Руководство Пакистана много говорит о борьбе с фундаментализмом, но предпринимает не так много конкретных мер. Так, речь постоянно идет об овладении контролем над многочисленными медресе; несколько группировок были лишены официального статуса. Но ни один активист крайнего толка не предстал перед судом, за исключением убийцы американского журналиста Д. Перла.
В марте 2002 г. взрыв у американского посольства в Исламабаде подтвердил указанную тенденцию. Правительство США отозвало из своих посольств и консульств в Пакистане родственников дипломатов, сократило дипломатическое представительство, понимая при этом, что полный уход из Пакистана в огромной мере ослабил бы позиции США в регионе.
Особую роль в Пакистане играют религиозные исламские школы — медресе. Традиция обучения в таких школах уходит в глубины веков. Но в последние десятилетия они начали играть совершенно особую роль. Ныне они доминируют в образовательной системе Пакистана. И что существенно: они создали очень прочные связи с воинственными мусульманскими организациями. Здесь на арену выступают США: «Америка имеет жизненный интерес в том, чтобы Пакистан имел адекватную образовательную систему и в то же время чтобы медресе не превратились в тренировочные пункты террористов»[529]. В настоящее время в Пакистане примерно 45 тысяч медресе, число учащихся в которых варьируется от нескольких десятков до нескольких тысяч. Особое влияние в них имеет т. н. деобандизм, родившийся в Пакистане, учащий тому, что Запад является источником разложения, что религиозное образование важнее светского.
В Пакистане лишь 40 % населения грамотно. Учитывая, что на образование расходуется примерно 2 % валового продукта страны (один из самых низких показателей в мире), медресе заняли доминирующее положение в формировании пакистанского общества. Они бесконечно далеко отстоят от элиты, олицетворяемой, скажем, президентом Мушаррафом, получившим образование на Западе. 15 тысяч сыновей бедняков ежегодно поступают в медресе — они в свое время произвели Талибан и способны повторить этот опыт — государственного контроля над ними нет. Не менее 15 % медресе непосредственно связаны с экстремистскими мусульманскими организациями. Эти медресе учат особому курсу ислама. «Ненависть позволена, джихад разрешает убийство невинных гражданских лиц, включая мусульман — мужчин, женщин и детей; террористы выступают в роли героев. Мученичество посредством самоубийства превозносится. В некоторых радикальных религиозных школах учат обращению с оружием, военным физическим упражнениям, учат произносить зажигательные политические речи (антиамериканские речи заучиваются наизусть). Оторванные от родителей ученики весьма чувствительны к такому обучению»[530].
Рекрутированная Усамой бен Ладеном 55‑я бригада иностранных добровольцев — основа «Аль — Кайды» была создана из студентов таких школ. Правительственный Исламабад все эти годы поддерживал эти школы, потому что они давали готовых бойцов для боев в Кашмире, для влияния в Афганистане. Для боев в Чечне и на Филиппинах. И ученики оправдали оказанное доверие, лучшей иллюстрацией чего является захват пропакистанским Талибаном власти в Афганистане. Временами в те дни закрывались многие школы — ученики медресе все шли на фронт. Среди них было много и не пакистанцев, а пришедших в знаменитые медресе иностранцев–мусульман. Прибыли студенты из Китая, Индонезии, Казахстана, Саудовской Аравии, Таджикистана, Узбекистана, Йемена. Их агрессивность всемерно поддерживалась учителями. Выпускники этих школ часто лишь увеличивают число безработных. Альтернатива — нести пламя веры в далеких краях. Или служить в пакистанском Межведомственном разведывательном директорате.
САУДОВСКАЯ АРАВИЯ
Правительство Саудовской Аравии в своей внутренней политике постоянно балансирует. Но вовсе не таким образом, как это довольно часто изображают на Западе — якобы противостоя либеральной внутрисаудовской оппозиции, которая будто бы требует либеральных реформ, либерализации режима, открытости, прозрачности системы управления, большей терпимости в рождающемся светском государстве. На самом деле подлинная оппозиция официальному Эр — Рияду исходит от сугубо консервативных элементов саудовского полуфеодального и феодального общества, взбешенного присутствием на святой земле западных войск, и вообще «неверных» вблизи Мекки и Медины. Парадокс заключается в том, что наибольшая угроза саудовскому режиму лежит справа — со стороны выпускников тех многочисленных медресе, на финансирование которых так щедро правительство Саудовской Аравии.
В свете этого американское правительство, предельно дорожащее своим влиянием на официальный Эр — Рияд (25 % мировой нефти), менее всего хотело бы политических перемен на Аравийском полуострове — они могут привести к повторению триумфального возвращения нового Хомейни в сердце исламского мира. Только роль Хомейни на этот раз готов сыграть Усама бен Ладен.
ГЛАВНОЕ ОРУЖИЕ МУСУЛЬМАНСКОГО МИРА
Несомненно, нефть. Известный американский аналитик Эдвард Морзе признает, что «как война в Заливе, так и свержение Саддама двенадцатью годами позже имели место преимущественно ввиду значимости нефти. Саддам не представлял бы собой угрозы статус–кво в регионе и жизненно важным интересам США, если бы не находился в центре мировых запасов нефти»[531]. По американским подсчетам, Саддам Хусейн, находясь в центре нефтедобычи, угрожал качаемым из–под земли 24 млн баррелей нефти в день — трети мировой нефтедобычи. В самом Ираке, по американским оценкам, нефти вдвое больше, чем принято считать, — почти столько же, сколько и в Саудовской Аравии.
Причем в разных вариациях воздействия. К примеру, стоило Саудовской Аравии повести свой ценовой курс, как в 1990‑х годах рухнула прежняя система Венесуэлы и к власти пришел стать нелюбимый американцами Уго Чавес. Страшная мощь обладателя четверти мировой нефти неоспорима. Это признает и Вашингтон. Пади цена за баррель ниже 15 долларов, и нефтяная мощь России окажется под гигантским прессом. (Напомним, что Москва в 1999–2000 гг. вынуждена была сотрудничать с Саудовской Аравией).
Возможно, придет время, когда Ирак с его 11 % мировой нефти (минимальная оценка) сумеет отомстить непобедимой Америке, если Багдад восстановит нефтедобычу и поведет свою политическую линию в продаже ценнейшего ископаемого Земли. Нынешняя потребность США в нефти составляет 20 млн баррелей в день, и только 40 % этих потребностей удовлетворяется внутриамериканской добычей нефти. (Нынешний импорт нефти вырос в Америке с 6,79 мбд в 1991 г. до 10,2 мбд в 2000 г.)
Глава 15
ЗНАЧИМОСТЬ АМЕРИКИ ДЛЯ РОССИИ
Мы смогли сокрушить Советский Союз, воодушевляя и поддерживая весьма малый процент его населения.
Майкл Ледин, 2004
Россия нужна Америке при любой степени критического восприятия ослабевшей страны. Волею своей географии Россия «нависает» над Китаем, Средней Азией, Каспийским бассейном, Балканским полуостровом. Чтобы решить проблему Ирана, Америке не обойтись без помощи России; чтобы решить проблему КНДР, Соединенным Штатам не обойтись без поддержки Москвы, ослабившей свою зависимость от Международного валютного фонда. Россия пытается репатриировать свой капитал. Поскольку Америка не предоставляет России долю своего рынка («поправка Джексона — Вэника» и т. п.). Москва, собственно, не просит США о привилегиях (разве что о помощи в членстве в ВТО).
АМЕРИКА НА РОССИЙСКОЙ АРЕНЕ
Освободившаяся от монгольского ига Русь в конце XV века впервые встретила западных людей и с холодеющими ногами пришла к выводу: эти могут все. Они за 60 лет (1500–1560 гг.) овладели всей мировой торговлей и начали мировую колонизацию. Запад пять столетий воздействует на внешний для себя мир двумя способами — привлекательным примером и силой. Привлекательность сказывалась в создании в каждой незападной стране «прозападной» элиты, убежденной, что не следует заново изобретать колесо; остается заимствовать. В плане силового воздействия Запад начал с распространения своей версии христианства, а дошел до демократических ценностей.
Взлет Америки, оказавшейся единственной сверхдержавой с 1991 г., характерен тем же двуединым подходом: пример и жесткость. Нелепо было бы объяснять случившееся с Россией только «происками геополитического противника», главные шаги с политического Олимпа Москва проделала сама. Впрочем, не без помощи. Иначе директор ЦРУ не стал бы писать российскую главу о 1980–1990‑х годах в своих мемуарах под названием «Самая успешная операция».
