Она казалась напуганной.
- Сколько их там было?
- Семнадцать.
- Что случилось с ними?
- Когда сражение началось, они выскочили из своих фургонов. Некоторые вступили в бой и убили несколько мужчин, даже наших собственных солдат, которые не знали, кто это такие.
Некоторые боролись с дикарями. Часть была убита дикарями. Небольшая группа, совместными усилиями пробились на север. Казалось дикари, в основной своей массе отказывались напасть на них.
- Сколько было сбежавших? – спросил я.
- Я не знаю. Возможно, семь или восемь, - ответила она.
Эти цифры показались мне соответствующими тем, что я получил от Тыквы и Ваниямпи и моими собственными догадками.
- Продолжай, - приказал я девочке.
- Используя в своих интересах некоторое замешательство, среди краснокожих, после их неудачи в атаке линий пехоты, Альфред приказал своим людям скакать через собственные линии пехоты, и повёл их снова на юго-восток. Его действия разрушили строй пехоты, часть солдат были просто растоптаны, или разбросаны в стороны, этим сразу воспользовались дикари, и устремились через нарушенную линию. Некоторые, возможно, преследовали убегающую кавалерию, но большинство, я думаю, осталось добивать пехоту, после бегства Альфреда полностью расстроенную.
- Кроме того они не хотели давать пехоте шанс перестроиться, закрыться, и вновь восстановить линии, построив твердый периметр.
Она пожала плечами.
- Возможно, и так, - прошептала она. - Тогда показалось, что вокруг меня были только визжащие кайилы, кричащие дикари, краска и перья.
- Это, несомненно, были совместные силы краснокожих, - пояснил я, -собранные, чтобы добить пехоту.
- Я думаю также, - согласилась она.
- Был ли кто-либо ещё оставшийся в живых? – поинтересовался я.
- Я так не думаю.
- Похоже, Альфред поступил правильно, сбежав, - заметил я.
- Наверное.
- Сколько мужчин ушло вместе с ним?
- Я не знаю. Возможно, триста или четыреста.
- Что делала Ты?
- Я легла в фургоне, и постаралась спрятаться, - рассказывала она дальше. - Они нашли меня позже, днем, после сражения. Двое мужчин вытянули меня из фургона. Они сорвали мои вуали и капюшон. Я была брошена на колени в траву, один из мужчин держал мои скрещенные запястья передо мной. Другой заносил надо мной тяжелую палицу, навершие которой представляло собой тяжелый, деревянный шар. Они, очевидно, готовились вышибить мне мозги. Но кто-то громко скомандовал, и мужчины отстранились. Я посмотрела вверх, и увидела высокого дикаря, сидящего верхом на кайиле. Это именно он командовал ими. Он сделал мне знак подняться, и так я и сделала, напуганная я еле стояла на ногах. Все эти мужчины в краске и перьях были отвратительны, я боялась их. Всадник крикнул, и через мгновение я была раздета прямо перед ним, и стояла абсолютно голой. Тогда он склонился с седла и указал мне на передние лапы своего животного. Я испуганно отпрянула. Он сказал что-то ещё, и внезапно я вновь стояла на коленях, как и прежде, только теперь раздетая, мои скрещенные руки и удерживались передо мной одним краснокожим, а другой готовил палицу, чтобы выбивать мои мозги. Тогда я закричала, умоляя меня пощадить. Дикарь на кайиле заговорил снова, и я опять была отпущена. Тогда он ещё раз указал на передние лапы своей кайилы.
Она задрожала, и прекратила говорить. В её глазах стояли слезы.
Я видел, что продолжать для неё будет трудно.
- Ну? – наконец не выдержал я.
- Я должна продолжить?
- Да, - потребовал я, поскольку не считал целесообразным проявлять милосердие к ней. Она была рабыней.
- На сей раз, - продолжила она. - Я подползла на животе к кайиле, опустила голову, и поцеловала лапы животного. Я облизывала и сосала их! Я убрала всю грязь и пыль зубами и языком, с лап и даже с ногтей.
- Превосходно, - обрадовался я.
Она встревожено смотрела на меня.
- Да, превосходно, - повторил я.
Она опустила голову.
Женщина, конечно, оценивалась на предмет обращения в рабство. Во-первых, она была раздета. Поэтому, как только её уже неинтересные мужчинам одежды сокрытия были сорваны с неё, как только она была представлена вниманию хозяев полностью, то было решено, что её лицо и фигура вполне подходят для того, чтобы обратить её в рабство. Мужчины решили, что при прочих равных условиях, она может представлять для них интерес, чтобы иметь её в своей собственности. Конечно, в мире есть много красавиц. Но красота, строго говоря, не является даже необходимым условием для порабощения, уже не говоря о достаточности этого условия. Существует множество женщин, фактически даже не считавшихся действительно красивыми, пока они не были превращены в рабынь.
Во второй части теста ей приказывали. На коленях, раздетая, удерживаемая, с палицей, занесённой над головой, она представляла себе последствия отказа. И тогда она взмолилась о пощаде. В действительности же, она просила дать ей второй шанс доказать свою пригодность для рабства. И победители этот шанс, в милосердии своём, ей предоставили. Она поползала к лапам кайилы дикаря и там, на животе, языком и ртом очистила лапы животного. Это было действием, достойным рабыни, даже не смотря на то, что она отчаянно стремился спасти свою собственную жизнь. Её работа по очистке лап кайилы, очевидно, была оценена дикарями, так что теперь, передо мной она стояла на коленях, будучи живой.
Значение теста ясно. Смысл такого интимного действия исполненного перед простым животным владельца, в том, что ничтожная просительница, захваченная женщина, признается ему непосредственно и всем остальным, нерасторжимо и публично, что она предлагает себя в качестве кандидат на неволю, что она умоляет поработить её. Ну и конечно, подобные действия дают возможность мужчине оценить прикосновения, чувствительность, приёмы и умения девушки. Если она не может даже показать себя перед лапами кайилы то, чего можно ожидать на мехах Господина? Если она не сможет преуспеть даже с животным то, что может заставить думать, что она смогла бы добиться большего успеха с мужчиной? Самый важный аспект этого теста, конечно, состоит в том, что он дает мужчинам средство для того, чтобы оценить, не только действительно ли девушка просит поработить её, но и что еще более важно, является ли она действительно рабыней. Девушка не будет считаться прошедшей этот тест, если своими действиями недостаточно ясно прояснила всем, что та, что лежит у лап кайилы, действительно рабыня. Это проявляется через тонкие поведенческие реакции, обычно физически, но иногда и словесно.
Я внимательно разглядывал женщину, стоящую на коленях передо мной. То, что её мозги не выбиты дубиной дикаря, означало не только, что она своими интимными и длительными действиями выпросила разрешение быть порабощенной, но то, что она, судя по результатам этих действий, на самом деле оказалась рабыней. Я задавался вопросом, а знала ли она, что уже была рабыней. Я предполагал, что она всё ещё думала о себе как о свободной женщине. Это заблуждение всегда можно рассеять к удовольствию мужчины. Кстати изначально реплики, которые показывают рабство в женщине, могут быть тонкими. Позже, по мере её роста как рабыни, она начинает понимать, что её самая глубинная и полная сущность не только может быть показана, но и должна быть показана. Что теперь не только допустимо показывать свою женственность, но и должно её показывать полностью. Поняв и полностью осознав всё это, следуя высвобождению чувств, она подвергается изумительному преобразованию. Она становится жизнеспособной, чувственной, любвеобильной и счастливой. Это интересно - наблюдать за женщиной во время подобного преобразования. Счастлив тот, у кого есть рабыня.
