но чаще вообще летели по воздуху. Я двигался легко и, как любят говорить, непринуждённо, изредка и сам тревожа спартаковца одиночными выстрелами левой. Учитывая, что перчатки далеко не всегда прикрывали его лицо, мои попадания, пусть и не столь чувствительные, наверняка должны были засчитываться боковыми судьями, которые именно попадания в голову предпочитают попаданиям в корпус, разве что если после удара, к примеру, в печень боксёр оказывается в нокдауне или нокауте.
Не сказать, что Сидоренко сильно устал к перерыву, но я в любом случае чувствовал себя намного свежее. Лукич предложил во втором раунде увеличить активность, и я с ним в этом плане был полностью солидарен. А с ударом гонга принялся воплощать наши идеи в жизнь. Количество ударов с моей стороны резко выросло, работал уже и «двойками», в движении тоже прибавил.
До второго перерыва дело не дошло. К концу раунда Сидоренко оказался достаточно измотан, практически опустил руки во всех смыслах, и лицо его от принятых ударов стало пунцово-синим. В итоге тренер соперника попросту выбросил полотенце, что, уверен, избавило его подопечного от более серьёзных последствий.
Итак, первый уровень пройден, причём без излишних энергозатрат. И на лице ни одного синяка, что тоже радовало. И не только меня, но и моего наставника, радостно похлопавшего меня по спине по пути в раздевалку:
— Уже известно имя твоего будущего соперника. Тоже из «Динамо», Иняткин. Смотрел я его бой, пока ты по КГБ разъезжал, сильный боксёр, техничный. Комплекция побольше твоей, но поменьше, чем у Сидоренко, на взвешивания 92 кг показал. И руки длинные. Так легко, как сегодня, не будет.
Бои 1/8 финала в разных весовых категориях затянутся до 18 ноября.
Мой четвертьфинал 19 ноября, есть время для восстановления, и даже прогулок по городу. Тем более, что толком город толком посмотреть не удалось, и на следующий день, прихватив фотоаппарат, мы с Казаковым отправились смотреть Каунас. Используя купленный ещё в Вильнюсе буклет, первым делом прогулялись по историческому центру города, не забывая фотографировать друг друга на фоне старинных построек. Заодно и сувениров накупили. Одних только значков я прикупил с полсотни, буду раздавать их направо и налево. Ну и более серьёзные подарки. Маме бусы из янтаря, отцу мундштук, Полине и маме — латышский парфюм «Дзинтарс». Опять же маме — картину из янтаря с подсолнухами. Из шмоток выбрал неплохой трикотаж и изделия из льна.
Следующий день решили посвятить тренировке. Перед завтраком я бегал по лесным тропинкам, хвоя, устилавшая тропинку, пружинила под ногами, воздух был напитан ароматом сосновой смолы, и жизнь казалась прекрасной и удивительной. Потом неизменные прыгалки-скакалки, бой с тенью и работа с Казаковым на «лапах». Опять же, заметил, что среди деревьев время от времени мелькали фигурки и других боксёров, логично, что из числа сумевших преодолеть барьер 1/8 финала. Возможно, где-то среди них и мой будущий соперник.
Перед ужином снова лёгкая тренировка, благо погода пока располагает. Хоть и влажность в воздухе, и пасмурно, но осадков нет. Вечером, перед сном, снова прогулка вокруг Дома отдыха, теперь уже в компании Казакова, решившего, что мне с ним не будет грозить никакая опасность. Мне-то что, пусть рядом ходит, дышит свежим воздухом. В его возрасте полезно.
А кстати, сколько Лукичу? Помню, что в прошлой жизни на третьем курсе он отмечал вроде бы 60-летие. Значит, сейчас ему 58. Не 59, потому что юбилей он отмечал в начале года, в феврале, кажется, а февраль и третий курс сойдутся в 1972 году. Это, выходит, он 1912 года рождения, ещё царский режим застал.
На следующее утро выяснилось, что к услугам боксёров тренировочный зал каунасского клуба бокса. Странно, что об этом проинформировали только избранных, до нас информация дошла только через третьи руки. В Каунас так же, как и в любой другой день, из Дома отдыха можно было добраться дна специально приданном для участников турнира автобусе, чем мы и воспользовались. О чём и пожалели. Зал оказался небольшим, и к мешкам с грушами буквально выстроилась очередь. Наверное, поэтому всех и не проинформировали насчёт этого зала, знали, что будет столпотворение. Плюнули, развернулись и ушли. Побродили ещё по Каунасу и вернулись к «месту постоянной дислокации». В последующие дни мы больше не делали попыток проникнуть в боксёрский зал. Работа на «лапах» с тренером неплохо заменяет те же мешки и груши, и вообще от неё куда больше пользы.
И вот настал день моего четвертьфинала. Чувствовал я себя с утра великолепно, настроения не испортила даже выходка одного из тренеров, который во время завтрака решил устроить разборки с тренером соперника своего подопечного. Драться боксёры должны были завтра, узбек против армянина, а их тренеры решили подраться сегодня. Свару затеял узбекский наставник, ни с того ни с сего обвинивший сидевшего через столик от него армянского тренера в том, что его подопечный в предыдущем бою победил нечестно, используя грязные приёмы.
— Против моего это не пройдёт, — грозил он пальцем. — Я сразу предупрежу судей, чтобы внимательно следили за действиями твоего спортсмена.
Оппонент в долгу не остался, и так слово за слово они чуть было не сцепились в рукопашной, при том. Сами же их подопечные и растащили в стороны. Они оказались более выдержанными, чем их тренеры.
А ещё запомнилось, что, когда проезжали площадь у ратуши, увидели немолодую женщину с самодельным плакатом в руках. Причём надпись на нём была на русском, и гласила она: «Свободу советским евреям!» Ещё и синяя звезда Давида была пририсована. Лицо женщины изображало печальную решимость, она смотрела куда-то вдаль, поверх голов проходивших мимо и задерживавших шаг людей. Наверное, видела мысленным взором землю обетованную, куда советское правительство не отпускало потомков Моисея. Ну да, Большая алия[9] случится только в конце 80-х. Хотя уже вроде бы и сейчас понемногу выпускают. После Шестидневной войны и разрыва дипотношений с Израилем советские евреи массово захотели отправиться на историческую родину, но массово пока не получается. А я бы выпустил, пусть уезжают, куда хотят. Не выпускал бы только тех, кто владеет секретами, разглашение которых способно подорвать обороноспособность страны. Разболтают же!
Наш автобус уже заворачивал за угол, когда к женщине подошли двое милиционеров и один из них начал ей что-то говорить. Никакого заламывания рук или попытки вырвать и порвать плакат. М-да, литовские копы — они такие. Хотя, может, при посторонних просто изображают интеллигентность, а в отделении начнут таскать женщину за волосы по полу… Да уж, богатая у меня фантазия.
Валерий Иняткин был одесситом и, хоть
