— Пешком… — отвечала Лукерья.
На лето Макаров, Карташевские, Кулиш уехали за границу и Лукерью отдали в услужение жене Кулиша, Александре Михайловне (известная украинская писательница Ганна Барвинок). Она жила вместе с сестрой, Надеждой Михайловной Белозерской, на даче в Стрельне.
Здесь к Лукерье относились совсем не так, как у Карташевских: ее заставляли делать много черной работы, ходила она плохо одетая, в порванных башмаках.
Как-то вечером девушка сидела на крыльце дачи и тихонько напевала:
Де ти, милий, чорнобривий, де ти, озовися!Як я бідна тут горюю, прийди подивися!..
Вдруг неслышно подошел Шевченко:
— А где же твой милый?
Лукерья растерялась, не знала, что сказать.
Шевченко стал ежедневно приезжать в Стрельну.
Как-то приехал он прямо с утра и долго ходил по саду с Александрой Михайловной. В это время Лукерья чистила дорожку.
— Лукерья, принеси Тарасу Григорьевичу воды, — приказала хозяйка, а сама ушла в дом.
Лукерья принесла воды. Шевченко выпил и говорит:
— Садись возле меня!
— Не сяду! — покраснев, отвечала девушка, но, заметив, что Тарас Григорьевич недовольно нахмурился, села на скамейку.
Шевченко поглядел Лукерье в лицо и просто спросил:
— Пойдешь за меня замуж?
По всему его серьезному, задушевному тону девушка поняла, что отвечать нужно так же просто и искренне, как Тарас Григорьевич спрашивал. И Лукерья тихо ответила:
— Пойду…
В душе Шевченко снова вспыхнула надежда на то, что он нашел, наконец, свою «долю», перед ним снова встают картины благополучной семьи, счастливого «подружья»:
..Поженились,И тихо, весело дошлиС душою непорочной оба,С сердцами чистыми до гроба…
Это стихотворение было написано 25 июня 1860 года, за месяц до того, как Шевченко официально предложил Лукерье стать его женой.
С каким восторгом обращается Шевченко к девушке, называя ее: «Моя голубка! Друг мой милый!» — и стремясь зажечь ее своими чувствами и убеждениями:
Моя голубка! Не крестись,И не клянись, и не молисьТы никому! Солгут все люди,И византийский саваоф обманет!..Мы не рабы его — мы люди!
Подлинно отеческой заботой окружает Шевченко свою невесту; он носит ей книги, сам заказывает ей одежду, искренне тревожится, узнав о легком нездоровье Лукерьи.
«Передайте эти вещи Лукерье, — просит Шевченко в записке на имя Белозерской. — Я вчера только услыхал, что она захворала. Глупая, где-то хлюпала по лужам да и простудилась. Пришлите с Федором мерку ее ноги. Закажу теплые башмаки, а может быть найду готовые, так в воскресенье привезу… Передайте с Федором — лучше ли ей или нет?»
Варфоломею Григорьевичу Шевченко в августе сообщал: «Будущая супруга моя зовется Лукерьей, крепостная, сирота, такая же батрачка, как и Харита, только умнее в одном — грамотная… Она землячка наша из-под Нежина. Здешние земляки и землячки наши (а особенно барышни), как услыхали, что мне бог такое богатство послал, так еще немножко поглупели. Криком кричат: «Не пара и не пара!» Пускай им сдается, что не пара, а я хорошо знаю, что пара…»
Украинские господа помещики, «земляки и землячки», о которых с горечью упоминает Шевченко, — это прежде всего Кулиш, Белозерские, Карташевские, приложившие немало стараний, чтобы отравить последние годы жизни поэта.
Лукерья Ивановна Полусмак спустя много времени вспоминала:
— Тарас Григорьевич мне нравился. Тогда я была совсем глупой, не знала, какой он великий человек. А жена Кулиша говорит: «Ты его не знаешь. Он на каторге был и пьяница». А я его никогда не видела пьяным… Врут, что он пил много водки. Мне прямо вот как обидно, что врут, и ничего мне так не обидно!.. Он мне подарки делал: книжки, деревянный крестик красивой работы, кольцо… Только я ему кольцо назад отослала — боялась Карташевских… Когда меня спрашивали: «Любите ли вы Шевченко?» — я отвечала, что не знаю.
Когда сестры Александра Михайловна и Надежда Михайловна принимались уговаривать Шевченко не жениться на Лукерье, он сердито отвечал:
— Хотя бы и отец мой родной поднялся из гроба и сказал бы мне то же, так я бы и его не послушался!
Однако осенью вернувшимся из-за границы Карташевским, Макарову, Кулишу удалось расстроить наладившуюся уже было свадьбу. Шевченко с Лукерьей «разошлись, не сойдясь», как писал он сам.
Разрыв с Лукерьей означал для Шевченко, что рушится его заветная мечта создать на склоне лет свой дом, семью.
Тяжелым чувством одиночества овеяны его стихи этого времени:
И молодость моя минула,И от надежд моих дохнулоХолодным ветром. Зимний свет!Сидишь один в дому суровом,И не с кем даже молвить словаИль посоветоваться. Нет,Ну, никого совсем уж нет!Сиди один, пока надеждаТебя — глупца — не засмеет,Морозом взор не закуетИ гордость дум, что были прежде,Не разнесет, как снег в степи.А ты сиди в углу, терпи,Не жди весны — счастливой доли, —Она уж не вернется боле,Чтоб садик твой озеленить,Твою надежду обновить,И мысль свободную на волюНе сможет выпустить. Сиди,Сиди и ничего не жди!
(18 октября 1860 года)
Зимой 1860/61 года велась усиленная подготовка к выпуску нового журнала — «Основа», в котором предполагалось печатать художественные произведения на украинском языке. Издателем «Основы» был бывший член Кирилло-Мефодиевского общества Василий Белозерский, брат Надежды и Александры, опекавших Лукерью Полусмак в дни шевченковского сватовства.
Шевченко поначалу очень горячо принял к сердцу создание «своего» украинского журнала в Петербурге. Но постепенно дело прибрали к рукам либералы-националисты из так называемой «Петербургской украинской громады», к которой Шевченко относился очень холодно и критически.
Первый номер «Основы» вышел в январе 1861 года; он открывался несколькими стихотворениями Шевченко: «Не для людей и не для славы…», «Послание Шафарику» (вступление к поэме «Еретик»), «Три широкие дороги…», «Зачаруй меня, волшебник…». Затем была помещена его поэма «Чернец», рассказ Марка Вовчка «Три доли»; остальной материал составляли статьи буржуазных либералов — Кулиша, Костомарова.
Чернышевский, откликнувшийся на выход «Основы» рецензией в № 1 «Современника», сразу размежевал реалистические произведения революционных демократов Шевченко и Вовчка от националистической болтовни Кулиша и Костомарова. Передовые украинские писатели находят у Чернышевского поддержку; он заявляет: «Никто из нас не может отзываться о малорусской литературе без уважения и сочувствия, если не хочет заслужить названия невежды». Чернышевский заканчивал свой отзыв о новом журнале «желанием полного успеха «Основе» и стремлению, из которого она возникла и в котором найдет себе поддержку».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
