3. В свою очередь британские войска должны принять участие в операциях на севере».
В тот день, когда были опубликованы обе эти ноты, германская и австрийская, я находился на пути в Париж. Я ехал в Париж, чтобы принять участие в конференциях о положении в Болгарии и Турции; эти конференции должны были происходить совместно с французским и итальянским правительствами. О положении в Болгарии и Турции я говорил уже выше. В первый день конференции мы еще не имели официального извещения о мирных нотах. Президент Вильсон еще не выпускал их из своих рук, несмотря на то что германская нота просила его «познакомить все воюющие государства с этим нашим обращен немо. Он решил составить и отправить свой собственный ответ, не посоветовавшись со своими компаньонами по общему делу.
Пока мы не имели официального извещения об этих нотах, мы не могли, естественно, и принять какие-либо официальные решения, но, как я сообщал имперскому военному кабинету после моего возвращения в Англию:
«Представители трех правительств все же встречались ежедневно и обсуждали положение. Они беседовали также с маршалом Фошем и начальником его штаба, с военными представителями в Версале и в качестве предварительного шага обратили их внимание на необходимость разработки условий перемирия».
Принципы, на базе которых могло бы быть заключено перемирие с Германией и Австрией, были изложены военными представителями в таком виде:
1. Полная эвакуация занятых неприятелем территорий Франции, Бельгии, Люксембурга и Италии.
2. Немцы должны отступить за Рейн в Германию,
3. Эльзас-Лотарингия должна быть эвакуирована германскими войсками без оккупации ее союзниками.
4. Те же условия должны быть применены к Трентино и Истрии.
5. Неприятель должен эвакуировать Сербию и Черногорию.
6. Эвакуация Кавказа.
7. Должны быть немедленно приняты меры к эвакуации всех территорий, которые до войны принадлежали России и Румынии.
8. Немедленное прекращение подводной войны. (Мы признали также, что союзная блокада не должна быть снята. Это решение может показаться суровым, но мы опасались, что Германия может использовать период перемирия для подготовки к возобновлению военных действий.)
На заседании 8 октября мы уже имели сообщение маршала Фоша о тех условиях, которые он считает необходимым обеспечить при заключении перемирия с Германией. Вот эти условия:
«Не может быть и речи о прекращении военных действий раньше, чем оперирующими во Франции и Бельгии армиями не будет достигнуто следующее:
I. Освобождение всех стран, которые были заняты вопреки всякому праву, а именно: Бельгии. Франции, Эльзас-Лотарингии, Люксембурга. Население должно вернуться на места своего жительства. Неприятель должен эвакуировать эти территории в те-чение двух недель, а население их должно быть немедленно возвращено на родину.
Это г- первое условие перемирия.
2. Обеспечение такой военной обстановки в момент перемирия, которая позволит нам продолжать войну вплоть до полного истребления неприятельских сил, если мирные переговоры почему-либо не приведут к должным результатам.
В соответствии с этим мы должны получить в свои руки два или три моста на Рейне, на высоте Раштадта, Страсбурга и Ней-Брайзаха (полуциркульный мост на правом берегу с радиусом в 30 километров; конец этого моста на правом берегу) в двухнедельный срок.
Это — второе условие перемирия.
3. Обеспечение репараций, которые должны быть взысканы в возмещение за разрушения, произведенные неприятелем в союзных странах. Счет на эти репарации будет предъявлен в ходе переговоров о заключении мирного договора.
Неприятельские войска должны эвакуировать левый берег Рейна в 30-дневный срок; союзные войска оккупируют эти области и будут управлять ими в согласии с местными властями вплоть до момента подписания мирного договора.
Это — третье условие перемирия.
Кроме того, необходимо поставить еще следующие дополнительные условия:
4. Все военные материалы и всякого рода запасы, которые не могут быть эвакуированы германскими войсками в течение установленного срока, должны быть оставлены на месте — уничтожать их воспрещается.
5. Воинские части, которые не эвакуируют вышеуказанные территории в течение установленного срока, будут разоружены, солдаты будут объявлены военнопленными.
6. Железнодорожные материалы — как уже проложенные пути, так и запасы всякого рода — должны быть оставлены на месте и не подвергаться никаким разрушениям. Все захваченные бельгийские и французские материалы должны быть возвращены (либо заменены таким же количеством равноценных).
7. Все военные постройки, лагери, бараки, парки, арсеналы и т. п., должны быть оставлены в сохранности; неприятель не имеет права ни переносить их в другое место, ни уничтожать.
8. То же самое относится к промышленным предприятиям и фабрикам всякого рода.
9: Военные действия будут прекращены через 24 часа после того, как настоящие условия перемирия будут подписаны договаривающимися сторонами.
Фош».
Когда эти условия были зачитаны, г. Бонар Лоу заметил, что это фактически равносильно безоговорочной капитуляции. Барон Соннино сказал, что и Фош, и военные представители требуют слишком многого, я склонялся к тому же мнению. Все же чувствовали, что на этой стадии еще не стоит обсуждать вопрос во всем его объеме, поскольку еще совершенно неясно, как намерен отвечать на германскую и австрийскую ноты президент Вильсон. Американская пресса считала несомненным, что президент отклонит это предложение, которое он рассматривает как маневр для того, чтобы завлечь союзников в переговоры о мире без победы. И в этом была доля правды. Людендорф и Гинденбург видели в немедленном заключении перемирия единственную надежду сохранить свою армию в целости, чтобы она могла еще оказать впоследствии сопротивление, если мирные условия окажутся для них неприемлемыми. Но ни американцы, ни мы сами не знали в ту пору, как близка была Германия к краху и какие безнадежные перспективы открывались перед ее верховным командованием.
Во вторник 8 октября Лансинг вручил швейцарскому поверенному в делах в Вашингтоне, который выступал посредником в сношениях между Соединенными Штатами и Германией, ответ президента Вильсона на германское обращение о перемирии:
«Государственный департамент.
8 октября 1918 г.
Сэр, имею честь подтвердить от имени президента получение Вашей ноты от 6 октября, включавшей обращение германского правительства к президенту. Президент поручил мне просить Вас передать германскому имперскому канцлеру следующее.
Прежде чем ответить на просьбу имперского германского правительства и для того, чтобы этот ответ был так искренен и прям, как это необходимо по самому характеру затронутых в германской ноте важнейших вопросов, президент Соединенных Штатов считает необходимым предварительно уточнить смысл ноты имперского канцлера. Хочет ли имперский канцлер сказать, что имперское германское правительство принимает те условия, которые были изложены президентом в его послании конгрессу Соединенных Штатов 8 января этого года и в последовавших за этим речах президента, и что поэтому конференция должна будет разрабатывать только детали практического применения этих условий? Президент чувствует себя обязанным сказать, что по вопросу о предлагаемом перемирии он не найдет в себе смелости предложить правительствам, с которыми правительство Соединенных Штатов объединилось в борьбе против центральных держав, прекратить военные действия до того, пока армии этих держав находятся на территории союзников. Добрая воля центральных держав может быть подтверждена только их согласием немедленно увести свои войска с территорий, которые они заняли.
Президент считает себя также вправе спросить, говорит ли имперский канцлер от имени тех официальных властей империи, которые до сих пор вели эту войну. Он считает ответ на все эти вопросы существенным со всех точек зрения.
Примите, сэр, мои уверения в моем постоянном высоком уважении.
Роберт Лансинг».
На последнем заседании нашей конференции в Версале, 9 октября, мы уже имели перед собой текст ответа президента Вильсона.
Г-н Клемансо заявил, что это — великолепный документ. Не посоветовавшись с союзниками, президент Вильсон потребовал эвакуации Франции, Бельгии, Италии и Люксембурга. Таким образом, мы во всяком случае не были связаны никакими обязательствами. Когда немцы получат ответ, они, вероятно, предложат нам обсудить условия перемирия. Мы должны будем тогда, естественно, обратиться к нашим военным советникам и спросить, какие условия они считают необходимыми. Было бы ошибкой говорить, пока нас не спрашивают; это сыграло бы только на руку немцам. Поэтому Клемансо считал, что нынешнее положение вполне удовлетворительно и ничего предпринимать не следует.
