Молли задумчиво смотрела на красиво перевязанный пакет. Что-то в улыбке Рубела говорило ей, что его лучше не вскрывать перед всеми.
– А у меня для тебя ничего нет, я же не знала, что ты приедешь.
– Зато у нас есть! – раздался веселый хор голосов.
Дети побежали к елке и принялись вытаскивать из-под нее пакеты. Линди и Джеф подарили ему шарф, который Молли тут же узнала, это был шарф из одного из сундуков Джеймса Блека.
Тревис протянул Вилли Джо пакет, и мальчики, толкая друг друга, пытались опередить один другого и вручить свой подарок Рубелу – крючок и грузило для рыбной ловли, которые они смастерили из старых гвоздей.
– Тревис научил нас обращаться с наковальней и напильником, – объяснил Вилли Джо.
Молли видела, как глаза Рубела затуманились. Очевидно, дарил он подарки с большей легкостью, чем принимал их.
Молли не заметила, что Шугар вышла из комнаты, пока та не вернулась, таща за собой три рюкзака.
– Идите сюда, мальчики, время отправляться.
– Отправляться? – Молли встала, прижимая к груди все еще не вскрытый пакет с подарком Рубела.
– Малыши вернутся домой вместе со мной через пару дней.
Молли покраснела.
– Мы вернемся, чтобы позаботиться о доме, пока вы будете в Новом Орлеане.
– В Новом Орлеане? – Молли посмотрела на Рубела.
Он пожал плечами:
– Я думал, ты заслужила свадебное путешествие.
– Свадебное путешествие? Я?
– Мы. У меня там живет сестра. Ее зовут Дельта. Как я понял, у нее большой дом. Она приглашала. Места хватит всем.
Молли пришла в себя, когда Линди и Джеф спустились вниз, таща свой саквояж.
– Мы вернемся через несколько дней, – объяснил Джеф несколько резким от застенчивости голосом.
Молли и Рубел проводили их до порога, пожелали спокойной ночи и закрыли за ними дверь.
– Я даже не спросила, куда они отправились в свадебное путешествие, – вздохнула Молли.
Рубел прижал ее спиной к двери. Его руки были заняты ее прической, он вытаскивал шпильки из ее волос.
– Джеф позаботится о Линди, не беспокойся.
Он пробежался пальцами по прядям ее волос. Его губы припали к ее губам. Боже, как ей было хорошо! Так хорошо! Рубел чувствовал то же, что и Молли. Подумать только, он почти потерял эту женщину! И теперь она его жена!
Не отрывая губ, он поднял ее на руки и понес к лестнице.
– Подожди.
– Подождать?
Рубел остановился, в то время как Молли старалась встать на ноги.
– Твой подарок! Я еще не вскрыла подарок!
Она вернулась к ярко-красному пакету и, сидя под елкой в своем самодельном рождественском платье, разорвала бумагу с восторгом ребенка. Рубел наблюдал за ней, ошеломленный всеми теми чувствами, которые так стремительно нахлынули на него. Впрочем, все это было не так уж стремительно. Ему понадобилось больше года, чтобы разобраться в своих чувствах, а для Молли этот год был наполнен страданием.
– О! – она вытащила шелковую белую ночную сорочку, которая была, скорее, просто кружевом, чем одеждою.
Прижав ее к своему лицу, Молли смотрела сквозь нее, будто сквозь дымку или паутинку, на улыбающееся лицо Рубела. Ничуть не смутившись, он взял Молли на руки вместе с сорочкой и понес наверх.
– Я хочу сам надеть на тебя эту ночную сорочку, – прошептал он, – а потом я сам сниму ее.
Но у двери спальни он остановился и сильнее прижал Молли к себе. Она наблюдала, как пристально он смотрит на кровать, и догадалась, что он вспоминает тот последний раз, когда видел ее на этой самой постели, свернувшуюся калачиком.
– Она пуховая, – подсказала Молли, попытавшись отвлечь его от воспоминаний об ужасной сцене, разыгравшейся в тот день, когда она прогнала его.
Но он стоял, как вкопанный.
– Я виноват, что потерял тот день, Молли.
Она прикусила нижнюю губу.
– Я тоже.
– Но мне нужно было уехать.
– Покинуть меня?
– После того, как ты узнала правду, тебе было нужно время все обдумать, прежде чем я вернусь.
– Но я думала… – ее голос прервался, и она почувствовала, как слезы набегают ей на глаза. – Прогоняя, я думала… что, если ты любишь меня, ты останешься.
– Черт побери, Молли, я так плохо обращался с тобой, что проведу всю оставшуюся жизнь, искупая вину, клянусь!
Коснувшись пальцами затылка Рубела, она настойчиво склонила его голову к себе, нежно встретив губы любимого.
– Тебе нечего искупать. Сегодня мы начинаем все заново. А прошлому мы должны быть благодарны, Рубел, оно свело нас.
Он с восхищением посмотрел ей в глаза.
– Ты не знаешь, как приятно слышать из твоих уст мое – мое! – имя.
Она улыбнулась, счастливо, очень счастливо. Он поцеловал ее.
– Я рада, что ты Рубел Джаррет.
– Я тоже, миссис Молли Джаррет.
Он опустил ее на пол, наблюдая, как она скрывается за ширмой, чтобы переодеться в тонкую белую ночную сорочку. Всего одна лампа горела в дальнем углу возле кровати, освещая комнату тусклым светом, не разгонявшим полумрака. Вместо обычного веселого, пестрого лоскутного одеяла кровать была застелена кружевным покрывалом, поблекший цвет которого выдавал его принадлежность к семейным реликвиям.
Рубел развязал галстук, расстегнул воротник и бросил свой жакет на обитый зеленым полотном стул. Он чувствовал, как прыгает его пульс. Он слышал мягкие звуки шуршащей за ширмой одежды. Он снова посмотрел на постель и подумал, что Линди, наверное, сейчас тоже переодевается для своей первой брачной ночи.
Рубел вспомнил ту ночь, когда он выбросил Джефа из дома. В ту ночь он сделал Молли предложение.
Каким дураком он был: вторгался, обвинял и никогда серьезно не думал о последствиях!
Неожиданно Молли появилась из-за ширмы, и от взгляда на нее у Рубела перехватило дыхание. Она засмеялась, заметив это, и протянула к нему руки.
– Кто купил это?
– Я сам, – он похлопал себя по щекам, сообщив: – У меня, вероятно, еще до сих пор красное лицо.
Ночная сорочка ничего не скрывает, заметил он с беспокойством. Эта вещь имеет так много дыр, что малыши смогли бы, пожалуй, использовать ее вместо сети для рыбешек. Ее грудь подымалась от учащенного дыхания, розово-кирпичные соски просвечивали сквозь прозрачную ткань.
Неожиданно Рубел почувствовал себя полнейшим идиотом: что взбрело ему в голову купить такую сорочку… своей жене?
– Черт побери, Молли, прости, я не подумал… у меня же не было прежде жены… я не думал, что когда-либо такая вещь будет… на моей жене.
Молли испуганно посмотрела вниз на просвечивающийся подол. Ткань мягкая, шелковистая, тонкая – паутина! – чувственно струилась вдоль ее ног.
– Тебе не нравится, как она смотрится на мне?
Его пульс участился.
