— Здорово у нее получилось, — посмеиваясь, подтвердил Сергей. — Мышцы начали расти, так она вчера хоть дала себя пощупать в разных местах. И приемы неплохо получаются. Я поддавался самую малость. Еще пару недель таких занятий, и она меня начнет гонять на полном серьезе. Мне и бокс не поможет. Нельзя же кулаками бить девушку, тем более когда она тебе не безразлична. Придется учиться вместе с ней.
Три первых урока прошли быстро и бескровно, а на большой перемене Ольга поймала Болдина, когда тот шел из спортзала в учительскую, и попросила его ее отпустить.
— Илья Владимирович, миленький, отпустите! Срочно нужно кое-что сделать, а из-за автобуса в городе нельзя задержаться. Больше, наверное, отпрашиваться не буду!
— Ну если наверное, тогда разрешаю, — улыбнулся учитель. — Но с условием, что завтра опять посетим дом офицеров. — С вами хотят познакомиться многие из тех, кто не смогли прийти в прошлый раз и наслушались от остальных о вашем дебюте. Естественно, домой вас опять отвезут.
— Если не придется идти пешком тридцать километров, мы согласны, — засмеялась Ольга. — Мечи брать?
— Если нетрудно, захватите. Забросите их утром в учительскую.
— Отпустил, — мысленно сообщила она Нору. — Звоню дорам.
Ольга отошла от учительской к гардеробу, где в это время никого не было, достала телефон и набрала номер Бортникова.
— Игорь? Это Ольга. Вы бы не могли подъехать к нашей школе без десяти два? Это и по моему вопросу и по поводу того, о чем вы говорили.
— Не очень удобное время, но я буду, — сказал дор и отключился.
На четвертом уроке, которым была литература, Ольга поспорила с Толстой. Настоящая фамилия учительницы была Тихова, а Толстой ее прозвали за фанатичное почитание творчества Льва Николаевича. Она с места спросила Ольгу, как она относится к Обломову. Ольга встала и пересказала ей все, что вычитала в учебнике.
— Это написано в ваших учебниках, — сказала Нина Владимировна. — А какое к нему отношение лично у тебя?
— Нет у меня к нему никакого отношения, — заявила Ольга ошарашенной учительнице. — Он мне неинтересен. Положено изучать Гончарова, я его изучаю, но это все страшно далеко от современности. Я бы вообще сильно изменила программу. Обломов, Штольц, Тургенев со своими "Отцами и детьми". Отец у меня недавно взял Тургеньева и с удовольствием прочел. Я его тоже читаю, но без всякого удовольствия. Постарею, тогда, может быть, дорасту и до его книг. Изучать все это я обязана, любить учебный материал меня никто не может обязать.
— Ну как же! — сказала Нина Владимировна. — А Толстой? Война и мир?
— Баня! — подсказал кто-то из парней, и класс заржал.
— Это возмутительно! — закричала учительница. — Прекратите немедленно! Кто это сказал? Вот видишь, к чему приводят подобные рассуждения! Жаль, Ковалева, я о тебе была лучшего мнения!
— То умная-преумная, то балда балдой, — сказал Ольге Нор. — Ну и чего добилась? Расстроила учительницу и нажила в ее лице недоброжелателя.
По счастью, прозвенел звонок и Тихова ушла.
— Молоток! — сказал Ольге Витька Малеев. — У меня от этого Обломова тоже уши вянут.
— Вот! — продолжил воспитательную работу Нор. — Правильно Витька тебя назвал — молоток! Вот что стоило сказать, что Обломов вызывает у тебя отвращение своей полной никчемностью? Выпендрежница!
— Ну и ладно! — отмахнулась от него Ольга. — Можно подумать, что ты все всегда делаешь так, как нужно! А женщина просто не может никогда не ошибаться!
Они еще пару минут переговаривались, не обратив внимание на то, что почти все остались в классе и теперь с изумлением на них таращились.
— Эй! — толкнул Нора в плечо Олег. — Прекратите немедленно! Застыли друг напротив друга, как два истукана! Мало о вас ходит сплетен, хотите чтобы добавилась еще одна?
— Пролетели, как фанера над Парижем! — мысленно сказала Ольга, садясь на стул. — Надо заканчивать с трепом и общаться мысленно только по необходимости. А то уже вошло в привычку. На перемене хоть ходим, поэтому они не обращали внимания.
— Что это было? — спросил Нора Игорь Олейников. — Столбняк?
— Это у тебя столбняк, — отмахнулся от него Нор. — А у нас попытка мысленного общения. Неудачная.
Прозвенел звонок и все потянулись на свои места. После окончания урока Ольга оставила Нору свою сумку и побежала в гардероб. Дор, как и во всех предыдущих случаях, ждал ее возле автостоянки.
— Машину будем брать или поговорим так? — спросил он девушку.
— Если замерзнем, можно забраться в машину, — сказала она. — Пока я не замерзла. Возьмите, здесь записан номер телефона того человека, с которым вы хотели поговорить насчет денег. Теперь поговорим о вашей оплате. Я хочу научиться выборочно передавать и принимать знания. Нор знает, что такая возможность существует, только его этому не учили.
— В его мире этим занимаются редко, — сказал дор. — Даже языки в княжеских семьях дети учат сами, хотя несравненно легче закачать их с помощью магии. Все это из-за того, что выборочная передача данных — это очень сложная задача. Как правило, нужные данные не находятся компактно в одной области памяти, а содержатся вперемешку с другими знаниями. Все свои знания, полученные за какой-то отрезок времени, передать гораздо легче. Но тогда вы передадите человеку и небольшой кусочек своей личности. Кроме того, при передаче маг должен открыть свой разум, а они это всегда делают неохотно, да и знаниями никто из магов делиться не любит. Поэтому у них это вообще редкая и дорогая услуга. И умеют подобное лишь очень опытные маги. Если вы качнете в меня силу, я смогу сбросить вам все по этому вопросу. Даже куцых магических свойств этого тела для передачи знаний будет достаточно. Здесь нужна не сила, а опыт. Если сумеете освоить, сможете копаться в человеческих умах. Можно ведь не просто наделять людей какими-то знаниями или что-то прочесть у них. Можно дать им ложные воспоминания или выборочно стереть ненужное. Пока что со стиранием вы работаете довольно грубо.
— А как же запрет на чужие мысли?
— А мысли вы и не сможете читать. Вы будете просматривать память. В человеке есть два вида памяти. В короткой записано все подряд за какой-то промежуток времени. Как правило, где-то около месяца. А в основной памяти все уже разложено по полочкам. У человека в голове много всего, в том числе мусорных, никому не нужных данных, что тоже осложняет работу. Я еще не отговорил вас этим заниматься? Тогда пойдемте в машину. Если мы сейчас застынем на двадцать минут, привлечем внимание прохожих.
Они сели в машину Бортникова, и для Ольги перестало существовать время. Когда она пришла в себя и бросила взгляд на часы, увидела, что прошло меньше получаса. Голова слегка побаливала и кружилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
