ними ещё и криминалист, прибыли минут через пятнадцать. Следователь быстро пробежал взглядом по документам из папки, недовольно поджимая губы и качая головой, потом спросил меня, видел ли я, что в папке, на что я ответил, мол, видел, но ни черта не понял. Далее мне пришлось описать для протокола произошедшие в ночи события, ответить на несколько дополнительных вопросов, после чего меня и ещё двух понятых из числа обителей Дома отдыха попросили проследовать в подвал, где с задержанным Казлаускасом провели осмотр. Тот показал потайную нишу, до их визита с напарником заложенную кирпичами, где и хранилась папка. Сейчас кирпичи валялись на полу подвала. Криминалист всё это отснял со вспышкой на фотоплёнку, и мы вернулись в комнату дежурного.
— Товарищ Покровский, вы пока свободны, — сказал следователь. — Когда понадобитесь — вас вызовут. О том, что видели, попрошу не распространяться.
Казаков, конечно, поинтересовался, что там да как, но я, помня о просьбе следователя, ограничился словами, что двое воришек зачем-то залезли в подвал, а зачем — это они рассказывают сейчас следователю.
Когда моя голова коснулась подушки, на часах было без четверти час. И ничего мне не снилось. А ровно в восемь открыл глаза и посмотрел через оконные стёкла в хмурое ноябрьское утро. Сегодня у меня бой! Первый бой в моей жизни на чемпионате СССР. Знаменательная дата, и очень хочется, чтобы она осталась в моей памяти светлым пятном — символом моей Победы.
Изменив своей обычной привычке не делать утром зарядку, перед завтраком я успел пробежаться по парку и в его дальней стороне, где не так давно скрутил злоумышленников, попрыгать через скакалку и поработать бой с тенью. Не я один оказался таким умным, вместе со мной по парку бегали и скакали ещё с десяток боксёров. После обеда из дома отдыха в Каунас начал ездить автобус, в три захода перевезший участников турнира к месту соревнований. Мы с Казаковым поехали последним рейсом, нам спешить ни к чему. Над входом красовалась надпись: «Sveiki varžybų dalyviams!» Надо думать, что-то вроде «Привет участникам соревнований!» А сразу же по приезду ко мне подошёл невзрачный молодой человек в таком же невзрачном костюме и, отведя меня в сторону, представился сотрудником каунасского КГБ Витаутасом Станкявичусом, после чего попросил проехать с ним.
— А зачем я понадобился каунасскому Комитету госбезопасности? — задал я логичный вопрос, подозревая, что это может быть как-то связано с ночными событиями.
— Вам всё объяснят на месте.
— Ладно, съезжу… Только мне примерно через два — два с половиной часа выходить на ринг.
— К этому времени мы вас вернём обратно, не переживайте, — успокоил меня чекист. — Надеюсь, паспорт у вас с собой?
Региональное Управление КГБ (на табличке было написано «Regioninis Valdymas KGB») располагалась в монументальном, серого цвета здании. Тяжёлые, высокие двери словно бы нехотя распахнулись, впуская нас в вестибюль. Мой провожатый показал удостоверение, хотя видно было, что они с дежурным старлеем знакомы, потом попросил у меня паспорт, и старлей сделал в журнале соответствующую запись. Мы поднялись на третий этаж, после короткого стука в дверь Станкявичус толкнул её и заглянул внутрь:
— Разрешите, товарищ майор?
— Привезли?
— Так точно!
— Пусть проходит, а вы подождите в коридоре.
Я вошёл, из-за стола поднялся мужчина лет сорока в тщательно выглаженном костюме. Но выходить не стал, подождал, пока я приближусь, после чего через стол, чуть подавшись вперёд, протянул руку:
— Лейтис, Вальдемар Антанасович. Садитесь, — он кивнул на стоявший рядом со мной стул.
Рукопожатие у него было крепким, и ладонь сухая, а то не люблю я пожимать потные ладони.
— Евгений Платонович, — с характерным лёгким акцентом начал Лейтис, — прежде всего хочу вас поблагодарить за проявленные при задержании злоумышленников смелость и находчивость. А теперь у меня к вам вопрос… Папку, что была у одного из задержанных, при вас открывали?
Ну точно, что-то важное, видать, находилось в той папочке.
— Открывали, — признал я очевидное.
— И что вы увидели?
— Фото какого-то полицая, если судить по его форме. Судя по свастике наверху каждого из двух листов, что-то связанное с фашистами. А из того, что там было написано, ничего не понял, так как литовским языком не владею. Или это был какой-то другой язык?
— Нет-нет, литовский. А что не поняли — это хорошо. Незачем вам знать, что там написано. Надеюсь, вы никому не рассказали про эту папку?
— Нет, никому.
— Прекрасно! Тогда подпишите, пожалуйста, вот эту бумагу. Это подписка о неразглашении.
Я взял предложенную ручку и поставил подпись. Вернул ручку и лист бумаги.
— И вы даже не спросите, почему такая секретность? — приподнял брови до того совершенно невозмутимый майор Лейтис.
— Не спрошу, зачем мне лишние проблемы? А мои мысли останутся при мне.
— Хм, — чуть качнул головой собеседник, — если бы вы были каунасцем, я бы, пожалуй, предложил вам сотрудничество. Что ж, приятно было познакомиться, и желаю успехов ан ринге!
В Каунасский спортивный зал меня подвезли на той же «Волге», на которой отсюда и увозили. Видно, я очень был нужен этому майору, раз меня возят на таком представительском автомобиле. И видно, очень важный документ. Всё-таки интересно, чьё это личное дело? И чья физиономия красуется на фотокарточке? Впрочем, судя по всему, узнать мне это вряд ли суждено. Ну и ладно, меньше знаешь — лучше спишь.
Казаков, понятно, пристал с расспросами, я сказал, что это было связано со вчерашними событиями, мол, эти двое выкрали какой-то важный документ, которым заинтересовалось КГБ. А большего сказать не могу, так как дал подписку. Лукич всё понял и больше не приставал.
Мы успели провести разминку, позволившую мне немного отвлечься от мыслей о чекистах и загадочной папке, и вот уже судья-информатор объявляет:
— На ринг приглашаются боксёры тяжёлого веса Георгий Сидоренко — общество «Спартак», и Евгений Покровский — общество «Динамо».
У меня синий угол, соответственно, синяя майка с динамовским логотипом. На ногах ставшие уже родными адидасовские боксёрки. Но я успел увидеть боксёрки той же фирмы, только другой расцветки на ногах ещё одного боксёра, кажется, Оганесяна, выступающего в весе до 67 кг.
Далее стандартное представление участников боя с перечислением регалий и числа проведённых (а также выигранных и проигранных) боёв. Послужной список моего соперника поувесистее, ну так он и старше меня на три года. Рефери проверяет перчатки, наличие «ракушек», после чего даёт команду: «Бокс!»
Соперник начал действовать так, как мы и предполагали, сообразуясь с его метрическими данными. Неторопливо пошёл вперёд во фронтальной стойке, периодически выбрасывая джебы левой и правой. Достигали они максимум моих перчаток,
