из дома. Вероятно, это чисто случайное совпадение.
— Но вы совсем не случайно вошли вместе — ваша светлость вежливо помогли леди выйти из кэба, в котором приехали вместе с ней! Послушайте, милорд, бесполезно отпираться. Вам это не поможет. Я стал свидетелем своего бесчестья, и вместе со мной еще несколько человек. И требую возмещения.
Если бы в этот момент рухнули все троны Европы, архизаговорщика коронованных особ это не так поразило бы. Подобно своему знаменитому прототипу, он не волновался из-за потопа, который придет после него.[165] Но сейчас потоп угрожал ему — глубокое и сильное наводнение, которое может поглотить не только большую часть его состояния, но и всю славу.
Он был тем более испуган, что ему уже приходилось страдать в подобных обстоятельствах.
Он знал, что виновен, и что это можно доказать!
Он видел, что попытки оправдаться бесполезны. У него нет иного выхода, кроме принятия условий Суинтона. Он только надеялся, что, какими бы ни были эти условия, удастся избежать огласки.
Наступившая в разговоре пауза была для него особенно мучительна. И он почувствовал себя так, словно убрали стервятника с его печени,[166] когда Суинтон заговорил тоном, свидетельствующим о стремлении к компромиссу.
— Милорд, — сказал он, — я чувствую себя обесчещенным человеком. Но я беден и не могу обращаться в суд против вашей светлости.
— Да и зачем это вам, мистер Суинтон? — спросил вельможа, торопливо хватаясь за предложенную соломинку. — Уверяю вас, это все ошибка. Вас ввели в заблуждение обстоятельства. У меня были причины поговорить наедине с леди, которую вы подозреваете, и в тот момент мне не пришло в голову другое место.
Выдумка была не очень хорошая, и Суинтон встретил ее насмешливо. Его светлость и не ожидал иного. Он говорил лишь для того, чтобы у оскорбленного протеже была возможность примириться с позором.
— Вы последний человек в мире, — продолжал он, — у которого мне хотелось бы встретить непонимание. И я сделаю все, чтобы избежать этого. Если есть услуга, которую я могу вам оказать, назовите ее. Можете придумать что-нибудь?
— Могу, милорд.
— Чего же вы хотите?
— Мне нужен титул. Может ваша светлость организовать это?
На этот раз вельможа вскочил с кресла и стоял, выпучив глаза и раскрыв рот.
— Вы сошли с ума, мистер Суинтон!
— Совсем нет, милорд! Я говорю совершенно серьезно.
— Но, сэр, если я попрошу для вас титул, это вызовет скандал, который погубит мою репутацию. Об этом даже и подумать нельзя. Такая честь жалуется только…
— Только тем, кто оказал такие же услуги, как я. Милорд, все слова о заслугах перед государством — это вздор! Вероятно, вы именно об этом собирались сказать. Все это хорошо звучит для непосвященных, но для меня это бессмыслица. Если бы мерой служили заслуги перед государством, никогда не был бы лорда Б., эрла С. и сэра Н. Да еще несколько десятков, которых я перечислю без труда. Да ведь именно отсутствие таких заслуг, милорд, дало этим джентльменам возможность попасть в «Книгу пэров Берка».[167] А посмотрите на самого Берка, который стал «сэром Бернардом» за то, что стал летописцем дворянства. Ничего себе служба государству! Я уверен, что у меня прав не меньше, чем у него.
— Я не отрицаю этого, мистер Суинтон. Но вы знаете, что это вопрос не права, а практической целесообразности.
— Пусть так, милорд. У меня как раз такой случай.
— Говорю вам, я не посмею это сделать.
— А я говорю — посмеете! Ваша светлость можете сделать почти все. Английская публика считает, что у вас есть и власть, и право, что вы можете даже создавать законы страны. Вы приучили всех так считать. К тому же вы сейчас очень популярны. Вас считают совершенством!
— Тем не менее, — продолжал его светлость, не обращая внимания на насмешку, — я не решусь исполнить ваше желание. Что? Раздобыть для вас титул? Все равно, что свергнуть с трона королеву и посадить вас на ее место!
— Ха-ха! Такой высокой чести я не ожидаю. Я не хочу этого, ваша светлость. Говорят, что от корон голова болит. Я человек скромных притязаний. С меня достаточно геральдической короны.
— Безумие, мистер Суинтон!
— Что ж; если вы не можете сделать меня лордом, как вы сами, мне подойдет и титул баронета. Согласен даже на простое рыцарство. Это ваша светлость может сделать?
— Невозможно! — раздраженно воскликнул его патрон. — Неужели ничего нельзя придумать? Пост… должность?
— Я не подхожу ни для того, ни для другого. И не хочу. Ничего, кроме титула, милорд.
— Вам нужен только титул? — спросил вельможа после паузы, как будто ему в голову пришла какая-то мысль. — Ничего определенного? А титул графа вас удовлетворит?
— Как ваша светлость может это предлагать? В Англии нет графов.
— Зато они есть во Франции.
— Это я знаю. Их там много — и у многих нет средств, чтобы поддерживать свой титул.
— При чем тут средства? Человеку с вашими способностями титул поможет приобрести средства. Можете стать графом. Французский граф — все равно граф. Подойдет вам такой титул?
Суинтон задумался.
— Может, и подойдет. Ваша светлость считает, что может получить для меня такой титул?
— Я уверен в этом. Тот, кто имеет право даровать такой титул, мой личный друг. Не нужно уточнять, что это правитель Франции.
— Я это знаю, милорд.
— Что ж, мистер Суинтон, если вы скажете, что вас удовлетворит титул графа Франции, вы его получите в течение недели. Потребуется еще меньше времени, если вы согласитесь сами поехать в Париж.
— Милорд, я с радостью совершу это путешествие.
— Тогда достаточно. Заезжайте ко мне завтра. Я напишу письмо, которое не только представит вас императору, но и введет в ряды французского дворянства. Приходите к десяти утра.
Вряд ли
