– Нет! Это всё неправда! Неправда! – выкрикнула в пустое пространство мертвенно-белой комнаты. – Неправда…
Кому помолиться, чтобы всё оказалось просто страшным сном? Когда я смогу проснуться? Меня начала бить крупная дрожь. Зубы выбивали дробь, руки тряслись так, что я не смогла удержать стакан воды, и он с оглушительным в тишине звоном разбился. С таким же оглушительным звоном раскололась и рассыпалась миллиардом острых осколков картина счастливого будущего, которую я успела нарисовать в воображении и в которую, оказывается, слишком быстро поверила. По щекам наконец-то потекли слёзы.
Не знаю, сколько времени провела, трясясь и рыдая, но очнулась я от шороха. Всё та же женщина в белом халате подметала осколки. Закончив с наведением порядка, она вышла и через несколько минут вернулась со шприцем на подносе. В этот раз я ничего не стала говорить и даже не дернулась, когда игла вошла в плечо. Сегодня ввели не снотворное, а успокоительное. Меня сразу же перестало трясти, и слезы высохли. Возникло ощущение будто всё, что происходит, происходит не со мной. Словно я сторонний наблюдатель событий собственной жизни.
Медсестра или надсмотрщица активировала экран голофона и набрала два слова: душ, туалет. Да, пожалуй, стоило посетить указанные места.
– Вы не можете говорить? – запоздало догадалась я.
Женщина оттянула ворот белой водолазки, надетой под халат, и я увидела несколько уродливых белесых шрамов, пересекавших её горло.
– Ох! – вырвалось у меня. – Как это произошло?
Она только покачала головой в ответ, безмолвно говоря, что не станет выворачивать душу перед каждым встречным, и кивнула на дверь.
Я осторожно встала с кровати, одернула длинную белую сорочку, в которую меня переодели, пока валялась в отключке, и направилась за медсестрой.
– Как хоть вас зовут? – спросила в спину, но женщина даже не обернулась.
Мы шли по пустынному тускло освещенному коридору, по обеим сторонам которого я насчитала семь массивных металлических дверей. Интересно, за ними держали таких же, как я, пленников? Или камеры пока пустовали?
Провожатая прикоснулась экраном голофона к сенсорной панели крайней двери по правой стороне коридора, и кусок металла отъехал в сторону, пропуская нас внутрь. Ванная комната оказалась небольшой: душевая кабина примерно метр на метр, отгороженный ширмой унитаз, раковина и металлический шкаф. Всё это такое же противно стерильно белое, как и в моей комнате-камере.
Женщина достала из шкафа полотенце и протянула мне, взглядом указав на ряд крючков, приклеенных к стене.
– А вы здесь останетесь? – не то, чтобы я стеснялась раздеваться при незнакомой женщине, но хотя бы иллюзия уединения не помешала бы.
Медсестра не сдвинулась с места, только демонстративно сложила руки на груди.
«Да и пошли вы все! Ненавижу!» – подчинившись порыву показала я на языке жестов. Вместе со мной училась одна немая девчонка. От нечего делать тогда полкласса выучили язык жестов.
Надсмотрщица отреагировала странно: она широко улыбнулась.
– Здесь единственное место на этаже, где нет камер, – жестами пояснила женщина. – Ведется только аудиозапись. А я в тебе, похоже, не ошиблась. – Она снова улыбнулась собственным мыслям. – Занимайся гигиеной, чтобы у них не возникло подозрений, и внимательно меня слушай.
– Как я могу к вам обращаться? – спросила я.
– Мы не имеем права называть имена пациентам. Зови любым именем. Это не имеет значения.
– Тогда буду называть вас Жанной, – решила я и направилась к туалету. Она кивнула.
– Вы знаете, для чего я здесь? – спросила, когда скинула рубашку и забралась в душ. Дверцы закрывать не стала, чтобы четко видеть её жесты.
– Я обычный обслуживающий персонал. Нам не докладывают о планах Правителя. – Жанна криво улыбнулась. – Но кое-что я слышала. Иногда выгодно быть немой. Никто меня не воспринимает всерьез. Ты пока нужна ему живой и максимально невредимой. Значит,покаПравителю выгодно сотрудничество. – Я немного расслабилась. Сотрудничество – это хорошо. Возможно, я смогу выбирать условия этого «сотрудничества»… – Но для тебя в этом нет ничего хорошего. Только быстрее и жестче будут ломать. У тебя кто-нибудь остался там? – Жанна неопределенно махнула в сторону двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Брат, – призналась я. – Моего мужчину убили, а о судьбе брата я ничего не знаю, – к горлу снова подкатил комок, а глаза наполнились слезами.
– Значит, его жизнью тебя и станут шантажировать. – Она кивнула собственным мыслям. – Не верь ни единому слову. Я постараюсь узнать, в Центре ли он. Если да, то стоит сделать вид, что согласна на условия Правителя. Если нет, то, скорее всего, они ещё до брата твоего не добрались.
– Почему вы помогаете мне? – этот вопрос не давал покоя, и я решила спросить в лоб. Что задумала Жанна? И не окажусь ли я втянута во что-то, что мне совсем не понравится.
– Я устала, Линда, – её плечи опустились. – Устала видеть, как ломают судьбы ни в чем не повинных людей. Наш дар – это благословение, а не проклятье. Но покаону власти, одаренным не выжить. Дай догадаюсь: ты ведь сирота? – Я кивнула. – Твои родители наверняка пожертвовали собой, чтобы жили вы с братом. – Жанна не спрашивала, но я всё равно заторможенно кивнула. – А я не смогла спасти дочь. И сама не смогла уйти достойно. Это подобие жизни… как насмешка. Но ничего. Я отомщу. Я уничтожу этот проклятый Центр. И хозяина его тоже уничтожу!
Светло-голубые глаза смотрели сквозь меня и горели таким фанатичным огнем, что я ужаснулась. Про себя. Вот Бездна! И что мне теперь делать?
– Ты должна помочь! – «вспомнила» обо мне Жанна. – Ты очень сильная. Я чувствую. Им ещё ни разу не удавалось поймать одаренного такого уровня. Вместе мы сможем разрушить его любимое детище.
Я осторожно кивнула. На уроках психологии нам рассказывали, что нельзя спорить с сумасшедшими. Жанна явно невменяема. Как ей вообще разрешили здесь работать?! Я аккуратно, старясь не встречаться с ней взглядом, смыла пену и обмотала вокруг себя полотенце. Сейчас главное со всем соглашаться и не провоцировать конфликт.
– Я готова, можем возвращаться, – произнесла вслух. – Вы каждый раз будете провожать меня в санузел? – спросила жестами.
– Да, – ответила Жанна. Её лицо снова превратилось в непроницаемую маску. Вот, значит, как она обманывала руководство. Актерского мастерства Жанне не занимать.
– Я должна всё обдумать, – сказала на языке жестов и натянула рубашку.
Жанна только кивнула и при помощи голофона открыла дверь.
В комнате меня уже ждали. Хранитель Земли. Первым порывом было вцепиться ногтями в его довольную рожу и коленом заехать в пах. Но я решила, что слишком много чести марать о него руки. Спокойно прошла мимо и опустилась на кровать поближе к столику. Если доведет, швырну в предателя кувшином или стаканом.
– Обживаешься на новом месте? – Он обвел взглядом комнату-тюрьму и довольно улыбнулся.
– Что вам здесь нужно? – не выдержала я и сразу же пожалела о поспешности.
Улыбка шамана стала ещё шире, а в глазах появился предвкушающий блеск.
– Какая ты нетерпеливая. – Он покачал головой. – Но ладно, удовлетворю твоё любопытство. Мне нужна сила, Линда. Вдали от источника только ты можешь утолить мою жажду.
Шаман опустился на кровать и провел по моей щеке костяшками пальцев. Я не смогла сдержать дрожь отвращения и отпрянула так далеко, насколько позволяла узкая кровать.
– Зря ты так, Линда. – Он поджал морщинистые губы. – Процесс передачи силы не слишком приятен. Секс избавляет от дискомфорта. Если ты отдашься добровольно, то не почувствуешь боли.
– Да пошел ты в Бездну! – не выдержала я. – Ни за что на свете я добровольно не лягу под тебя! Лучше смерть!
– Предпочитаешь молодых и красивых? – прошипел он, навалившись и схватив мои запястья.
Я заорала и попыталась ударить его лбом по носу. Но только промахнулась и получила обжигающую пощечину. Из глаз брызнули слезы.
