- Поттер, что Вы здесь делаете?
- Мне нужен директор, сэр, - выговорил Гарри, с трудом выпрямляясь.
- Зачем?
- В лесу мистер Крауч… он просил встречи с Дамблдором…
- Что за чушь, Поттер? Директор слишком занят, чтобы выслушивать Ваши бредни.
- Это не чушь! - возмутился Гарри. Он уже выровнял дыхание, и мог бы теперь без проблем пройти в кабинет директора - но по рукам и ногам связывало присутствие стоявшего над душой Снейпа, который не сводил с Гарри подозрительного взгляда и наверняка задался бы вопросом о том, как это Гарри открывается путь без пароля.
- Вы плохо меня слышали, Поттер? - Снейп, совершенно очевидно, наслаждался ситуацией и своими действиями, то бишь подставлением подножек Поттеру.
- Это срочно! - Гарри едва не дымился от возмущения; хотя он и сознавал, как неубедительно звучат его слова, как неубедительно выглядит он сам - запыхавшийся, зацелованный, растрёпанный, в росе и травяном соке (в последнем в основном были испачканы брюки). - Крауч не в порядке... он... сошёл с ума... он говорит, что должен предостеречь...
Дверь кабинета, по счастью, открылась сама, и из неё чёртиком из коробочки возник Дамблдор.
- Гарри? Северус? Что здесь происходит?
Гарри взахлёб выложил конспективную историю встречи с Краучем, стараясь выглядеть и звучать как можно бесхитростнее - директор всё ещё не оставлял, кажется, надежды точно выведать у Гарри, где тот был во время пасхальных каникул.
Лишних вопросов Дамблдор, по счастью, задавать не стал, а сразу отправился к лесу вместе с Гарри. По пути Гарри болтал без умолку, забивая эфир подробностями невнятных речений Крауча; Дамблдор слушал молча.
- Вот где-то тут они остались… - Гарри растерянно огляделся, но ни Олега, ни Крауча не увидел.
- Lumos! - рассеянный свет на кончике палочки Дамблдора прорезал окончательно сгустившуюся темноту.
Гарри первым заметил высвеченную Люмосом кисть руки - тонкую, точёную, изящную.
- Олег? - Гарри стремглав бросился туда, где матово-жемчужно светилась кожа руки. Большим облегчением было узнать, что все остальные части тела связи с этой рукой не потеряли; просто не были заметны на фоне ночи. - Олег!!
Дамблдор наклонился и бесцеремонно оттянул веко бессознательного Олега.
- Заклятие Ступефай, - заключил директор с любопытством.
- Ennervate! - Гарри не было решительно никакого дела до того, чем именно Олега сумели лишить сознания. Лишь бы всё было в порядке, лишь бы кроме Ступефая ничего не было…
Олег открыл глаза - словно два небольших солнца вспыхнули в темноте; Гарри даже невольно зажмурился.
- Ч-чшёрт… этот ваш Краучш на меня напал… - морщась, Олег сел - Гарри бережно поддерживал его за плечи - и потёр лоб. - Напал сзади, голова болит, чшёрт…
Директор внимал Олегу с таким видом, будто готов был пойти и начать конспектировать, дабы не упустить ни единой крупицы информации.
Гарри не отпускал порывавшегося встать и заняться собой самостоятельно Олега; тот испуг, когда Гарри упал на колени рядом с показавшимся на миг мёртвым телом, никак не мог пройти, и живое тепло дурмстранговца казалось ожившим сном.
Подошёл совершавший обычный обход Хагрид с Клыком; привёл по распоряжению Дамблдора Каркарова - как-никак, пострадал ученик Дурмстранга. Каркаров кричал, едва ли не брызжа слюной и возмущаясь коварством Дамблдора, строящего из себя честного мальчика-зайчика, а потом калечащего чужих чемпионов ради выигрыша своих, незаконных (хотя Гарри представлялось сомнительным, чтобы именно Дамблдор был виноват в этом конкретном происшествии). А Олег тем временем ласково гладил затылок Гарри, пока сам четвёртый чемпион, уткнувшись лицом в пропахший травой чёрный джемпер, тихо глотал норовившие выкатиться слёзы. Это было поганое чувство - когда теряешь кого-то и понимаешь, осознаёшь, чего именно лишаешься. Это было… паршиво. Очень. И Гарри переживал эту паршивость, уверяя себя, что всё было ошибкой, что на самом деле Олег вот он, живой и почти невредимый; нежные пальцы, пропускающие между собой непокорные пряди волос Гарри, успокаивающее малозначащее бормотание и с ног сшибающий, совершенно сумасшедший запах весенних цветов.
Каркаров увёл Олега, хотя Гарри и цеплялся инстинктивно за дурмстранговца; откуда-то выявился Грюм и вместе с Дамблдором отправился прочёсывать окрестности. Гарри и без этого мог им сказать, что Крауча не найдут - он чувствовал, что эмоций Крауча поблизости нет. Гарри чувствовал в этот вечер больше, чем обычно; его самого словно стало больше, как будто часть себя он до этих самых пор держал в темнице, а наружу только периодически просовывался грязный средний палец узника с обломанным до мяса ногтем. Теперь узник, проломив решётку, высунул голову наружу и удовлетворённо осматривался.
Провожая Гарри до замка, Хагрид всё читал нотацию не хуже тех, что подразумевались в каждом письме Сириуса. «Не выходи один из замка… остерегайся чемпиона Дурмстранга… будь осторожней… не ходи в Запретный лес по ночам… будь бдителен…» У Гарри вяли уши, но он терпеливо внимал - потому что это был Хагрид, тот самый Хагрид, что верил в него с первого курса. Любому другому сильно повезло бы, если бы к этому моменту он был ещё цел и невредим. Ну, ещё Сириусу с рук сошло бы, да. Близнецам тоже, но вряд ли они когда-нибудь примутся на полном серьёзе пропагандировать здоровый образ жизни и постоянную бдительность в духе Грозного Глаза. Не такие они…
- Хагрид, не надо, - не выдержал Гарри уже в холле школы - Хагрид намеревался проводить Гарри до самых подземелий. - Я уже не тот младенец, которого ты вынес из обломков дома в Годриковой Лощине.
- А кто ж ты тогда? - неподдельно удивился Хагрид.
«Конь в пальто. Всё-то на пальцах растолкуй».
- В смысле, я вырос, Хагрид, - Гарри приходилось задирать голову, разговаривая с Хагридом, однако это не делало его кем-то низшего порядка. Скорее, наоборот. - Со мной всё в порядке, и я могу думать сам о своей безопасности.
Хагрид покачал головой.
- Ох, Гарри… мы же тебе все добра желаем… и я, значить, и директор…
Вот этого говорить явно не следовало. Гарри мгновенно взвился, как ужаленный в самое интересное место.
- Ну, знаешь!.. Если ты мне так же добра желаешь, как директор, то лучше зла желай!!
- Чтой-то с тобой, Гарри? - неподдельно изумился Хагрид, забыв даже привычно вознегодовать при намёке на неангельскую сущность Дамблдора.
В холле было темно, и в руке Хагрид держал факел; в трепещущем свете живого огня лесничий казался отчего-то совсем юным, таким похожим на себя тринадцатилетнего, прячущего в шкафу огромного паука, а борода смотрелась накладной. Гарри ощутил себя таким старым, старше Дамблдора, старше всего Хогвартса, и плечи сами собой опустились. Рассказывать Хагриду неприглядную правду было словно добивать ногами умирающих детей. Да и вряд ли он поверил бы. Скорее, разочаровался бы в самом Гарри.
