Ксения Деникина пережила своего мужа на двадцать шесть лет. Она стала гражданкой Соединенных Штатов и работала в течение двадцати одного года в департаменте славянских архивов в Колумбийском университете (Нью-Йорк), потом вернулась во Францию, где и умерла 2 марта 1973 года. Она похоронена на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
Останки моего отца, сначала похороненного на кладбище Ивергрин в Детройте (Мичиган), были затем перенесены на русское кладбище Святого Владимира в Джексоне (Нью-Джерси). На надгробной плите между двумя православными крестами было написано на русском и английском языках:
Генерал А.И. Деникин
4 декабря 1872
7 августа 1947.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
ГРАЖДАНСКИЙ ПОДВИГ А.И. ДЕНИКИНА[7]
То, что было сказано на нашем собрании, очертило уже ярко образ Антона Ивановича — человека исключительного личного благородства и гражданской чести. Нам, современникам, не дана полная возможность исторической оценки дела спасения России, которому в трудный момент жизни нашего государства бескорыстно и жертвенно служил вождь Добровольческой армии. Независимо от оценки итогов белого движения история должна будет низко и благоговейно склониться перед памятью соратников генерала А.И. Деникина — тех, кого называли первопоходниками, ибо такие порывы в период общественной смуты поистине спасают честь страны и народа.
Всегда с некоторым сожалением лично я воспринимаю тот факт, что этот подвиг в сознание будущих поколений войдет под названием «Белого движения». Не соответствует такая терминология действительности, т. е. задачам, поставленным себе зачинателями и вдохновителями массовой активной борьбы с большевицким насилием. В мировом прошлом белый цвет искони являлся как бы символом пореволюционной политической реакции и социальной реставрации, т. е. защиты неких классовых интересов. Нет, не во имя возврата сословных или иных привилегий со своим призывом обращались вожди Добровольческой армии к русскому народу; не во имя реституции призраков прошлого будили они общественное сознание; не по своекорыстным соображениям собирались под знамена Алексеева, Корнилова и Деникина молодые энтузиасты — они шли умирать, спасая страну, они жертвовали своей жизнью за попранные права человека, за честь и достоинство русского народа. К сожалению, сам Антон Иванович неосторожным словом, назвав свою армию классовой, «сузил ее значение и дал оружие в руки противников». По истинному замыслу это была армия русской интеллигенции в широком смысле слова, а последняя никогда не защищала эгоистических интересов отдельных групп и искони служила общественной правде и справедливости. Белая армия — это название пришло из вражеского стана и родилось на почве демагогической пропаганды неизбежного якобы появления торжествующего усмирителя разбушевавшейся народной стихии, мстителя в лице традиционного генерала на белом коне.
Суть, однако, не в запоздалых сожалениях о неудачной исторической терминологии, а в определении подлинных лозунгов борьбы, как они рисовались тем, кто ее провозгласил.
Сам А.И. много раз определял ее содержание так: свержение советской власти и защита России. Неправильно объяснять название «Белое движение» и тем, что программа его представляла собой как бы чистый лист, на котором могла быть начертана любая схема построения будущей России. Именно это — утверждают многие — было причиной его неудачи: русский народ его не поддержал.
Неверно, что русский народ не поддержал белого движения. Так склонен был думать в историческом уже аспекте сам Деникин. Я не могу вступать на траурном собрании в спор с А.И. при горьком сознании, что он ушел из жизни навсегда. С этой легендой надо твердо и навсегда покончить — это отзвук психологического восприятия современников, объективно — это историческая неправда. Если русский народ не поддержал белого движения, то еще более изолировано было дело так называемых красных.
Историческая жизнь идет извилистым путем и далеко не всегда осуществляют идейные предначертания. Много темных пятен появилось на чистом фоне идейного служения родине. Не кто иной, как сам вождь нашел резкие, осуждающие слова для тех явлений корысти и мести, которые извращали святое дело спасения страны. И тем не менее в истории они не могут затемнить тех идеалистических начал, которые легли в основу славного добровольчества.
Мне скажут, что я должен тогда признать высокие побуждения, которыми руководились и те, кто стремился перестроить мир на новых началах социальной справедливости. Но в большевизме идея органически была связана с насилием над человеком и с полным презрением к его личности. Она неизбежно должна была привести к цинически оголенной диктатуре. Поэтому так лживо в своей основе сопоставление красного и белого террора применительно к гражданской войне в России — сопоставление разнузданных эксцессов и актов взбудораженной мести с кровавой теоретической проповедью насилия. Когда из уст Деникина или Колчака вышло слово насилия? Мы знаем, как морально мучился бурно-пламенный верховный правитель от того, что делалось крутом. Страдал и благородный Деникин. Ленин и его присные не страдали — они гордились идейным палачеством и воспевали его.
Недостойны, однако, звания человека и гражданина те, кто рабски подчиняется насильственным экспериментам в лучшем случае фанатиков. Гиблой бы страной была Россия, если бы большевицкое насилие не вызвало борьбы, в какие бы даже уродливые формы она подчас ни выливалась. Эта борьба и будет положена в будущем на исторические весы. История далеко не всегда лавровые венки возлагает на победителей. Она, скорее, возводит в герои неудачных борцов, погибших за правду.
В.А. Оболенский сказал, что А.И. был слишком чистым человеком с сознанием большой моральной ответственности перед своей собственной совестью. Он не подходил для того, чтобы действовать в годы, когда разгораются в отравленной атмосфере гражданской войны дурные страсти. Прямолинейный вождь по натуре своей не мог быть безответственным демагогом и эластичным дипломатом, идущим на компромиссы и легко отступающим перед требованиями жизни. Быть может, в этом замечании кроется глубокая правда. Эта прямолинейная честность приводила к некоторым роковым ошибкам. Я склонен до некоторой степени присоединиться к тем, кто считает, что правитель Юга России, как и адмирал Колчак, не сумел проявить достаточной гибкости в разрешении вызванных революцией национальных вопросов, которые крайне осложнили достижение целей Добровольческой армии. Бескомпромиссно поставленный лозунг единой, неделимой России отбрасывал в лагерь противников возможных попутчиков в деле восстановления национальной России. Но белое движение имело все шансы быть вынесенным на гребень победы. И еще вопрос — собрало ли бы оно силы, если бы шло под другим лозунгом. Лозунг — Единой, Неделимой был противопоставлен разнузданной и примитивной проповеди сепаратизма и расчленения России. Оправдание Деникина в том, что идея федерации была еще в зачаточном состоянии; общественное сознание того времени далеко еще не освоило здоровой мысли областной федерации как начала прочного единства исторического организма, именуемого Россией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
