Никакого приказа не было.
— Наташ, в данных обстоятельствах, это последнее, что меня волнует.
— То есть, ты решил воевать с Югановым, и всё остальное неважно?
— Во-первых, я не воюю. Что это за война такая, накрыть его сына с проститутками? — Глеб ухмыльнулся. — Это называется: информация. А, во-вторых, что остальное, Наташ? Мы с тобой взрослые люди. Иногда люди встречаются, нравятся друг другу, спят друг с другом. Я был с тобой честен, я знать не знал, что ты замужем. Это ты скрыла этот факт. А теперь пытаешься меня же в этом обвинить.
— Я не обвиняю, — сказала я, невольно отводя глаза. — Я пытаюсь объяснить.
— Что? Почему ты забила на мужа, встретив меня?
Я сделала глубокий, медленный вдох. Получалось, что виновата во всем я. Что ж, пусть.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я его, решив, что дальше пытаться что-то ему объяснять про свою жизнь, про обстоятельства, про нелепую недельную влюбленность, бессмысленно. Да и не нужно никому.
Глеб склонил голову на бок, глянул на меня, словно хитрый лис.
— Ты знаешь. Мне нужна информация. Настоящая. Та, которую Юганов очень тщательно скрывает, особенно, от меня. Меня интересует бухгалтерия, цифры по контрафактной продукции. Я хочу понимать масштаб.
Я смотрела на Глеба, честно сказала:
— Я не знаю доподлинно, где он её прячет.
— Ты работаешь в его офисе.
— Это не значит, что он считает меня доверенным лицом. Всё, что мне позволяют, это варить кофе и раскладывать по папкам фальшивые отчеты.
— Значит, ты в курсе, что они фальшивые.
— Я догадываюсь. Я не дура.
— Знаю, что не дура. Я никогда тебя дурой и не считал, Наташ, поверь.
Вроде комплимент, а прозвучало, как оскорбление.
— Информация в его компьютере, в личном ноутбуке, — сказал он.
Я даже рассмеялась.
— Это нереально. Я даже пароль не знаю!
— Пароль знаю я, — успокоил меня Романов. — Вот только толка от него, если до ноутбука добраться не могу? Поэтому прошу тебя. — Очень долгий, пронзительный взгляд с оттенком ехидства. — Ты же мне должна.
— Ничего я тебе не должна, — разозлилась я. — Не думаю, что наша встреча закончилась бы как-то иначе, не окажись я замужем и… связана с Югановым. Ты точно также уехал бы, ручкой бы помахал мне и уехал. Зачем я тебе нужна? Так что, прекрати меня обвинять.
— Тебя это злит?
— Меня злит, что ты пытаешься меня пристыдить за собственное обманутое доверие. Вот только в дураках, Глеб, оказалась я. Точнее, в дурах.
— И в чем же это выражается?
Надо было ему сказать, взять и высказать в глаза то, для чего я сюда пришла. Но для этого нужно было набраться смелости, и слова, такие простые, казались неправильными.
— Ты хочешь, чтобы я ради тебя предала всех и вся, всю свою жизнь, — сказала я ему. — Ты прекрасно знаешь, что Юганов — человек опасный. А если не знаешь, то я тебе это скажу. Ты, возможно, с ним даже не встретишься. Для этого у тебя есть юристы, адвокаты, Владислав Романович… такие, как я, которым можно что-то посулить, чем-то подкупить, пообещать. Но что ты можешь пообещать? Ты знаешь, что семья моего мужа тесно с Югановыми связана. Они дружат семьями, — сказала я, добавив в голос сарказма. — При этом ты просишь меня пойти против него, практически в открытую. Он, в любом случае, подумает на меня. Может, не в первую очередь, но вычислить меня, а следом и тебя, твою московскую руку, будет не так трудно. И что дальше делать мне?
— Я всё это понимаю, Наташа. Поэтому и предлагаю тебе подумать. Я помню, что ты мне говорила два года назад.
— Что я тебе говорила?
— Что ты хочешь изменить свою жизнь. Я могу это устроить.
— Как?
Он легко пожал плечами.
— Например, устроить твою жизнь здесь, в Нижнем Новгороде. Помочь с квартирой, с работой.
Я засмеялась и с горечью качнула головой. Переспросила:
— Ты серьёзно?
— Этого мало? Могу помочь устроиться где-то ещё.
— Здорово…
— Судя по твоему разочарованному взгляду, ты ждала чего-то другого, — посмеялся он. В самомнении Глебу точно не откажешь.
— Нет, не ждала, — ответила я. — Но ты прав. Я хочу чего-то большего за одолжение тебе.
Глеб улыбнулся, потер ладони друг о дружку.
— Начинаем торговаться?
— Торговаться мы не будем, — отказалась я. — Я согласна сделать то, о чем ты просишь. При условии, что ты сделаешь то, о чем попрошу я.
— Звучит категорично.
Я кивнула.
— Так и есть. Глеб, мне нужно будет уехать из города. И не в Нижний Новгород. Но не сбежать, а уехать легально, но так, чтобы я была недосягаема и для Юганова, и для мужа, и для его семьи в дальнейшем. Я хочу жить спокойно. И это будет моим условием, и я знаю, я уверена, что при желании, ты можешь мне это обеспечить.
Глеб молчал, меня разглядывал.
— Наверное, могу, — согласился он. — Вопрос: зачем мне это?
Я нервно сглотнула, а на него взглянула свысока. Попыталась, по крайней мере.
— Потому что я дам тебе возможность не попасть впросак перед Югановым. Потому что у него есть… козырь против тебя, который он попытается… который он обязательно разыграет. Я не знаю, как отреагируешь ты, будет ли это для тебя важно, но это важно для меня. Жизненно важно.
— Всё интереснее и интереснее. Я уже ничего не понимаю.
Я смотрела Глебу прямо в глаза.
— Глеб, у меня есть дочь.
Он медленно кивнул.
— Что-то об этом слышал. Поздравляю.
— Я хочу увезти ее из этого города. Ты единственный можешь её увезти. У меня такой возможности нет.
Я видела, как он нахмурился, мне даже показалось, что в какой-то момент его осенила догадка, но он ее тут же отмел, наверное, как нелепую. Поэтому переспросил:
— Почему я?
Мы смотрели друг другу в глаза. Я не знала, как произнести эти
