23 июля 1941 года ГКО попытался разрешить эти проблемы, назначив генерал-полковника И. Т. Пересыпкина, тогдашнего народного комиссара связи, начальником войск связи Красной Армии. НКО получил распоряжение о выпуске новых инструкций для улучшения организации связи в армии.[673] Последовавший затем приказ НКО откровенно описывал существующие проблемы:
«Опыт войны показал, что неудовлетворительное управление войсками в значительной мере является результатом плохой организации работы связи и в первую очередь результатом игнорирования радиосвязи как наиболее надежной формы связи. Управление войсками, опирающееся главным образом на телефон, непрочно и ненадежно, так как при порче телефонных линий оно прекращается на продолжительный срок.
Недооценка радиосвязи как наиболее надежной формы связи и основного средства управления войсками является результатом косности наших штабов, непонимания ими значения радиосвязи в подвижных формах современного боя.
У нас в нарушение всех правил по телефонам ведутся оперативные переговоры, в открытую называются части, соединения, их задачи и дислокации, фамилии и звания начальников. Тем самым в руки врага попадают совершенно секретные сведения».[674]
Сурово критикуя все штабы за нарушение должностных инструкций, этот приказ требовал от них эффективно использовать радиосвязь и пользоваться шифровальными книгами для кодирования оперативных сообщений в строго ограниченных временных рамках. Пересыпкину было приказано установить на уровне фронтов и армий связь через аппараты «Бодо» (телетайп) и немедленно создать специальные курсы подготовки радистов.[675] Однако все это было легче сказать, чем сделать. Несмотря на все призывы и угрозы НКО, многие из описанных в приказе проблем со связью возникали и в дальнейшем.
28 июля 1941 года НКО создал Главное управление связи Красной Армии (ГУСКА)[676] и возложил на него ответственность за установление и поддержание связи между Ставкой, ее действующими фронтами и армиями с войсковыми службами и ведомствами.[677] Это новое управление использовало личный состав частей связи из расформированных стрелковых и механизированных корпусов для формирования новых частей и подразделений связи в составе существующих дивизий, армий и фронтов.
23 августа, в то время, когда приданные фронтам полки связи насчитывали 60-70 процентов от штатной численности, а армейские батальоны связи — 89-90 от штатной численности, НКО приказал армии использовать всю имеющуюся в наличии гражданскую аппаратуру для военных целей, особенно радиоприемники и передатчики, принадлежащие местным политическим и государственным органам.[678]
За осень 1941 года НКО и ИКС добились определенных успехов в усилении войск связи Красной Армии. К 1 декабря 1941 года было создано множество отдельных ремонтно-строительных, телефонно-телеграфных, проводных и радио-батальонов, телеграфно-эксплуатационных рот, батальоны проводной связи и отдельные кабельные роты. За тот же период НКС сформировал 6 ремонтно-эксплуатационных батальонов и поездов связи, 37 телеграфно-телефонных и 35 телеграфно-эксплуатационных рот, 8 строительных колонн, шесть отрядов и 135 военно-оперативных центров связи. Эти силы НКО использовал в первую очередь для создания резервных центров связи на уровне Ставки, фронтов и армий, для организации городских и областных сетей связи, а также для улучшения связи по всей стране, в структурах Генштаба и на уровне фронтов и армий.[679]
Несмотря на такое увеличение численности войск связи и расширение сети связи, в декабре 1941 года и в начале 1942 года связь во фронтах и между фронтами оставалась неровной и зачастую хаотичной — особенно по причине ликвидации летом стрелковых корпусов, из-за чего командующим армиями приходилось управлять где-то 12-15 подчиненными соединениями, что оказывалось трудной задачей. К тому же армиям не хватало аппаратуры связи для установления вспомогательных командных постов для управления этими войсками.
На дивизионном уровне обстановка выглядела ничуть не лучше — хотя реорганизованные и меньшие по численности, дивизии теперь имели лишь 12 радиостанций вместо 63, 100 километров телефонного кабеля вместо 473 и 100 телефонов вместо 32. Большую часть высвободившейся и вновь произведенной аппаратуры НКО использовал для оснащения новых стрелковых дивизий и бригад.[680]
Формируя новые части и подразделения связи, НКО в то же время старался увеличить количество подготовленных связистов. Поскольку всю имеющуюся в наличии живую силу поглощали боевые войска, приказом от 14 апреля 1942 года была санкционирована мобилизация 30 000 женщин для обучения на связисток и последующего распределения в войска связи на фронте и в тылу. Эта мобилизация проходила в три этапа и завершилась к 1 сентября 1942 года.[681]
Наступления Красной Армии в зимы 1941-1942 и 1942-1943 годов вновь подвергли армейские средства связи сильному напряжению и убедили НКО, что армии, если она надеется на еще более глубокие операции, требуется двух- или даже трехкратное увеличение количества фронтовых, армейских и корпусных передвижных радиостанций.
Начав в 1942 году процесс повышения возможностей армейской связи, НКО лишь к октябрю 1943 года наконец-то достиг своей цели. Когда в конце 1942 — начале 1943 года в армиях были восстановлены стрелковые корпуса, каждый корпус получил по отдельному батальону связи — но сделано это было за счет сокращения батальонов связи в стрелковых дивизиях до единственной рота связи.[682] В июне 1943 года каждому фронту было придано девять отдельных радиобатальонов и пять отдельных радиорот, а осенью — тыловая рота связи и авиаполк связи, оснащенный 32 связными самолетами.[683]
На более низких уровнях НКО добавил по батальону связи в состав каждой из общевойсковых армий, полный полк связи, авиаполк связи, две кабельных роты и телеграфно-эксплуатационную роту — каждой танковой армии, телеграфно-строительную роту и кабельную роту — каждому стрелковому корпусу, роту связи — в резерв начальника связи армии. Одновременно он в два-три раза увеличил число тактических раций в стрелковых дивизиях и стрелковых полках, что позволило стрелковым батальонам и артиллерийским батареям большинства дивизий напрямую связываться по радио со штабом своей дивизии.
В целом НКО сформировал и выставил на поле за 1943 год 464 части и подразделения связи, в том числе 11 отдельных полков связи и 175 отдельных батальонов связи. Всего между июлем 1941 года и маем 1945 года было сформировано более 300 полков связи и 1 000 батальонов связи.[684]
ХИМИЧЕСКИЕ ВОЙСКА
Входящие в Красную Армию химические войска накануне войны являлись самым малочисленным родом войск. Они находились под руководством Управления военно-химической защиты (УВХЗ)[685] при НКО. Силы этого управления состояли из приданных полевым войскам, а также структурам РГК подразделений химических войск, находящихся под прямым руководством центрального — управления. Многие из них оперативно подчинялись предположительным фронтам военного времени, но к началу войны все химические войска были серьезно недоукомплектованы людьми и техникой.
Части и подразделения химических войск, приданные полевым войскам, включали в себя батальоны огнеметных танков — наследники трех полков огнеметных танков, присутствовавших в войсковой структуре Красной Армии в начале 1940 года, батальоны которых НКО в начале 1941 года распределил по новым танковым дивизиям. Сюда же входили небольшие роты и взводы химической защиты, приданные стрелковым корпусам, дивизиям и полкам. Все эти силы управлялись химическими отделами военных округов и полевых армий, начальники которых отвечали за химическую подготовку и снабжение своих войск всем необходимым оснащением.
Стрелковые корпуса, подчиненные полевым армиям или военным округам, имели по одной роте химической защиты, состоявшей из двух взводов химической разведки, установок обеззараживания и взвода обеззараживания местности. Во все стрелковые дивизии входили роты обеззараживания со взводом химической разведки и наблюдения и взводом обеззараживания с соответствующим снаряжением. Ниже дивизионного уровня в стрелковые полки входили взводы химической защиты, состоящие из отделений химической разведки и дегазационного оборудования, а также специальные огнеметные команды из двух отделений каждая, имевшие по десять ранцевых огнеметов модели РОКС-2. При каждом стрелковом батальоне состоял инструктор по химзащите.
