а вода все течет, непрерывным потоком.
Мне трудно дышать. Хочется схватиться за занавеску, но не хочется смутить Саллена, если он там, или навлечь на себя его ненависть. Я должна что-то сказать, но что, если это кто-то другой? Что, если это вовсе не Саллен?
Это невозможно. Я знаю, что это правда.
Но тут мне вспоминаются туннели под новым отелем. Тайные комнаты, о которых никто не знает.
Я оглядываюсь на кровь на полу. Ее немного; возможно, именно столько осталось в магазине, после того, как я шарилась по битым стеклам. Но не помню, чтобы Саллен был ранен. Он не подавал виду, что ему больно, но, с другой стороны, не думаю, что он когда-нибудь это сделает.
Страх застывает у меня под кожей, как цемент в венах.
Я не могу повернуться к душу. Если после всего этого с Салленом что-то случилось, не знаю, что я буду делать.
«Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке, Саллен. Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке».
Но не успев оглянуться, чтобы убедиться, что это он, я слышу металлический скрежет скользящих по металлической штанге колец и шорох винила. Я вздрагиваю всем телом, а через секунду кто-то хватает меня сзади за шею и дергает к себе. Я натыкаюсь икрами на стенки ванны, но, чтобы удержаться в вертикальном положении, поднимаю ноги и тут же оказываюсь под душем.
С моих губ срывается крик, но рот закрыт чьей-то ладонью, и на секунду, когда напавший на меня снова задергивает занавеску, погружая нас в темноту, мне не кажется, что это Саллен. Потому что я чувствую на коже голые пальцы.
Меня сковывает страх, мочевой пузырь становится тугим и полным, и я боюсь даже не за себя. Если Саллена схватил Райт, Штейн его убьет.
Что-то теплое стекает по моему бедру, пропитывая нижнее белье, и когда я вдыхаю через нос, пытаясь набрать в легкие воздуха и раздувая ноздри от страха, чувствую запах своей мочи.
Я понимаю, что он тоже это чувствует, но испытываю слишком большое облегчение, чтобы смутиться, потому что слышу, как Сален шепчет мне на ухо.
— О боже, — тихо произносит он, и его хриплый голос словно бальзам развеивает бурлящий в моих жилах ужас. — С тобой произошел досадный конфуз.
Я закрываю глаза в темной, сырой ванной, удивляясь тому, что струи воды еще не успели меня намочить. Я стою близко к занавеске, и, наверное, Саллен отрегулировал насадку душа, чтобы вода не доставала до нас. В любом случае, мне все равно.
Несмотря на то, что его рука плотно прижата к моему рту, а другая обвита вокруг моей талии, словно душащая свою жертву змея, у меня все еще идет кругом голова от облегчения.
У меня дрожат ноги, хотя шум воды не заглушает отдающееся в голове биение моего сердца.
— Саллен, — удается пробормотать мне ему в ладонь. Я не открываю глаза. — Ты в порядке?
Он прижимает меня к себе, и я чувствую, как вода с его тела впитывается в мою одежду. Мои носки промокли, липнут к ногам, и это неприятное ощущение, но я не могу найти в себе силы их снять.
Саллен медленно опускает руку с моей талии, пока его обнаженные пальцы не обхватывают мое бедро, прямо под коротким подолом юбки. Затем скользит ими выше, от чего я напрягаюсь, и он смеется мне в ухо.
— Я это чувствую, — тихо говорит он, и у меня вспыхивает лицо, когда я понимаю, что он имеет в виду. Я описалась. От этого факта мня бросает в жар, и я дрожу, но не пытаюсь спрятаться. — Неужели я так сильно напугал тебя, Солнышко?
Я открываю глаза и, повернув голову, смотрю на него. Саллен встречается со мной взглядом, его ресницы влажные и густые.
Я замечаю, что он одет, у него на шее все еще повязана бандана. Он насквозь промок, и я задаюсь вопросом, он принимал душ вот так, или после оделся и по какой-то причине не выключил воду? Может, чтобы посмотреть, не собираюсь ли я предать его, нарушив личное пространство.
— Саллен, — снова шепчу я, и он опускает руку к моему горлу, мягко обхватывая пальцами шею, чтобы я могла говорить. — Прости. Я просто… я увидела, что в коридоре отключилось электричество.
— Это старый отель, — тихо рассуждает он, наблюдая за мной. — Это не та роскошь, к которой ты привыкла.
Я прищуриваюсь, чувствуя себя смелее после его подкола.
— И я увидела… кровь.
На губах Саллена проступает кривая улыбка. По его подбородку и по кончику носа стекает вода, капля падает на губы, прямо в уголок. У меня возникает внезапное, порочное желание ее слизать.
— Правда? — тихо спрашивает он.
Затем тащит меня вглубь душевой кабины, и горячая вода обдает меня с ног до головы, стекает по топику, животу, юбке и даже ниже. Я дрожу, несмотря на то, что вода горячая. От ощущения прилипшей к коже одежды я чувствую себя грязной, хотя я понимаю, что она смывает с меня и мочу, но Саллен все еще крепко сжимает мое бедро.
Он прижимает меня к себе, я чувствую его эрекцию и не отвожу от него взгляда, даже несмотря на то, что на меня льет вода. Теперь он за ее струями и смотрит мне в лицо с жестоким весельем, унижая меня.
Он не понимает, что именно этого я и хочу.
Но я не могу забыть о крови на кафеле. То, как я испугалась, подумав, что его здесь нет.
Я пытаюсь вывернуться из его объятий, чтобы увидеть его во весь рост, убедиться, что Саллен цел и невредим, но он только крепче сжимает меня, вцепившись рукой в горло и обхватив за талию.
Я дрожу в его объятиях, вода застилает мне глаза, а он просто смотрит на меня.
— Это твоя кровь, — выдыхаю я. — Раньше ее здесь не было.
Сален наклоняет голову, глядя на мои губы.
— Ты очень наблюдательна.
— Что случилось? Тебе… больно?
Саллен медленно поднимает
