За нами потянулись остальные.
– Не страшно было в засаде? – спросил я Лизу за танцем.
– Вот ещё! Вонюче было. Сутки с девятью мужиками в одной комнате. Представил?
– Не позавидуешь, – согласился я.
Лиона в этот вечер была нарасхват. Смешно было видеть, как хмурился Агнар, когда она танцевала с другими. Один Витар был излишне задумчив. На мои прямые вопросы по этому поводу отшучивался.
– Влюбился он, разве не видишь? – мгновенно заключила Лиза. – И я знаю в кого. Вот скотина неблагодарная! Всё вы о принцессах мечтаете, кобели!
– Что поделаешь, – вздохнул я с сожалением, – такова мужская природа, а против неё не попрёшь…
– Ты на что это намекаешь?!
– Говорю, жалко мужика, пропадёт ни за грош.
Лиза после этих слов весь оставшийся вечер подозрительно на меня косилась.
Угомонились мы под утро, вместе со всеми обитателями замка.
К Валету я попал только после обеда, а до этого решал неотложные дела, связанные с восстановлением немногочисленных разрушений, захоронением погибших и возвращением эвакуированных жителей. Рон и Семус неоднократно докладывали мне о многочисленных требованиях Ишвара и Яроша поговорить со мной, но я отложил общение с ними на вечер. Сначала Валет.
В камеру я вошёл один. Стражник демонстративно остался за дверью, на секунду показавшись в комнате с пленником.
Валет встал с лежанки и спросил, подняв брови:
– Даже так? Так серьёзно, что мне готовиться к эшафоту?
– Здравствуйте, господин наблюдатель, – ответил я. – До эшафота пока далеко.
Валет усмехнулся:
– Зачем тогда этот официоз? Сам барон и охрана. Прочувствовать важность момента? Поверьте, я его и так прочувствовал, когда сидел здесь один. Победили? Искренне рад за вас и прошу прощения за поведение начальства.
– Охранник рассказал? – уточнил я.
– Не ругайте его сильно: когда он ужин приносил, то просто лучился радостью и с удовольствием разделил её со мной.
Я покачал головой:
– Учить их ещё и учить. Что поделаешь, служба молодая.
– Обижаться? Не на что. Вы удивительно гостеприимны, барон. Мы как, здесь будем говорить или всё же поднимемся? А то надоела мне эта шикарная обстановка за трое суток.
– Мне нравится ваша наглость, поэтому отвечу тем же. Свяжите меня с Твердем, и ваша миссия у нас счастливо закончится, а с Хромом разбирайтесь сами, из замка мы вас вышлем.
– Я знал, что всё закончится этим предложением, – не моргнув глазом ответил он. – Только не думал, что так скоро, и, представьте себе, предполагал, что вы обратитесь ко мне в горе, а не в радости. А из замка зачем высылать? Вы с Хромом воевать собрались? А это именно так будет выглядеть.
– Не переживайте за нас, подумайте лучше о себе. Сергун! – крикнул я, обернувшись к двери. Та мгновенно открылась, и в камеру заглянул охранник. – Отведи задержанного в его комнату и постой там возле двери до моего прихода. На втором этаже, знаешь? А вы, – я обратился к Валету, – будьте благоразумны.
– Непременно! А если там мне ещё и бинго вернут, буду совсем паинькой. Вас долго ждать, барон?
– Не успеете соскучиться, я с рацией приду. Веди его, Сергун.
Когда я подходил к комнате Валета, из неё раздавались звуки песни. Охранник и горничная стояли в коридоре и слушали, затаив дыхание. Песня в стиле шансон про нелёгкую арестантскую долю. По-моему, новая. Хорошо поёт, чёрт! Как говорится, «война – преходяща, искусство – вечно». Пусть творит… подальше от меня. Я вообще рацию в подвал принёс бы, но «антенны» и мощности не хватает, чтобы оттуда работать. Ничего не поделаешь, только из подвала-лаборатории были выведены «антенны» на длинных светляках.
– Хорошая песня. Заключение пошло вам на пользу, – сказал я, протягивая амулет.
– Я прекрасно обошёлся бы и без такого жизненного опыта, – ответил Валет, принимая рацию. – Время неурочное, поэтому гарантировать, что ответят, не могу.
– Не ответят – в урочное свяжемся, особой спешки нет.
– Моё дело предупредить.
Валет подстроил амулет на условленный канал. «Оказывается, он постоянно сбивал настройку, – подумал я, – молодец, и выдержка железная, Фиона всегда сомневалась в его эмоциях. Вот и сейчас ничего не понятно».
– Бард вызывает Старика, Бард вызывает Старика… – И так непрерывно в течение минуты. – Не отвечает, – развёл руками виконт.
– Вижу. Продолжайте.
«Рон, этот канал?»
«Да, на нём слушали».
Валет продолжил. После тяжёлого вздоха спустя полчаса я протянул руку за амулетом и спросил:
– Во сколько намечен сеанс связи?
– В восемь утра, – не моргнув глазом ответил шпион.
– Хорошо, приду утром.
«Мы его в обед слушали, Егор».
«А зачем ему врать?»
«Проверяет реакцию, ему интересно, на чём прокололся, а может, просто развлекается».
«И хрен с ним, пусть развлекается, приду утром. Всё равно встаю рано».
– Старик слушает, – внезапно раздался из амулета знакомый голос следователя сквозь треск помех.
Валет удивлённо посмотрел на меня:
– Вам демонически везёт, барон! – И заговорил в амулет: – Есть важные сведения для Жёсткого.
– Такие, что вы воспользовались ненадёжным каналом и в необычное время? Я совершенно случайно оказался рядом с амулетом. Слушаю. Если о разгроме лавийцев, то я об этом уже знаю.
– Барон требует связь с Жёстким. Я раскрыт, как и предполагал. – Валет хитро посмотрел на меня и подмигнул. Вот наглец!
– Во как! После победы? Передайте ему амулет, он наверняка рядом. Здравствуйте, барон.
– Здравствуйте, следователь.
– Узнали? Я рад. Теперь отправьте, пожалуйста, куда-нибудь Барда и другие лишние уши.
– Хорошо, секунду. Сергун! Отведите господина наблюдателя обратно.
Валет вновь удивлённо посмотрел на меня, потом усмехнулся и покачал головой:
– Бинго позволите взять?
Я согласно кивнул.
– Помните о своём обещании, Старик! – громко крикнул он в сторону амулета, уже поворачиваясь к выходу.
– Сделаю всё, что смогу! – прорвалось сквозь помехи.
– Судя по тому, как вы поступили с матерью Витара, ему не стоит на вас рассчитывать, – язвительно сказал я в рацию, как только агента увели.
– Да что вы понимаете в жизни, молодой человек! – нервно крикнул в ответ следователь.
– Достаточно, чтобы отличить дружбу от предательства.
– Вы не понимаете, что значит служить под началом Жёсткого! Он тебя насквозь видит, и попробуй ему соври! А тогда я и сам считал графа предателем!
Он оправдывался передо мной, как сынок перед строгим родителем. Пробрали его мои слова, видимо, давно накипело.
– Хватит, господин следователь, я вам не служитель, чтоб душу мне изливать. Поговорим при встрече, если она у нас состоится, а пока – к делу. Мне необходимо лично поговорить с магистром.
Ответ прозвучал с задержкой. Успокаивался старик.
– Я попробую это устроить в самое ближайшее время, – сказал он вполне спокойным голосом. – Могу сразу сказать, вы ему нужны в Шелмиусе в основном из-за амулетов, и особенно с буквой «3». Вы меня поняли?
– Не боитесь разгласить мне такую страшную тайну, особенно по радио? – не удержался я от шпильки.
– Нет, эти сведения вам позволено открыть, а радио… Риск оправдан. Все амулеты с этим каналом только в первой, маленькой партии нашей закупки. Или это неправда?
– Правда. Инструкция не врёт ни в одной букве. Я рад, что вы уверены в собственных людях.
– А как иначе работать, если своим не доверяешь?
Я еле сдержал на языке очередную колкость, хватит над стариком издеваться.
– Хорошо, тогда этот амулет я буду таскать с собой и включать… м-м-м… с девяти до одиннадцати утра и с восьми до десяти вечера. До связи, надеюсь, скорой.
– До связи, господин барон, и… спасибо, что дважды оставили меня в живых.
– Не за что. Конец связи.
Я быстро выключил амулет, а то следователь опять ещё о чувствах заговорит. Оно мне надо? Витару с Лионой решать, как с ним поступить впоследствии.
