месте, и в попытке освободиться, рассёк воздух. Раздался болезненный вопль, а после Эпкальм увидел, как капли крови, вылетевшие из очередной раны академца, обрушились на землю, скользнув в пространстве.
«Сейчас взорвётся!» — подумал с тревогой Эпкальм и кинулся к кучерявому академцу. Занёс здоровую руку с мечом и отрубил отростки от головы твари. А вот оставшиеся в теле студента рога продолжали становиться ярче, один из них и вовсе вошёл в плечо насквозь и вышел с обратной стороны.
— Будет больно! — предупредил лидер, перехватил меч и обеими руками, надавил на плоскую сторону лезвия и резко ударил по отросткам, которые начали сдвигаться, хоть и с боем. Академец вопил и извивался не хуже змеи. Уже через несколько мгновений, они выпали из тела, вопящего студента и упали под ноги. Эпкальм оттолкнул ребят и вместе с ними повалился, как можно дальше. Лидер заметил, как сходит с ума тебрарум, бешено дергая головой, на которой продолжали светиться всё ярче обрубки рогов, как и те, что валялись не так далеко от них. Взрыв! Клочки земли и травы разлетелись в стороны.
Академец с кудрями корчился на земле, хватаясь за раненое плечо. Его кожа покрылась потом, второй академец что-то говорил ему, но Эпкальм уже не разбирал слов. Он вскинул голову и увидел Глораса, продолжающего сражение с оставшимися тварями. Он уже было бросился к нему, как его схватил за руку студент с багровыми волосами. На какое-то мгновение Аноильтенс встретился взглядом с наставником, тот заметив бьющегося на земле парня, чертыхнулся, но дал Эпкальму знак головой.
— Уводи их, встретимся на месте! — выкрикнул израненный глаза, и кинулся на другой берег, уцепившись леской за ветки ближайших деревьев.
Оставшиеся три тебрарума кинулись в погоню и даже не заметили оставшихся на полянке людей, а тенадасеры бродили по земле, точно слепые котята с сильно распухшими глазами. Тревога охватила грудь Эпкальма, заполнив голову тем же страхом, который съедал его, когда точка Сэлда начала просто светиться на экране.
— П-пожалуйста… помоги донести его! Я-я…
Эпкальм достал обе ампулы с заживляющей жидкостью, одну вколол себе, другую пострадавшему, понимая, что этой порции ничтожно мало, как ему, так и мальчишке, но так они оба хотя бы не истекут кровью.
— Живее, — оборвал его Эпкальм, подхватывая с земли раненого академца здоровой рукой. Боль в пронзённой правой начала расти и резать кожу, так, будто в неё снова и снова вонзались клыки. Тенадасеров к этому моменту и след простыл. По всей видимости сбежали, нащупав тавалсы.
Преисполненный тревогами, Эпкальм тащил незнакомого ему человека, готового вот-вот отключиться и думал, что поступает не совсем правильно.
Конечно, помочь бедняге несомненно нужно, но бросать взамен Глораса казалось самым что ни на есть неправильным решением, и он это понимал, ощущая груз вины.
«Он справится. Глорас сильный, в крайнем случае вызовет подмогу. Он выживет!» — неустанно твердил себе сопротивленец.
К тому моменту, как они дотащили академца к защищённой куполом территории, второй студент подскочил.
— Прошу, дай мне пару минут! Я-я… должен привести помощь!
— Мой товарищ тоже ранен, у меня нет времени стеречь твоего друга, — сурово ответил Эпкальм.
— Пожалуйста! Всего пару минут! — взмолился тот и бросился бежать.
Переполненный нервозностью сопротивленец принялся ждать. Прошло и правда не больше пары минут, когда в поле зрения появился всё тот же парнишка, но уже с двумя девушками и ещё двумя парнями. Одну из мчащихся студенток, — той, что с рыжими волосами и искажённым ужасом лицом, — Аноильтенс узнал, ведь именно эту парочку он видел в ту ночь. Разбираться с ними было некогда, его ждал Глорас, которому тоже требовалась помощь с тебрарумами, а потому медлить он не мог.
Эпкальм осторожно опустил раненого на землю, накинул капюшон и поднялся.
— Спасибо! — успел ему выкрикнуть академец с огненной шевелюрой.
Эпкальм на мгновение задумался, не преставая вспоминать о том вечере.
— Сочтёмся.
* * *
Дольт² — хмельной напиток, известный приятным богатым и насыщенным вкусом пряностей и не менее вкусной пышной пеной. Он является одним из самых распространённых и любимых напитков кувелов, не считая не менее разносортных вин.
Глава 18. Тропинки из слёз
Комментарий к Глава 18. Тропинки из слёз
Дорогой мироходец, приятного путешествия в страну грёз! Я надеюсь, что путь будет захватывающим и у тебя останутся только приятные впечатления⊂(´ ▽ `)⊃
Штаб сопротивления, лес на территории
Эпкальм нёсся сломя голову через лес, проклиная себя за то, что забыл нацепить на ухо средство связи, которое надевал всякий раз, когда выходил на задание. Мысли в голове бешено слонялись и сменяли его эмоции по кругу. С одной стороны, он волновался за Глораса, который, прихрамывая, бросился через реку, уводя внимание тёмных тварей на себя, с другой стороны ему не давали покоя академцы, которых он видел в ту роковую ночь. Злобно рыкнув, он вылетел из леса и помчался к штабу, откуда уже слышались разъярённые и взволнованные голоса. Мысли о свитке выпали из головы в тот же миг, когда он услышал чей-то очень знакомый плачь. Внутри похолодело и сжалось, лишая его здравомыслия.
Он ускорился и вскоре оказался у входа. Сердцебиение отбивало в висках пульсирующую чечётку, ладони потели, а во рту пересохло. Залетев внутрь, Эпкальм не успел и пары шагов пройти, как к нему подлетели зарёванная Липедесса и разъярённая Гловиль с красными глазами. Моргнул. Яростный шлепок! Кожу на щеке защипало, точно его окунули лицом в листья крапивы, пока потускневшие глаза, невидяще смотрели в пространство.
Спустя пару мгновений он пришёл в себя и осознал, что его ударили, а следом кто-то кинулся к нему с объятьями, крепко сжимая руками. Эпкальм слышал всхлипы, чувствовал, как по щеке разливается жжение и покалывание вместе с жаром, и ничего не мог понять. В изумлении повернув голову, он увидел перед собой Гловиль и её пылающую ладонь, застывшую в воздухе. Опустил взгляд. Липедесса стискивала его так, будто он стал для неё единственным средством спасения, из-за которого она ещё не сорвалась в пропасть, а после осторожно обратила к нему взор. Такими алыми он прежде ещё не видел глаза золотой девочки. Аквамариновые радужки точно утонули в кровавом океане сосудистых сплетений, веки опухли и раскраснелись, а кожа её горела так, что казалось, будто она вот-вот прожжёт ткань его формы.
— Да как ты посмел! — взревела Гловиль, смахнув с века слезу, что намеревалась сорваться. — Ты предал его! Предал, паршивец! Он ранен из-за тебя! — продолжала она презрительнее, но уже чуть тише. Голос в моменте напитался ядом
