Напомним, что после падения Саддама Хусейна в Ираке иранское правительство послало немало людей в Ирак (в том числе священников и революционных гвардейцев) и создало там свою зону влияния.
ПАКИСТАН
Как и большинство стран, занятых (как главным) процессом «догнать Запад», Пакистан представляет собой разделенное общество. Эта разделенность видна уже из самого простого обобщения относительно трех «А» как фундамента пакистанской внешней политики — Аллах, Армия, Америка. Верхний — правящий слой страны традиционно говорит по–английски. Это армейский генералитет, высшая правительственная бюрократия, крупные землевладельцы, национальная буржуазия. Политические и экономические связи напрямую связывают пакистанскую элиту с Соединенными Штатами, где живет 400-тысячная пакистанская диаспора, в университеты которых правящий слой Пакистана направляет своих детей. Брат президента Мушаррафа — врач, практикующий в Чикаго, является американским гражданином.
В то же время другой Пакистан — основная масса его населения — не видит причин для проамериканских симпатий. Более того, практически весь «не говорящий по–английски» Пакистан относится к США с известной долей враждебности. Почти вся пресса на урду печатает в высшей степени критичные в отношении Америки статьи. Она отражает мнение мечети и улицы — пакистанец на улицах Карачи, Лахора, Исламабада, а особенно Пешавара и Каетты, видит в Соединенных Штатах силу не только антипакистанскую, но прежде всего антиисламскую силу.
В сентябре 2001 г. в Исламабаде у военного режима генерала Мушаррафа — как и у его предшественников за три последних десятилетия — оказались все те же три союзника. Америка несколько отступила от страны после ее ядерных испытаний 1998 г., но заново обратилась к Исламабаду после сентября: довольно неожиданно Америка оказалась чрезвычайно заинтересованной в сохранении режима, который еще недавно осуждался, а теперь оказался бесценным для американских планов и операций в глубине Азии. Как пишет А. Ливен из Фонда Карнеги, «выживание Пакистана в его нынешней форме жизненно важно для интересов американской безопасности — это обстоятельство превалирует над всеми прочими. Коллапс Пакистана, приход внутренней анархии или исламистской революции нанес бы непоправимый удар по глобальной кампании против исламского терроризма. Таким образом, укрепление пакистанского государства и цементирование его сотрудничества с Западом стало невероятно важным для Вашингтона»[526].
На короткий период американская победа в Афганистане укрепила позиции президента Мушаррафа в Исламабаде. Но в долгосрочной перспективе все для этого генерала выглядит менее радужно. На протяжении нескольких последних десятилетий наблюдается неуклонное падение веса Пакистана в своем регионе. Даже в краткосрочной перспективе можно с достаточной степенью вероятия предсказать, что очередное ухудшение экономического положения Пакистана заставит окружающую Мушаррафа клику отставить генерала от руля управления государством и возвратиться к гражданскому правлению.
И что существенно для Америки: разгромленный под водительством США Талибан не оживет в Афганистане, если группе его приверженцев удастся возвратиться в свои пещеры; но у Талибана будет очень большой шанс превратиться в главенствующую афганскую силу, если за дело возьмется радикализированный пакистанский режим. Для того чтобы удержать Мушаррафа на плаву в обстановке углубляющейся экономической рецессии, Вашингтон обязан неустанно следить за угрозами своему главному союзнику в мусульманском мире. Со своей стороны, Мушарраф уже пообещал своему народу, что, выступив на стороне США, он получит награды. Прав ли был незаурядный Мушарраф или опрометчив? Вокруг Мушаррафа слышны скептические ноты — американцы нарушали свое слово и прежде. Ничто не сделано по сию пору такого, чтобы пакистанское общество почувствовало, что на этот раз Вашингтон полон решимости быть верным своему слову.
Складывается впечатление, что в Вашингтоне не полностью осознали центральную значимость для Пакистана его взаимоотношений с Индией. Поддержка Талибана была сильна в приграничных провинциях, где проживают пуштунские племена, — а это всего 10 % населения Пакистана. Остальной пакистанский мир живет в условиях латентной конфронтации с Индией. Доминирующая провинция Пакистана — Пенджаб (63 % населения страны). В армии Пенджаб представлен еще более весомо, равно как и в административной элите. Относительно немного пенджабцев открыто сочувствуют соседям пуштунам и их проталибановским симпатиям. И Пакистан так ревностно помогал много лет Афганистану не по причинам мощи пуштунов или даже исламской солидарности, а прежде всего ввиду колоссальных опасений потерять стратегический тыл, противостоя огромной Индии. Как считает А. Ливен, «Мушарраф продал свою поддержку текущей американской военной политике своим соотечественникам, сумев убедить их, что это наилучший способ избежать формирования враждебного альянса между Вашингтоном и Нью — Дели. И большинство населения, по–видимому, согласилось с этой калькуляцией; в октябре (2001 г.) опрос Гэллапа показал, что 56 % пакистанцев поддержали политику Мушаррафа, и это при том, что 83 % осудили кампанию Вашингтона»[527].
Перед Вашингтоном стоит сложная задача: суметь поддержать Пакистан, не вызвав отчуждения Индии. А это непросто, так как внутри Пакистана американцы вынуждены держаться за единственный работающий и эффективный институт, за армию (много лет готовящуюся к очередному конфликту с Дели). Аналитики говорят, что если Пакистан не срывается в водоворот исламской революции, то не потому, что здесь сильна прозападная армия, а потому, что исламская оппозиция в Исламской республике Пакистан еще слаба и неорганизованна. Вместе взятые пакистанские исламистские партии на последних выборах получают всего лишь 6 % от всех зарегистрированных избирателей. Но и недооценивать ислам в Пакистане не следует. В конце концов — это главный стержень единства страны. Вторая по величине из двух относительно крупных исламских партий — «Джамиат–уль–Улема-э-Ислам» лидировала в противодействии американской кампании в Афганистане. В ней достаточно много пуштунов, она влиятельна на северо–западе страны и имеет связи с Талибаном.
Главное. На протяжении многих лет пакистанская армия пестовала, обучала исламских борцов для Афганистана. Сложились тесные связи, налажены определенные отношения. Речь идет о крупных лагерях подготовки, о налаженной системе снабжения оружием. Часть этих военно–тренировочных лагерей использовалась (и используется) против Индии в Кашмире. И вот главную пакистанскую организацию, борющуюся за контроль над Кашмиром («Жаиш–э–Му–хамади») США официально объявляют террористической организацией, с которой они намерены бороться. Теперь главная задача Вашингтона заключается в том, чтобы получить долю контроля над системой исламских медресе в Пакистане, чтобы под их эгидой не прятались и не росли наследники Талибана.
Будущность Пакистана как нового союзника США не обнадеживает. На протяжении 30 лет исламские политические партии правили страной и довели ее до развала своим непотизмом, некомпетентностью и коррупцией. Оба — Бхутто и Шариф — были свергнуты именно поэтому. Мушарраф имеет западный опыт, его мать работала в Международной организации труда (Женева). Но перед ним почти непреодолимые препятствия. В частности, доминированием Пенджаба недовольны те самые пуштуны, которые живут на огромной границе с Афганистаном. Показателем стабильности этого нового союзника США будут национальные выборы в Пакистане, намеченные на октябрь 2002 г. Американцы хотели бы, чтобы Мушарраф ввел в стране «турецкую модель»: и признаки демократии, и контролирующие положение военные на случай поворота страны к исламскому фундаментализму.
Но все рычаги окажутся непригодными, если экономика Пакистана рухнет и обездоленные массы попрут соглашения с «неверными». Этот поворот не уходит с горизонта. А тем временем против 4 % пакистанского роста в среднем за 1990‑е годы Индия противопоставляет 5,6 %. И Пакистан расходует 30 % своего бюджета на военные цели, оставляя обездоленными огромные массы нищающего населения. А вокруг изобилие оружия, если его возьмут в руки исламские фундаменталисты, то в надежности такого союзника США можно будет усомниться. «Без успешно проведенных прогрессивных реформ, — считает А. Ливен, — мощь исламистов будет постоянно расти, особенно в дальней перспективе — несмотря на их поражение в Афганистане»[528]. Будем реалистами: Пакистан — не Турция, и более быстрая исламизация армии практически неизбежна. Армии с ядерным оружием. Именно разведка этой армии в свое время создала Талибан. И по крайней мере один из руководителей этой разведки (генерал Джавед Насир) был радикальным исламистом.
