– Он ничего не напутал. Видимо, материков действительно было четыре, но с одним из них что-то случилось... С тем, на котором была вторая Огненная Прорва. Возможно, из-за этого произошло и наводнение!.. – И после секундной паузы спросил: – А вы встретили на планете что-то похожее на призрака или Безумную Муть?..
– Мы не встретили там вообще ничего, пока не пропал Юзов и не появился вот этот... парень!..
Вихров повернулся к аборигену и спросил:
«А почему вы называете то, что построили скрибы, Огненной Прорвой?..»
«Когда они с-штроили, над с-штройкой с-штоял с-штолб огня...» – ответил тот.
Вихров на минуту задумался, и тут из кабины пилота раздался крик:
– Командир, вас с «Одиссея» вызывает главный штурман!
– Одну минуту, – бросил Игорь и прошел в пилотскую кабину. Наклонившись над пультом управления челноком, он произнес: – Слушаю вас, Юрий Владимирович!
– Игорь Владимирович, – раздался голос Шохина, – у нас потери... Пропала практически вся группа Криса. Назад по ущелью движется один десантник, но на связь не выходит, а определить, кто остался цел, мы не можем...
– Что значит – пропала?! – перебил его Вихров.
– Именно пропала, – ответил тот. – Мы их вели почти до самого выхода из ущелья, а там четверо из них... пропали! Просто исчезли с экранов радара, ничего не сообщив... вообще не выходя на связь! Бейтс распорядился отправить к ущелью группу Бабичева, но я решил доложить ситуацию вам!
– Я возвращаюсь на линкор немедленно, группу Бабичева задержать! – приказал Вихров.
Вернувшись в пассажирский салон, он сразу же наткнулся на настороженный, ждущий взгляд маленького аборигена и вынужден был хоть как-то обнадежить это ожидание:
– Мы постараемся вам помочь... Постараемся уничтожить Огненную Прорву на вашем материке... Второй Огненной Прорвы в вашем мире уже нет, она исчезла вместе с землей, на которой стояла. Сейчас ты вернешься назад, в свой мир, и отпустишь нашего товарища, а когда Огненная Прорва будет уничтожена, мы снова встретимся. Хорошо?..
– Хорошо... – согласился малыш и отвел свои огромные выпуклые глаза в сторону.
Вихров повернулся к Чванову:
– Верните его в то место, откуда забрали, и возвращайтесь на «Одиссей». Юзов должен вернуться вместе с вами.
– А если аборигены не захотят его отдавать?.. – неожиданно спросил капитан.
Вихров внимательно взглянул на него и перешел на мыслеречь:
«Скажите, что без Юзова мы не сможем разрушить Огненную Прорву, что нам нужны для этого все люди!»
«Понял!..» – кивнул Чванов.
Вихров кивнул в ответ и... исчез.
Группа капитана Бабичева высадилась точно в том месте, где три часа назад была десантирована группа Криса. Когда доставивший их «стриж» снова ушел в небо, Сергей огляделся и приказал:
– Сержант, сделай анализ воды, надо разобраться, что это за дрянь стекает с местных гор.
Иржи Воличек отошел к реке, забрался по колено в желтую мутную воду и, откинув на запястье щиток химанализатора, опустил руку в воду. Через десяток секунд он выпрямился и, внимательно глядя на дисплей анализатора, вернулся к группе.
– Командир, очень странная водичка... – проговорил сержант, все еще рассматривая данные, выведенные анализатором, – в ней столько всего намешано, словно она не с гор течет, а из химзавода с неработающими очистными сооружениями... даже какая-то органика имеется, вот только не определяет анализатор ее принадлежность!
– Ясно... – задумчиво протянул Бабичев, глядя в сторону начинающегося невдалеке каньона. – Ну что ж, пошли... Набс и Коган впереди, Воличек и Жогин за ними, я и Белов замыкают!
Едва группа втянулась в широкое устье каньона, как шедшие впереди десантники вдруг остановились, а затем бегом бросились вперед. Бабичев не сразу разглядел, что навстречу им, спотыкаясь и падая, бредет фигура в «саранче». Набс и Коган подхватили десантника под руки и осторожно повели к капитану, а тот каждую секунду оглядывался, словно ожидая за собой погоню.
Когда беглец оказался рядом, Бабичев мгновенно узнал его:
– Сержант Веерман! – воскликнул он. – Что случилось с остальными ребятами и где Крис?!
Однако, поймав взгляд сержанта, Сергей понял, что внятного ответа он вряд ли дождется. Глаза Пола Веермана бессмысленно перебегали с одного десантника на другого, губы торопливо шевелились, но ничего не было слышно. По-видимому, сержант просто отключил ближнюю связь, и теперь... Впрочем, если аппаратура работает нормально, дело можно было поправить!
Бабичев протянул руку к нагрудному щитку веермановской «саранчи» и, нажав крепежную скобу, откинул его. Под щитком располагалось внешнее управление скафандром, так что спустя мгновение десантники услышали бессвязное глухое бормотание:
– Не ходите туда!.. Не ходите!.. Надо вернуться назад, назад!.. Там смерть, там страшная смерть!! Там... она... глотает целиком... внутрь глотает, и излучатель против нее бессилен!! Она все глотает, все... всех... глотает!..
Бабичев несильно ткнул пальцами в забрало, голова Веермана мотнулась в шлеме, и он замолчал, широко раскрыв пустые глаза. Спустя несколько секунд в глазах появилось осмысленное выражение, и, чуть заикаясь, сержант проговорил:
– А... ребята все погибли... Я сам видел, как их накрыло... Накрыло... Проглотило...
– Что их проглотило?!! – жестко спросил Бабичев и, тряхнув сержанта за плечи, добавил: – Говори!
Веерман глубоко вздохнул, тряхнул головой и заговорил довольно связно:
– Мы прошли по ущелью почти до конца, и капитан объявил пятнадцатиминутный привал. Мы уже видели выход из ущелья, и как раз в этот момент Гордон вдруг повернулся и пошел в сторону котловины... В сторону «замка». Капитан его окликнул, только он даже не обернулся. Мы его догнали, но остановить не смогли – меня он отшвырнул так, что я упал. А когда Гордон, а вслед за ним и ребята выскочили в котловину, там их и накрыло!.. Это...
В глазах у сержанта снова заплескался ужас, но Бабичев был начеку. Еще раз жестко тряхнув Веермана за плечи, он потребовал:
– Говори!! Что их накрыло?!!
– Капли... – глухо пробормотал Веерман, уставив глаза в одну точку, словно вновь увидел расправу над своими товарищами.
– Какие капли?! – снова потребовал Сергей.
Веерман, словно бы очнувшись, посмотрел на капитана и пояснил:
– Большие такие капли... прозрачные, почти невидимые... Только внизу, в брюхе чуть-чуть мутные. – И помолчав секунду, добавил: – А на забрале у Гордона, когда его капля проглотила, я видел... желтое...
– Что желтое, – снова тряхнул сержанта Бабичев.
– Не знаю... пятно... – отрешенно проговорил Веерман и снова заторопился: – А Крис шагах в десяти сзади был. Он хотел назад бежать, только его отрезали – поперек ущелья, оно там узкое, еще три капли стояли... висели... Капитан стрелял... стрелял, только его сзади накрыли!..
– А почему ты не стрелял?.. – зло поинтересовался Воличек.
– Я?.. – Глаза у Веермана забегали. – Я... лежал... я упал и лежал... А когда пришел в себя, все уже кончилось.
Бабичев отпустил Веермана и, повернувшись к своим ребятам, сказал:
– Выходит, у этого «замка» все-таки имеется защита!.. И эта защита... к-хм... необычная!.. – Секунду помолчав, он задумчиво добавил: – Ну что ж, пойдем, посмотрим...
Воличек рывком повернул к себе Веермана и, глядя ему в лицо, проговорил:
– А ты подождешь нас здесь, пока мы будем разбираться, что за... капли на вас там напали!..
– Я подожду... – глухо забормотал Веерман. – Я подожду здесь... Я никуда не уйду...
Он опустился прямо на крупную утрамбованную гальку берега и, сгорбившись, замер.
Однако, как только группа Бабичева отошла на километр, Веерман привстал с земли, долго всматривался вслед ушедшим десантникам, а потом поднялся и заковылял в противоположную сторону.
Теперь порядок следования в группе изменился. Впереди шел сам капитан, а рядом с ним держался Жогин, за ними, отстав от первой двойки метров на десять, следовали рядовой Белов и рядовой Коган – самые неопытные из шестерки. Замыкали группу сержант Воличек и рядовой Набс. Когда группа углубилась в ущелье километра на полтора, Бабичев почувствовал, что окружающее пространство постепенно меняет свои свойства. Внимательно прислушавшись к самому себе, он понял, что его тело фиксирует пока нераспознаваемое, сложное, комбинированное поле очень малой напряженности. Но то, что он ощущал это поле, радовало, значит, его новые органы чувств работали, значит, его тренировки, его ежедневные занятия были не напрасны. Только Сергей подумал об этом, как в его мозгу возникла мысль, направленная Женькой Беловым:
