— Эта пластинка выпущена в пропагандистских целях. Артисты, музыканты, композиторы участвуют в их записи безгонорарно.
— Но позвольте, как это, безгонорарно? — удивился Лауден. — На пластинке указана цена — 60 копеек, а тираж у нее несколько миллионов. Значит, вы положили себе в карман миллионные прибыли, а тем, кто написал и спел эти песни, не заплатили ни гроша? Что это за правила такие?! В цивилизованных странах так не поступают.
— Вы не учитываете одну вещь, — вновь подал голос Пахомов. — Эти пластинки выпускаются на основе указания Ленина о том, что публичные выступления в агитационных целях производятся бесплатно.
— Да при чем здесь Ленин? — продолжал возмущаться гость. — Я со всем уважением отношусь к его декретам, но они не имеют ни малейшего отношения ни ко мне, ни к другим зарубежным артистам. Во всем мире авторам платят отчисления на основе конвенции об авторском праве 1973 года. Ваша страна ее тоже подписала и, значит, обязана платить.
Тут в разговор вступил один из заместителей Пахомова:
— Мы сотрудничаем с авторами и композиторами социалистических стран на этой основе, расплачиваясь рублями. В вашем случае требуется валюта.
— Меня это мало беспокоит, — ответил Лауден.
— Но вы же всегда были нашим другом, — попытался сыграть на чувствах Пахомов.
— Да, я друг вашей страны. Но дружба — двусторонний процесс. А в нашем случае вы поимели деньги, а я остался ни с чем.
В конце концов стороны пришли-таки к взаимному консенсусу: руководители «Мелодии» пообещали Лаудену заплатить причитающийся ему гонорар. Правда, не в этом году, а в следующем. Знал бы он, сколько ему заплатят, то плюнул бы в глаза своим собеседникам прямо в их кабинете. За пластинку, которая вышла тиражом 7 миллионов экземпляров, ему выплатили… 290 рублей. Как говаривал Аркадий Райкин: дурят людей.
В эти же предновогодние дни известный актер Сергей Юрский угодил в больницу. Беда приключилась неожиданно — на репетиции. Юрский ставил в ленинградском БДТ спектакль «Фантазии Фарятьева» (и играл в нем главную роль) и уже перед самой репетицией почувствовал себя неважно — у него лопнул сосудик в глазу. Однако актер надел на глаза черные очки и вышел на сцену. Но в разгар репетиции, в сцене, где его герой бился в эпилептическом припадке, Юрский упал на пол и внезапно почувствовал дикую боль в плече. С трудом доиграв сцену, он ушел за кулисы. Вызвали врача, который настоятельно порекомендовал актеру ехать в больницу. Юрского привезли в Институт травматологии (ЛИТО), где был поставлен неутешительный диагноз — перелом ключицы с разрывом сумчатого сустава. Юрскому вставили спицу и уложили в постель. В итоге Новый год актеру предстояло встретить в больнице.
Капитан 3-го ранга Валерий Саблин, поднявший в ноябре восстание на ВПК «Сторожевой», по-прежнему находится в Лефортовской тюрьме. После того как в тюремном лазарете врачи залечили его простреленную ногу, следователи получили возможность допрашивать его чуть ли не каждый день. Саблин ничего не скрывает и на все вопросы отвечает искренне: да, поднял восстание, но руководствовался исключительно благими намерениями — хотел показать властям предержащим, что страна скатывается в пропасть.
Незадолго до новогодних праздников Саблину разрешили переписку с родными. Он пишет письма родителям, жене с сыном, братьям, бабушке. Правда, он не знает, что последней уже нет в живых. После того что произошло с внуком в ноябре, бабушке сообщили, что Валерий не вернулся из похода. Пережить эту новость пожилая женщина не смогла — сгорела в несколько дней. Плохо себя чувствовали и родители Саблина. 28 декабря он написал им письмо, из которого я приведу лишь несколько отрывков:
«Это письмо придет с опозданием, так как сегодня уже 28-е, но я хочу поздравить вас с Новым годом, пожелать здоровья и чтобы не было больше никаких переживаний. Я понимаю, что не из-за погоды, а из-за меня у вас ухудшилось состояние здоровья, и это мучает меня, так как я вас очень люблю.
Я тебя очень прошу, папа, выбрось из головы всякие мысли об инфаркте и гипертонии. Надо как-то собраться и перебороть это, так как тебе просто нельзя болеть! Не говоря о том, что уход за мамой весь лежит на тебе… Организуй диету, режим дня, прогулки в садик Дома офицеров перед сном, меньше кури и т. д.
Обо мне не беспокойся. Все хорошо… Много читаю книг. Прочел, кстати, книгу академика А. Н. Крылова «Воспоминания и очерки». Ты не застал его преподавание в академии? (отец Саблина окончил Военно-Морскую академию, всю жизнь прослужил на флоте. — Ф. Р.).
Получил от Нины посылку к Новому году, так что есть с чем встретить день рождения (1 января 1976 года Саблину должно было исполниться 37 лет. — Ф. Р.)…».
Продолжается пребывание Стенли Лаудена в Москве. Однажды под вечер в вестибюле «Метрополя» его встретил некий Саша и предложил посидеть в ресторане. При этом приглашающий пообещал рассказать продюсеру нечто интересное про его друга Буряцу. Лаудена это заинтриговало. Заказав водку и селедку для Саши, продюсер приготовился слушать. И не пожалел. Саша сообщил, что в то время пока они здесь выпивают, Буряцу допрашивает в своем кабинете один из заместителей Андропова. «Вы шутите?» — не поверил Лауден. «Нисколько, — покачал головой Саша. — Буряца подозревается в убийстве одного иностранца, финна. Год назад он возвращался на поезде домой и не доехал — его нашли мертвым на насыпи». «Может быть, он сам выпал из поезда?» — предположил Лауден. «Вряд ли. Имеется свидетельница, которая видела, как незадолго до гибели финн выпивал в своем купе с двумя цыганами». «И один из них был Буряца?» — предположил Лауден. «Нет, не был. Но этот финн делал секретный сейф в его квартире. Вот и возникла версия, что Буряца решил ликвидировать мастера, чтобы тот не успел кому-нибудь об этом рассказать». «Правдоподобно», — подумал про себя Лауден, а вслух сказал: «Почему вы решили мне об этом рассказать?» — «Из уважения к вам. Вы можете влипнуть в неприятную историю».
Лауден вернулся к себе в номер, все еще находясь под впечатлением от услышанного. Из глубокой задумчивости его вывел телефонный звонок. Когда он поднял трубку, то услышал на другом конце голос… Буряцы. Бодрым тоном тот пригласил продюсера на празднование Нового года в Центральный Дом работников искусств. Лауден, не раздумывая, согласился.
В понедельник, 29 декабря, в 19.00 по московскому времени, началась трансляция первого матча Суперсерии-75/76 по хоккею между ЦСКА и «Нью-Йорк Рейнджере». К сожалению, для многих болельщиков в СССР этот показ был омрачен тем, что еще утром средства массовой информации оповестили о результате игры (матч состоялся накануне рано утром). И все равно желающих воочию посмотреть на игру было предостаточно.
В отличие от прошлых суперсерий, когда в первые минуты хозяева площадки плотно прижимали наших ребят к своим воротам, на этот раз все было наоборот — армейцы с первых же секунд ринулись в атаку. В немалой степени их гнала вперед злость — уж слишком неважно встретили их в Нью-Йорке: долго не могли разместить в отеле, не очень торопились накормить ужином. В итоге уже на 3-й минуте восходящая звезда ЦСКА Борис Александров забросил в ворота канадцев первую шайбу. Она подействовала на хозяев как ушат холодной воды. «Рейнджеры» бросились отыгрываться. И хотя вожделенную шайбу им забить удалось, но переломить ход матча в свою пользу они не сумели. Армейцы переиграли их по всем статьям. Даже когда «рейнджеры» получили возможность играть впятером против трех армейцев, у них так и не получилось «пробить» Третьяка. Наблюдая за потугами своих кумиров, нью-йоркские болельщики стали бросать на поле пластиковые бутылки, бутерброды. Игру пришлось остановить. Но даже получив такую передышку, «рейнджеры» лучше не заиграли. Финальная сирена застала их в ситуации полного разгрома — 3:7.
Но вернемся из Нью-Йорка в Москву. Здесь накануне Нового года случилась весьма занятная криминальная история. Началась она со звонка в 85-е отделение милиции: взволнованный женский голос сообщил, что ее квартиру ограбили. К месту происшествия была направлена оперативная группа во главе с младшим лейтенантом Евгением Писковым. Когда они прибыли на место, то застали грустную картину: на груде перевернутых вверх дном вещей плакала хозяйка. Дождавшись, когда она успокоится, стражи порядка приступили к описи похищенного. И тут выяснилась весьма интересная деталь. Вместе с действительно ценными вещами (новые импортные джинсы, магнитофон) грабители покусились на весьма специфические вещи: на театральный бинокль и два театральных билета, лежавших на комоде. «Собирались с мужем сегодня в театр пойти, да не вышло», — с грустью в голосе констатировала исчезновение билетов хозяйка. «А билеты в какой театр?» — живо поинтересовался Писков. «В Театр Советской армии, — ответила хозяйка. — Сегодня, в семь вечера». Писков взглянул на часы: они показывали начало шестого. «А вы случайно не помните указанные на билетах места?» — поинтересовался милиционер у хозяйки. «Как же не помнить, если я специально брала поближе к сцене: партер, ряд 9-й, места 23 и 24», — четко, как на уроке, сообщила женщина. «А ну, хлопцы, по коням!» — скомандовал Писков и первым ринулся к выходу. Примерно через час Писков в компании двух своих коллег — старшего сержанта И. Сукманова и сержанта М. Гудкова — был уже в ЦТСА. Билетных кассиров миновали без всяких проблем, предъявив им свои корочки. Но поскольку до начала спектакля оставалось еще более получаса, сыщики решили переждать это время в кабинете у главного администратора. Тот, едва милиционеры рассказали ему о цели своего визита, сразу проникся серьезностью момента и вызвался во всем им помогать. И действительно помог. Чтобы не вызывать у грабителей лишних подозрений, именно он в одиночку отправился к ним в антракте и под благовидным предлогом попросил их пройти к нему в кабинет. Один из парней попытался было возразить — дескать, а в чем дело? — но физиономия администратора источала такое благодушие, что все подозрения у молодых людей разом улетучились. Они покорно побрели за администратором. Каково же было их удивление, когда в кабинете они застали милиционеров. Писков подошел к одному из парней и, указывая на театральный бинокль в его руке, спросил: «Эта вещичка еще сегодня утром принадлежала другому человеку. Не так ли?». Вопрос явно застал молодого человека врасплох, отчего его лицо покрылось густой краской. Отпираться было бессмысленно, и уже спустя минуту оба парня стали давать признательные показания. После чего отправились встречать Новый год в следственный изолятор.
