— Значит, не судьба, — кивнула она Степе. Кот раздраженно хлестал хвостом по полу, не желая мириться с такой наглостью — пришел посторонний мужик, выжил с законного спального места рядом с хозяйкой, да ещё и предусмотрительно убрал все вещи! — Пойдем, покормлю, животное.
Не сказать, чтобы зверя удовлетворила такая неравноценная замена — похрустеть «Вискасом» вместо того, чтобы написать в туфли врага, но альтернативы не предлагалось, потому Степа, недовольно передергивая шкурой, пошел на кухню.
Покормив зверя и немного поплескав водичкой себе в лицо, Ева задумалась — что теперь делать? Время, мягко говоря, раннее, и начинать доставать людей ещё рано. Ни кушать, ни спать не хотелось, зато степень желания покурить, цензурными словами было не описать. Девушка подошла к столу и дрожащими пальцами вцепилась в спинку стула. Та самая злополучная, не выброшенная две недели назад пачка продолжала лежать за салфетницей, соблазняя одним своим присутствием. В висках застучало, а становящийся все громче внутренний голос, настойчиво шептал:
— От одной сигареты ничего не изменится… Вот ещё чуть-чуть, и все — точно в завязку!
Ева осторожно взяла бело-голубой картонный прямоугольник и заглянула внутрь. Восемь штук. От одной ведь действительно ничего не будет… Но тут перед глазами вновь встала просмотренная накануне запись. Интересно, Ира тоже думала, что вот ещё одна таблетка метамфетамина, а потом, когда станет немного легче и ломка прекратиться, она все бросит?
Девушка с силой сжала пальцы, ломая сигареты и сминая пачку в неаппетитно пахнущий комок. Выбросив растерзанное свидетельство своего почти срыва, Ева тщательно вымыла руки, чтобы не осталось и следа табака. Если уж решила менять жизнь, то полумерами ограничиваться нельзя. Пообещала себе бросить курить — нужно выполнять.
После акта вандализма в отношении «Винстона», у неё даже настроение немного поднялось. Степан, крадучись, пошел обратно в коридор, видимо, надеясь, что обувь мифическим образом сама к нему спустится. Ева же замерла возле окна, прижимаясь щекой к холодному, чуть влажному стеклу. Город потихоньку просыпался, в доме напротив загорелся свет в паре окон, остальные же продолжали быть темными и безжизненными.
— Почему ты не спишь? — вопрос застал её врасплох, и девушка резко дернулась, оглядываясь. Денис стоял на пороге, ероша ладонью и без того встрепанные волосы. — Рано ещё, ложись.
— Я не хочу. Иди уж, раз пообещала тебя до утра не трогать… — она снова отвернулась к окну, стараясь не обращать внимания на полуобнаженного мужчину за спиной. Свет никто из них так и не включил, и кухня была наполнена полумраком.
— Извини, что без приглашения. Хотел убедиться, что у тебя все нормально.
— Довольно странный способ, — хмыкнула Ева, чувствуя, как он подходит к ней. Странное ощущение — не видеть и не слышать звуков движения, но точно знать, где он. Кожу на спине начало покалывать от тепла его тела, когда Денис встал за ней. Совсем близко, но не касаясь. — Серьезно, иди спать. Мне сейчас даже ругаться пока не хочется…
— Пойдем со мной, — кончики пальцев проследили контуры её лопаток, скрытых под тонкой тканью пижамного топа. Медленно поднялись вверх, поглаживая плечи. — Просто полежишь рядом.
— Какой ты сегодня непритязательный, — нотка язвительности все-таки прорезалась, как Ева ни старалась говорить бесстрастно. В следующее мгновение она оказалась прижата к его груди, чувствуя кожей каждую линию жесткого тела.
— Тебя это радует или оскорбляет? — Денис ещё сильнее притиснул к себе её бедра, давая понять, что, дразня, она играет с огнем. От резкого движения девушка пошатнулась и, пытаясь удержать равновесие, схватилась за подоконник.
— Отпусти.
— Ты действительно этого хочешь? — теплые губы прошлись по мочке уха и ниже, вдоль шеи. Он не целовал её, просто мягко касался, но от этого казалось бы невинного движения, девушку пробрала мелкая нервная дрожь, а дыхание сбилось.
— Если я скажу «да», отпустишь?
— Постараюсь, — в противовес словам, ладони сместились на грудь, поглаживая и сжимая. Ева чувствовала, как внутри все скручивается в узел от желания, наполняя тело приятной тянущей болью. Ей хотелось, чтобы Денис снял с неё майку, такую мягкую раньше и казавшуюся колючей и неприятной сейчас, но горло перехватило, и девушка поняла, что не может выдавить ни слова. Вместо ответа она откинула голову на его плечо, давая больший доступ к шее, которую тут же покрыли короткими дразнящими поцелуями.
Даже если бы Ева хотела задуматься о происходящем, все равно ничего не получилось бы. Её рациональная часть явно была сегодня в загуле, оставив девушку во власти инстинктов. И они, инстинкты, были точно против того, чтобы тихо-мирно лечь в кроватку и видеть прекрасные сны. Девушка попыталась повернуться, не желая оставаться пассивной стороной, но Денис продолжал крепко держать, почти судорожно сжимая её талию.
— Пусти, — в конце концов, смогла прохрипеть она. Мужчина неохотно разжал ладони, давая ей немного простора. Ева развернула и, тяжело дыша, с трудом смогла задать вопрос, который больше всего сейчас не давал покоя.
— Ты за этим сюда пришел?
— Нет, — тусклый свет фонаря давал мало света, скорее, немного разбавлял темноту. Раскачивающие ветви тополя дробили этот свет на мелкие лучики, отблески которых сейчас метались по груди и лицу Дениса, придавая мужчине почти пугающий вид.
Чтобы видеть выражение его глаз, Ева откинулась назад, вжавшись в жесткий край подоконника. Теперь она уже не чувствовала исходящего от стекла холода, кожа горела, став почти болезненно чувствительной.
— Тогда почему?
— Потому что не могу уснуть, когда тебя нет рядом, — честно признался он, не пытаясь приблизиться. Давая выбор, хотя как таковых, вариантов не было, и они оба знали это. Слишком похожие, чтобы заниматься самообманом, и слишком разные, чтобы понять друг друга.
Вместо ответа Ева притянула его к себе за шею и почти грубо поцеловала в твердые губы, языком обводя контуры рта. Через мгновение её саму целовали с не меньшими страстью и напором. Дыхания не хватало, но они даже не думали отстраняться.
Только когда почувствовала спиной что-то холодное, Ева поняла, что сидит на подоконнике, обнимая Дениса ногами за талию.
Она протестующе застонала, когда он оторвался от её губ и, не прекращая крепко придерживать под попу, сделал несколько шагов в сторону.
— Замерзнешь… — пояснил он, усаживая Еву на стол.
Теперь ладони Дениса бережно ласкали её грудь, а рот сквозь ткань накрыл возбужденный сосок. Она ещё сильнее прижалась к нему, царапая обнаженную спину, не в силах что-либо сказать, но побуждая к более страстным действиям. Мужчина низко простонал, не отнимая губ от её тела, и толкнулся возбужденным пахом в развилку её бедер.
