Когда-то отец говорил ему, что женщин нужно пленять содержательными фразами. Габриэль не очень понимал, что такое «содержательные фразы», но был уверен, что только что высказанное замечание относительно скакуна к таковым не относится.
Сесилия с отсутствующим видом похлопала Балия по шее и повернулась к Габриэлю:
– Он спас моему брату жизнь…
– Вы уезжаете? – вдруг спросил ее Габриэль.
Глаза девушки расширились от удивления.
– Не поняла вас, мистер Лайтвуд…
– Пожалуйста, не зовите меня мистером Лайтвудом. И я, и вы – Сумеречные охотники, и для вас я просто Габриэль.
Щеки Сесилии залились румянцем.
– Хорошо, пусть будет Габриэль. Так почему вы спросили, не уезжаю ли я?
– Вы появились в Институте, чтобы забрать брата домой, – ответил Габриэль. – Но он уезжать не собирается, не так ли? Он влюблен в Тессу и хочет остаться рядом с ней.
– Но мы еще не знаем, останется ли здесь Тесса, – сказала Сесилия, и в глазах ее появилось какое-то странное выражение.
– Думаю, она никуда отсюда не уедет. Но даже если уедет, ваш брат последует за ней. И не забывайте о Джеме. Джем стал Безмолвным братом, и если Уилл надеется видеться с ним, а он надеется, вы сами знаете это, ему придется жить в Институте. За последние годы, Сесилия, ваш брат очень изменился, и теперь его семья – Сумеречные охотники.
– Ох, я и сама это знаю. Сердце Уилла теперь и в самом деле здесь, а не с родителями, которых он не видел уже много лет.
– Но если он не может вернуться домой… я подумал, что вы, вероятно, захотите уехать без него.
– Чтобы родители не чувствовали себя одинокими… – Девушка на мгновение замерла в нерешительности, а потом продолжила: – Но через пару лет я могу выйти замуж и переехать жить к мужу.
– Что ж, в этом случае у вас будет возможность видеться с ними, – вздохнул он, а потом горячо воскликнул: – Сесилия, ваши родители изгнанники, и, если вы останетесь здесь, вам придется их забыть.
– Вы что, собираетесь убедить меня вернуться домой?
– Нет, я просто боюсь, что вы уедете.
Эти слова слетели с губ сами собой, и Габриэль залился краской смущения.
Сесилия подошла к нему и заглянула в глаза, и он подумал, что оттенок синевы в ее глазах гораздо глубже, чем у ее брата.
– Я ехала сюда в глубоком убеждении, что Сумеречные охотники – чудовища и мой долг спасти от них брата. Я мечтала о том, что мы вместе вернемся домой и вновь станем семьей, что родители будут нами гордиться. Но потом поняла… с вашей помощью…
– С моей помощью? Что вы имеете в виду?
– Ваш отец не оставил вам выбора, – не сразу ответила девушка. – Он требовал, чтобы вы и ваш брат пошли по пути, предначертанному им самим, и от этого семья распалась. Но мой отец не захотел быть нефилимом и женился на маме. Он сделал свой выбор, как и Уилл, решивший стать Сумеречным охотником. И я не думаю, что наши родители будут за это сердиться на него. В конце концов, для них важнее всего, чтобы он был счастлив.
– А как же вы? Что выбрали вы – уехать или остаться?
Они стояли совсем рядом, почти касаясь друг друга.
– Я остаюсь, – ответила Сесилия. – Такая жизнь мне ближе.
Габриэль облегченно вздохнул, но на всякий случай спросил:
– Вы так просто откажетесь от дома?
– От старой развалюхи в Йоркшире? – фыркнула девушка. – Здесь же Лондон!
– Откажетесь от всего, что вам было близко и знакомо?
– Все близкое и знакомое рано или поздно надоедает.
– Но вы никогда не будете видеться с родителями, ведь Закон это запрещает…
– Законы для того и созданы, чтобы их нарушать, – улыбнулась она.
– Сеси… – прошептал он, подался вперед и поцеловал ее.
Она сначала напряглась, но затем расслабилась и прильнула к нему, наслаждаясь сладким вкусом его губ.
Когда девушка наконец отстранилась, у Габриэля закружилась голова.
– Сеси…
– Пятерка, – сказала Сесилия.
Щеки ее пылали, но взгляд был совершенно спокоен.
– Пятерка? – недоуменно переспросил он.
– По моей шкале, – улыбнулась она. – Навыки и техника, пожалуй, нуждаются в доработке, но врожденные способности налицо. Что вам нужно – это практика.
– Вы что, предлагаете себя на роль моей наставницы?
– Если бы вы определили на эту роль кого-то другого, я бы очень обиделась!
Сесилия потянулась к нему, и их губы снова встретились.
Когда Уилл вошел в комнату Тессы, Софи сидела у изголовья кровати и что-то тихо шептала. Услышав скрип двери, она обернулась.
– Как она? – спросил Уилл.
Ему было больно видеть Тессу в таком состоянии. Ерудь девушки тяжело вздымалась, волосы, заплетенные в косы, растрепались. Елаза под закрытыми веками беспокойно бегали. «Что ей сейчас снится?» – подумал юноша.
– Без изменений, – ответила Софи, встала и уступила Уиллу кресло. – Она опять кричала.
– Кого-то звала? – спросил Уилл и тут же пожалел об этом.
Софи поспешно отвела взгляд своих карих глаз.
– Брата… Если вы хотите побыть с мисс Тессой наедине…
– Да, Софи, пожалуйста.
У двери служанка задержалась:
– Мистер Уильям?
Юноша поднял голову.
– Простите, что все эти годы я думала и говорила о вас так плохо. Теперь я понимаю, что вы делали то же, что и все остальные, – старались, чтобы все было хорошо.
Уилл склонился над Тессой и взял ее за руку.
– Спасибо, – ответил он, не осмеливаясь посмотреть Софи в глаза.
Дверь за ней тихо затворилась.
Тесса затихла, ресницы ее слегка подрагивали. Глядя на нее, трудно было поверить, что в недрах этой проклятой горы она сияла во всем ангельском великолепии.
– Тесса… – прошептал Уилл и погладил ее по щеке. – В аду холодно. Помнишь, когда ты мне это сказала? Мы стояли в подвале Темного дома. Любой другой на твоем месте запаниковал бы, но ты, говоря мне, что ад покрыт льдом, была совершенно спокойна. А теперь тебя пытается отнять небесный огонь – какая жестокая ирония.
Тесса резко вздохнула, и сердце в груди Уилла бешено заколотилось – неужели она его услышала? Но глаза девушки оставались закрытыми.
Он сильнее сжал ее руку:
– Возвращайся, Тесса, я жду тебя. Возможно, сейчас тебе снится рай. Залитые солнцем поля, огненные цветы… Может, ты даже счастлива в этих снах. Но я все равно прошу тебя – возвращайся, ведь для меня будет невыносимо потерять сердце без остатка.
Девушка повернула голову, будто собираясь что-то сказать. Уилл наклонился ниже, не смея надеяться.
– Джем? – позвала она и открыла глаза, серые, как предгрозовое небо Уэльса. – Джем, – повторила она, глядя на Уилла невидящим взором, – прости меня, это я во всем виновата.
Чувствуя, что сейчас его сердце разорвется, Уилл наклонился еще ниже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
