(Преп. Иустин Попович. Догматика Православной Церкви. Сотериология // Собрание творений преподобного Иустина (Поповича). Т. III. М., 2006. С. 194). Очень важен тот момент, что Христос не мог вывести из ада всех, поскольку не мог совершить насилия над свободой воли тех, которые не желали быть спасенными.
2 Ср. толкование Златоустого отца: «Подобно тому как грех, овладев человеком, сам живет в нем, направляя душу его по своему желанию, точно так же если с умерщвлением греха человек делает благоугодное Христу, то такая жизнь является уже не жизнью человека, но живущего в нас, т. е. действующего и управляющего (Христа)» (Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Галатам 2, 8 // Полное собрание творений св. Иоанна Златоуста. Т. X. Кн. 1. М., 2004. С. 771).
Вопросоответ 8 1 Целесообразно привести ряд очень важных наблюдений Н. Сагарды о значении слова «свет» у св. Иоанна Богослова. Он исходит из библейской точки зрения, согласно которой свет «обычно является принципом духовного просвещения, познания и истины, и в силу внутренней связи между знанием и поведением – принципом доброго поведения и жизни – обе эти стороны – интеллектуальная и этическая – соединяются в выражении самым тесным образом… В силу такого богатства своего содержания, в котором основным моментом является идея совершенства, символ света в Ветхом Завете особенно часто употребляется там, где речь идет о Высочайшем Существе. Чтобы представить Бога как нематериальное, всё проникающее, оживляющее и освещающее Существо, ветхозаветные писатели изображают Его светозарным. И в Новом Завете Бог, как первоистина и абсолютная святость, есть совершенный свет, и всякий разумный свет духовного творения есть только отражение абсолютного света, составляющего Божественное существо». У св. Иоанна свету противопоставляется тьма, которая «есть объявшая мир греховная атмосфера». В противоположность тьме свет «есть область нравственной чистоты, святости, очищения от всего греховного, область делания добрых дел. Во свете очищается, проясняется духовный взор человека; он видит себя в истинном свете, знает свое назначение и бодро идет по пути к его осуществлению. Всего этого недоставало греховному миру, и всё это дал ему Христос, свет мира, воплощенная святость, совершенная нравственная чистота. Он принес в мир истинное познание о Боге и о назначении человека, святость и чистоту и указал людям истинный путь из тьмы богоотчуждения к свету богообщения». Отсюда следует, что «общение с Богом, Который есть свет, требует хождения во свете, общения с братьями, исповедания грехов и очищения от них Кровию Христа, соблюдения заповедей, и в частности заповеди о любви к братьям; тогда как противоположность ему составляет хождение во тьме, т. е. жизнь во грехе и нераскаянности, лжи и ненависти» (Сагарда Н. Первое Соборное Послание святого апостола и Евангелиста Иоанна Богослова: Исагогико-экзегетическое исследование. Полтава, 1913. С. 304–308). Преп. Максим в целом следует этой традиции Священного Писания в своем понимании «света». Он только проводит различие между «светом по сущности (κατ’ ουσίαν)» и «светом по причастию (κατα μέθεξιν)», чтобы показать всё различие Бога и человека. Однако такое различие не есть непроходимая пропасть, и поэтому преп. Максим наряду с различием двух «светов» подчеркивает и их единство.
Вопросоответ 9 1 Греч. της αύθυπάρκτου κατα το είδος των μελλόντων αγαθών υποστάσεως (букв.: не знает самосущей по виду ипостаси будущих благ). Эриугена переводит здесь «ипостась» как substantia.
2 Преп. Максим добавляет к цитате слово «здесь».
3 Как отмечает Ж.-К. Ларше, понятие «обожение» (θέωσις) у преп. Максима не является однозначным. С одной стороны, оно означает как сам процесс обоживания, так и конечную цель его, а с другой – оно применяется к различным этапам духовного преуспеяния (см.: LarchetJ.-C. La divinization de 1’homme selon saint Maxime le Confesseur. Paris, 1996. Р. 641–642).
4 См. толкование этого места у преп. Иустина Поповича: «Дети Божии суть тем дети Божии, что растут возрастом Божиим (Кол. 2:19), в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4:13), причем растут в Церкви и Церковью, растут в Теле Церкви со всеми святыми (Еф. 4:11–16; Кол. 2:19). Спаситель дает нам в Своем Богословском Теле все Божественные животворные силы, необходимые нам для вохристовления и охристовления, для воцерковления и оцерковления: будем подобны Ему (Ομοιοι αύτω έσόμέθα). Это охристовление, это христоуподобление дает человеку полное видение Богочеловека, в полном сиянии Его богочеловеческих совершенств, потому что увидим Его как Он есть – καθώς έστι. Самое полное и самое реальное и единственно возможное христопознание бывает через вохристовление, через охристовление, через христообразность. Ибо, только поступая так, как Он поступал (см. 1 Ин. 2:6), мы становимся подобными Ему» (Архимандрит Иустин (Попович). Толкование Посланий св. Иоанна Богослова. Мюнхен, 2000. С. 43–44).
Вопросоответ 10 1 Греч. έ’ξιν των κατα την άρέτην λόγων τέ καί τρόπων (букв.: навык логосов и способов, соответствующих добродетели).
2 С.Л. Епифанович указывает, что аналогичное учение о трех чинах спасаемых в святоотеческой письменности встречается еще у Климента Александрийского, св. Василия Великого, св. Григория Нисского, преп. Марка Подвижника и преп. аввы Дорофея Газского. Следует заметить, что данное учение коренным образом отличается от гностической теории (валентиниан и т. д.) трех родов людей: плотских, душевных и духовных. В последней спасение зависит не от добродетельной жизни человека, но от изначально данной ему той или иной «природы», которая и определяет его принадлежность к какому-либо из трех родов людей.
3 Слово ύστέρημα в греческом языке имеет значение «не достаток», «нехватка», «нужда».
4 Определение «чистый» (αγνός) при понятии «страх» предполагает еще значение «непорочный» и «праведный». Различие двух «страхов» наблюдается и еще в одном произведении преп. Максима: «Двояк страх Божий: один рождается в нас от угрозы наказания, и благодаря ему появляются в нас, по порядку, воздержание, терпение, упование на Бога и бесстрастие, из которых [возникает] любовь; другой сопряжен с самой любовью, производя в душе благоговение, дабы она, воспользовавшись доверчивым отношением любви, не впала бы в пренебрежение к Богу. Совершенная любовь изгоняет (см.
1 Ин. 4:18) первый страх из души, стяжавшей ее и уже не боящейся наказания; второй же страх она, как было сказано, имеет всегда сопряженным с собою». В комментарии нами указывается и на аналогичное учение у аввы Дорофея и Никиты Стифата (см.: Преподобный Максим Исповедник. Главы о любви I, 82 / Пер. с греч. и коммент. А. И. Сидорова. М., 2013. С. 177–178). Еще можно указать на рассуждение о двух «страхах» у преп. Иоанна Кассиана (см.: Преп. Иоанн
