Уже второе утро приходилось подниматься ни свет ни заря. Стикур тащил на тренировку. Оля ныла, но все равно, зябко пожимая плечами, выбиралась на улицу. К обеду девушка была готова упасть и уснуть на месте. Но герцог не позволял этого сделать. Он давал ей возможность перевести дыхание, освещая какие-то общие теоретические вопросы, и заставлял двигаться вновь. Ольге не оставалась ничего, кроме как повиноваться и возобновлять прыжки по сугробам.
— Уходи! — выдохнул Стик, замахиваясь. — Уходи в низкую эшкиву[668]!
Оля, пыхтя, плюхнулась вниз, в сугроб, припав на одну ногу. Не удержала равновесие и завалилась на бок, а мерзкий герцог был уже тут как тут. Подставил подножку, и девушка окончательно рухнула в снег.
— Ты же вполне прилично делаешь ау[669], — возмущался он, помогая подняться своей ученице. — Так почему не пользуешься этим уходом? При подсечках он удобнее всего. Да и эшкивы нужно подучить, эшкива фронтал вполне ничего, а вот нижняя — хромает.
— Эй, Стикур! — крикнул с крыльца Дир. — Хватит девушку мучить. Только что выходил на связь Дерри, велел двигаться в сторону поместья.
— Так скоро? — удивился герцог. — Быстро они разобрались. Лайтниг больше ничего не говорил?
— Нет, конечно, — усмехнулся маг. — Просил постараться успеть до темноты. У них с Анет, видите ли, много новостей.
В путь, как ни торопились, отправились лишь ближе к вечеру. Часть времени ушла на сборы, а часть на поиски гхырха, гонявшего мышей где-то между лесной опушкой и заснеженным полем. В итоге Зюзюку так и пришлось забирать уже по пути, выловив на самой границе с поместьем. Зверю настолько понравились здешние места, что он ни в какую не желал уходить, и только упоминание о Дерри и Анет заставило гхырха переменить решение и весело потрусить за магами и Ольгой. Именно тогда Стикур заметил впереди двух всадников. Герцог внимательнее всмотрелся вдаль и поинтересовался у идущего рядом Дира:
— Посмотри, пожалуйста, вперед — это тот, о ком я думаю, или зрение меня подводит?
— Каркалы всех задери! — выругался маг, как поняла Оля, подтверждая догадки Стикура. Видимо, путники впереди чем-то насолили парням, так как герцог порывистым движением вытащил из-за спины арбалет. Щелчок-выстрел — и один из коней взвился на дыбы от испуга, рванул в сторону и выкинул всадника из седла. Вторая лошадь, перепугавшись, тоже понесла, сбрасывая с себя седока.
Пока путники, путаясь в длинных меховых плащах, пытались выбраться из сугробов, к ним уже подбежал с мечом наготове Стикур. Сзади неслись Дир и Калларион. Оля тащилась на расстоянии. Ей никто не потрудился объяснить, куда и зачем все так спешат, вот она и не торопилась. Тем более, численное превосходство было на стороне ребят, и в ее помощи едва ли нуждались.
— Вот мы и встретились с тобой на узкой дорожке, Адольф, — прошипел Стикур, кидаясь на болотного тролля, но путь герцогу перегородил серебристый меч второго путника. Ранион метнулся вперед, намереваясь пробить защиту противника, но от удара герцога отлетел в сторону. Следящий развернулся на сто восемьдесят градусов и замер как вкопанный. Напротив него стояли два мага с огненными сгустками энергии в руках. В этой ситуации надо было действовать осторожно и не лезть на рожон. Ему оставалось только со злостью наблюдать за тем, как разворачиваются события.
— Стой, стой! — весьма проворно для своей нелепой фигуры запрыгал по сугробам Адольф, уворачиваясь от меча герцога. — Не смей убивать меня, я к Дерри…
— Да я понял, гаденыш, что ты к Дерри. Опять ты пытаешься его достать, но я тебе этого не позволю!
— У нас с Лайтнингом перемирие! Мы договорились о встрече! Меня нельзя убивать! Слышишь, нельзя!
— Да что ты? О чем ты вообще говоришь?
— Какая большая лягушка! — восторженно выдала Оля, которая только что подошла к месту событий и смогла разглядеть, что один из путников не человек. Девушка плотоядно улыбнулась, облизнула губы длинным раздвоенным языком и, хищно оскалившись, стала медленно приближаться к Адольфу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Оля, ты что? — забеспокоился Стикур, вглядываясь в ненормально блестящие глаза рыжей.
— Лягушка… — как зачарованная, повторила Оля. — Большая, вкусная лягушка! Сожрать вкуснятину!
— Нет! — совсем напугался Стикур. — Оля, не смей! Фу! Фу, Оля, это нельзя есть! Ты, что совсем свихнулась? Он же, хоть и сволочь последняя, но разумный! Это каннибализм!
Стику в последний момент удалось поймать кинувшуюся на Адольфа девушку. Оля зарычала, пытаясь вырваться из стальной хватки, а когда это не получилось, вцепилась зубами герцогу в руку. Молодой человек заорал, но захват не ослабил, а рыжая, зашипев, сделала еще один рывок, завершившийся удачей. Она кинулась вперед и вцепилась в горло болотного тролля с нечеловеческой силой. Адольф захрипел, смешно дергая короткими лапками.
— Остановись! — крикнул Стикур, пытаясь оттащить рыжий смерч от задыхающейся жертвы. — Оля, он разумный! Вспомни, как тебе было плохо, когда ты убила человека, и представь, каково будет, если вдобавок к убийству ты его еще и съешь? — предпринял последнюю попытку вразумить девушку Стик. Сказать Оля ничего не сказала, но над словами герцога все же задумалась и отступила в сторону.
Адольф, из груди которого вырывался только хрип, упал на колени, ловя ртом воздух. На помощь к нему попытался броситься Ранион, но Дир продемонстрировал ему пульсар, и следящему пришлось остановиться.
— Келл, свяжи, пожалуйста, этих двоих, — устало выдохнул Стикур. С рукава герцога капала кровь. Снег у его ног окрасился багровым. Оля попыталась вырваться, но парень держал крепко, во избежание повторных попыток съесть помощника Сарта. По мнению Стика, даже Адольф не заслуживал подобной участи. Но вслух герцог сказал совсем другое:
— Я бы с удовольствием скормил тебя Ольге, если бы не знал, что это нанесет серьезную психологическую травму ее хрупкой девичьей душе. Или убил бы тебя сам, но в этом случае меня не поймет Дерри, которого я лишу заслуженного удовольствия, так что оставим тебя ему. И пусть делает, что хочет.
— Сразу бы так, — покорно разрешил себя связать Адольф, чем немало насторожил герцога. — Только уберите от меня эту местную сумасшедшую каннибалку. Где вы ее откопали? Она же меня едва не убила!
— Не смей оскорблять девушку, — огрызнулся Стикур, а Ольга, медленно приходя в себя, перестала понимать, держит ее герцог или обнимает?
Когда Дерри и Анет, уставшие, злые и невыспавшиеся (а точнее, вообще не спавшие) подъехали к поместью, барона с супругой уже и след простыл. Чета аристократов отчалила, прихватив с собой только самое необходимое. Уезжали явно в спешке, поэтому в доме стоял ужасный беспорядок. По всему первому этажу были хаотично разбросаны книги, посуда, картины, подушки и даже одежда. Мебель свалена где попало. В центре холла возвышался огромный платяной шкаф, а в длинном коридоре второго этажа уныло стояла широкая супружеская кровать с обвисшим балдахином. Шторы на окнах висели через одну. Судя по всему, сначала их лихорадочно сдирали, а потом передумали и оставили на своих местах.
Ничего не подозревающие слуги оказались настолько ошарашены сменой хозяина, что с самого утра прятались по углам, передавая из уст в уста сплетни о новом владельце этой земли. Дерри особо их не напрягал, решив отложить на потом все насущные вопросы, связанные с жизнью и бытом запущенного клочка земли, до сегодняшнего утра принадлежавшего барону. Об этом своем решении Лайтнинг громогласно объявил в главном холле дома, уверенный, что его слова услышат все, кто должен, а остальным передадут по «сарафанному радио». Проблемой оказалось выловить в закоулках двора двух служанок и убедить их прибраться в доме. Полные, румяные деревенские девушки с восторгом смотрели на молодого и красивого хозяина, глаза которого еще не успели после дороги принять свой обычный фиолетовый цвет, и наотрез отказывались идти в дом: там, мол, водится привидение. Дерри потратил много нервов и времени, прежде чем девушки поверили, что привидение теперь мирное и пугать больше никого не будет.
