— Ду ну, ты шутишь, наверное! — махнула она рукой. — Ты ещё скажи, что младшую Гринграсс тоже…
Я с виноватым видом кивнул, а она в ужасе закрыла рот руками.
— А, понятно, — сказала она через минуту, перестав таращить глаза. — Тогда то, что ты меня… схватил — вполне нормально. Никаких претензий, — я облегчённо вздохнул, а Гермиона склонилась ко мне и крикнула почти в ухо: — Держи свои грабли подальше от меня, кобель озабоченный!
Я отшатнулся, затыкая оглохшее ухо и с упрёком глядя на неё.
— Я и с первого раза понял, — пожаловался я. — И не надо было так кричать!
— Отечественные учёные утверждают, что таким образом информация буквально выжигается в мозгу на трупиках безвременно погибших нервных клеток, — удовлетворённо кивнула она. — Зато не будешь говорить потом, что не расслышал…
— Слушай, а ты-то что ко мне целоваться полезла? — спросил я.
— Да я к тебе просто прижаться хотела, как к родному, — буркнула она. — А ты тут начал мямлить — “Герми, я…” — передразнила она меня. — Я и испугалась, что ты сейчас какую-нибудь глупость брякнешь вроде признания в любви. А я-то тебя — совсем не. Ну, и решила немного тебя утешить, чтобы ты не так страдал.
— А я тебе как раз хотел сказать, что ко мне опасно прижиматься, а то я могу и за зад схватить, — признался я.
— Да врёшь ты всё, — сказала Гермиона, подвинулась поближе и прижалась ко мне, сложив голову на груди. — На самом деле ты белый и пушистый, хоть и бабник невероятный.
Идиллию разрушила растрёпанная голова Рона, показавшаяся на чердачной лестнице. Он обвёл нас недобрым взглядом и спросил:
— А что это вы тут делаете, а? — причём, последнее “а” он тянул так пронзительно и изобличающе, что мы оба сразу почувствовали себя виноватыми.
Вот, как он пролез сквозь то узкое отверстие, а? Может, по частям? Или в Хвоста превратился? Может, Хвост — это Рон?
— Иди, иди отсюда, — шепотом буркнула Гермиона, с неохотой от меня отстраняясь.
— Рон, дружище! — обрадовался я. — А что я тебе нашёл!
— Что? — спросил он, сразу сменив подозрительность на любопытство.
— Вот! — сказал я, протягивая ему найденную в одном из ящиков тряпку. — Очень модный атласный колпак средневекового волшебника в отличном состоянии.
— Правда? — стал крутить он тряпку в руках. — Что-то не похоже!
— Если тебя кружева смущают, то в то время все мужчины кружева носили, — вклинилась Гермиона. — И даже чулки.
— Правда? — снова спросил Рон. — А как это надевают?
— Дай, помогу, — заботливо сказала Гермиона, натягивая “колпак” ему на голову. — Вот, посмотри, — подтолкнула она его к стоящему рядом зеркалу. — Красавец!
— Правда? — обрадовался Рон, с обожанием разглядывая в зеркале себя любимого.
За обедом Джинни подозрительно на него косилась, близнецы о чём-то своём гоготали, поглядывая на него, а Молли вообще не было дела, поскольку бедная женщина мыслями вся была с больным мужем. Зашедший на огонёк Сириус глянул на Рона и тихо спросил меня на ухо:
— Это то, о чём я думаю?
— Если ты опять думаешь о панталонах своей матушки, то ты — извращенец, — сказал я.
— Цирк, да и только, — покачал головой Сириус и поспешил уйти, поскольку Молли при его появлении начала “выплывать” из своего транса и зачем-то прихорашиваться.
В общем, проблему Герми Дублёр решил так же мастерски, как и создал — даже я не смог бы лучше. С утра я проснулся пораньше, осторожно вылез из кровати — а учитывая лежащую на груди кошку, прижавшуюся ко мне спиной Асторию, которая вместо подушки использовала мою руку, и Дафну, примостившую свою прелестную головку мне на плечо, это была задача совсем не из лёгких — вернулся домой и отправился бегать вокруг замка. Неведомо как оказавшаяся здесь Мурка сидела на крыльце, блестела на меня зелёными глазами и считала круги, при моём приближении делая вид, что я ей совсем неинтересен, и это она просто умыться вышла.
После завтрака мы с Панси и Дафной занимались с Перасперой — она учила нас тому же зельеварению, но в несколько другом ключе. Миссис Гринграсс объясняла, как разные ингредиенты связаны друг с другом, и почему в одних случаях зелья получаются, а в других — нет. Надо сказать, что мне этот подход показался несколько более эффективным, чем тупая зубрёжка в Хогвартсе. Она сказала, что многие талантливые зельевары интуитивно чувствуют то, что она излагает как науку, но подобная систематизация была объявлена Чёрной Магией ещё сто пятьдесят лет назад, и знания уцелели лишь в нескольких семьях, которые заботливо передают их по наследству — тут она ласково погладила зардевшуюся Дафну по головке. Эх, лучше бы она меня погладила — я бы ей лапу дал и хвостиком повилял!
В ходе одного из коротких перерывов я обратил внимание Дафны на несправедливость, которая творится со мной каждый раз, когда я ночую у них — а именно, на Асторию и кошку. Дафна переглянулась с Панси.
— Действительно, жуткая несправедливость! — согласилась она. — Не волнуйся, Алекс, мы это обязательно исправим!
Тогда я ещё не знал… Впрочем, что толку забегать вперёд? С Перасперой мы занимались до обеда, потом после обеда почти до самого ужина играли на улице. После ужина мы решили поиграть в прятки, причём когда я водил, Панси с Дафной так ловко от меня прятались, что найти у меня получалось только Асторию, тем более, что замок и вправду был большой… Потом, правда, Дафна кое-что сообразила, и уже сама отлавливала меня в каком-нибудь уютном местечке, когда я водил... Когда я улёгся спать, почти неслышно приоткрылась дверь, а потом послышалось мягкое шуршание тапочек по полу. Панси полезла в кровать, только почему-то с другой стороны.
— Ты же обычно справа лежишь, — громким шёпотом сказал я.
— Нет, я обычно лежу слева, — ответила она, приподнимая одеяло.
Не знаю, что мной двигало в тот момент, но я протянул руку и наткнулся… В общем, я сразу понял, что это не Панси и не Дафна.
— Алекс! — взвизгнула Астория, шлёпая мне по руке. — Ты что себе позволяешь?!
Я почувствовал, что краснею от неожиданной пикантности ситуации. Меня охватила какая-то неимоверная слабость — словно шину сдули. С горящим лицом я сел на кровати.
— Прости, — сказал я. — Я нечаянно. Мне совершенно не было тебя видно.
По-прежнему шипя, она залезла под одеяло и улеглась рядом.
— Что за шум? — послышался голос с другой стороны.
Я чуть не подпрыгнул — Астория настолько громко выражала своё недовольство, что Панси прокралась совершенно неслышно. Хотя, Панси ли это? Может, мои мечты сбылись, и своим присутствием в моей постели меня решила удостоить Богиня собственной персоной?
— Панси? — шёпотом спросил я.
— Конечно, Панси, а кого ты ещё ждёшь? — прошипела она в ответ. Я даже растерялся от такого напора. — Ну, что замолк? Я тебе вопрос задала. Признавайся!
— Кордебалет королевского театра жду, — раздражённо ответил я. — Приму уже спрятал под кроватью, чтобы Астория не застукала…
— Тори, ты что ругаешься? — спросила Панси.
— Алекс меня потрогал, — обиженно ответила Астория.
— Не поняла, — удивлённо прошептала Панси. — Ну, потрогал, и что?
— Грудь потрогал! — шёпотом завопила Астория.
Панси хрюкнула.
— Поттер, нашел, кого за грудь лапать! — со смехом сказала она.
— Я знаю! — буркнул я.
— Что значит — я знаю? — возмутилась Астория. — Ты хочешь сказать, что я плоская?
Я поднял руки к потолку и потряс ими, взывая к мудрости богов.
— Ты сначала отрасти, а потом возмущайся, — продолжала издеваться Панси.
— Панси! — обиженно сказала Астория, и мне показалось, что она готова расплакаться.
— Перестаньте! — громко прошептал я. — Давайте конкурс устроим и сравним.
— Алекс! — зашипела Астория.
— Что значит — конкурс устроим? — спросила Панси.
— А то, — рассерженно пояснил я. — Садитесь обе рядом. Я потрогаю Асторию левой рукой, а Панси — правой. Вдумчиво и обстоятельно, чтобы ни в коем случае не ошибиться. Потом для чистоты эксперимента мы поменяем руки и повторим, и после этого я вынесу свой вердикт. Кто не согласен на конкурс — у того грудь плоская!
Они затихли.
— Ну, ладно, — нехотя призналась Астория. — Я согласна. У меня плоская грудь.
— У меня тоже, — быстро согласилась Панси. — Как доска.
Это она, конечно, зря — я точно знаю, что это неправда. Да и Астория чуть-чуть погрешила истиной — ладонь словно горит. Жаль, конечно, что конкурс не удался, но с другой стороны — ведь остался жив и даже в чём-то здоров. Я осторожно лёг, чтобы опять ненароком никого не задеть, и они завозились, прижимаясь ко мне. В грудь ударило, и прыгнувшая на меня кошка стала крутиться, утаптывая место. Она улеглась и привычно выпустила когти мне в кожу. Самое то, чего мне не хватало! Вот же Дафна, вот умничка! Пообещала исправить это неравноправие — и ведь исправила. Теперь куда я ни приду — рядом две девушки, а на груди — кошка. Я подумал было, что стоит сбежать на Гриммо и там спать спокойно, но потом мне в голову пришла другая мысль, которая полностью примирила меня с этой ситуацией.
