Дипломатия в польско-литовском конфликте
Виленский вопрос на некоторое время стал одним из главных в международной политике. Франция осторожно поддержала польское правительство, но полностью принять план присоединения Вильни к Польше не согласилась. США не выразили особого интереса в этом деле. Англия выступила 12 октября с протестом (вместе с Францией) против занятия Вильни и призвала Пилсудского и польское правительство к политическому благорассудству.
Польское правительство официально ответило 14 октября правительствам Англии и Франции заявлением о праве жителей Виленщины на самоопределение. Тогда правительства Англии и Франции в своей ноте от 18 октября потребовали уже только дезавуировать действия Желиговского. На это польское правительство 19 октября ответило нотой, в которой выразило сожаление в связи с акцией Желиговского. Оно заявило о готовности принять посредничество Лиги Наций в деле заключения перемирия с Литвой и обмена пленными. Пилсудский заявил английскому и французскому послам в Варшаве, что он обещал Виленщине право самоопределения, что Антанту удовлетворило{291}. Однако независимость Средней Литвы никто, кроме Польши, не признал.
Литовское правительство, естественно, расценило захват Вильни как агрессию. Оно отказалось вести какие-либо переговоры с Желиговским, рассчитывая на помощь дружественных стран и на Лигу Наций. Одновременно в Литве готовились к продолжению военных действий. Был объявлен призыв мужчин нескольких возрастов. Несмотря на предыдущие потери, численность литовской армии к ноябрю 1920 года выросла с 17 196 до 25 409 солдат и офицеров. Это позволило сформировать 4-ю дивизию.
Тайно литовцы обратились за помощью к Германии (явно нельзя было по условиям Версальского мира). В Германии сочувственно отнеслись к просьбе Литвы. Бывшие фронтовики, добровольцы Фрайкорпуса и бывшие участники выступления в Прибалтике российско-немецких отрядов Бермондта-Авалова готовы были прийти на помощь Литве. Некоторые немцы, жители Восточной Пруссии добровольцами прибыли в Литву. Даже в Латвии поднялись голоса против Желиговского. Там опасались, что он может захватить еще Двинск и Латгалию, где жило много белорусов и поляков.
Урегулированием виленского конфликта занялась Лига Наций. 11 октября Литва официально внесла свой протест в Лигу Наций против захвата Вильни поляками. Литовское правительство получило ответ, что решение Совета Лиги будет принято после ознакомления с ситуацией на месте и рапорта контрольной комиссии Лиги Наций. Обмен посланиями продолжался и в следующие дни.
Председатель Совета Лиги Наций Леон Буржуа 14 октября пригласил к себе Игнация Падеревского, бывшего премьер-министра, а ныне представителя Польши в Лиге, и заявил ему, что захват Вильни является нарушением обязательств Польши по отношению к Литве, принятых польской стороной. Буржуа пригрозил, что если польские силы не покинут Вильню, то он соберет Совет Лиги Наций для принятия надлежащих мер. Падеревский ответил, что вывод войск, вышедших из подчинения главному командованию, не составит особой проблемы и что он ожидает инструкций от своего правительства. Совет Лиги был удовлетворен таким ответом. А тем временем жалобы литовского правительства продолжали поступать в Лигу Наций.
Наконец, 25 октября Буржуа созвал Совет Лиги Наций для рассмотрения польско-литовского конфликта. 29 октября было принято постановление Совета, по которому на спорной территории следовало провести плебисцит под надзором Лиги Наций. Определение границ территории проведения плебисцита и способа его проведения Совет Лиги оставил за собой. Правительствам Польши и Литвы дали 10 дней для ответа о согласии на такое решение, а пока обе стороны должны были воздержаться от всяких актов насилия{292}.
3 ноября министр иностранных дел Польши Э. Сапега прислал инструкцию польским представителям в Лиге Наций. Польша соглашалась на плебисцит по вопросу государственной принадлежности спорных территорий.
7 ноября делегаты Польши при Лиге Наций И. Падеревский и Ш. Аскенази вручили председателю Совета Лиги Л. Буржуа польскую ноту о согласии на проведение плебисцита. Литовское правительство тоже согласилось с плебисцитом, но при условии, что опрос населения не будет осуществляться севернее линии, установленной в Сувалках 7 октября 1920 года, т. е. в районе Вильни и севернее. А это и была почти вся территория Средней Литвы. 23 ноября представитель Литвы А. Вольдемарас передал Совету Лиги официальную декларацию литовского правительства о плебисците, в которой было заявлено «о литовском характере Вильни». Несмотря на принципиальные различия в позициях Литвы и Польши, Совет Лиги Наций снова направил контрольную комиссию в Варшаву и Ковно.
* * *
С протестом против действий Желиговского выступило и правительство РСФСР. От его имени заместитель председателя российско-украинской делегации на мирных переговорах в Риге Л. Л. Оболенский 29 октября вручил ноту председателю польской делегации Яну Домбскому. В ноте указывалось, что «на территорию, переданную нами Польше (так называемый «польский коридор»), вступили отряды Желиговского», а это «равносильно отрицанию основных начал заключенного Договора о перемирии». Л. Л. Оболенский от имени правительств РСФСР и УССР потребовал:
/Чтобы/ «войска Желиговского, которые, в силу признанного самой Польшей неповиновения их Польскому командованию, представляют собой неоспоримую реальную угрозу прочности заключенного перемирия, были удалены с упомянутой польской территории и вновь на такую не допускались»{293}.
Специально по вопросу о Вильне и действиях генерала Желиговского 11 декабря 1920 года, по поручению правительства РСФСР, глава российской делегации А. А. Иоффе на переговорах в Риге выступил с нотой правительству Польши. В ней сложившаяся ситуация была оценена так:
«Создавшееся в районе Вильно положение не может быть оставлено без внимания Правительством Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. Мое правительство вынуждено подчеркнуть, что генерал Желиговский является и продолжает быть генералом польской службы и что он не мог бы вести военных действий без активного содействия Польши, …относительно такого содействия имеются у моего Правительства конкретные и совершенно бесспорные данные. Войска Желиговского являются регулярными частями польской армии. В своем перемирии с Литвой, Польское Правительство взяло на себя обязательство соблюдения перемирия также и за Желиговского и этим уже определенно подтвердило и без того несомненный факт подчинения Желиговского Польскому Правительству.
Мое Правительство считает себя поэтому вправе обратиться к Польскому Правительству с представлениями по поводу действий генерала Желиговского, организующего в непосредственной близости к границам Белоруссии очаг безответственного военного авантюризма, что создает постоянную угрозу спокойствию и безопасности близлежащих Советских Республик»{294}.
Глава польской делегации Ян Домбский 14 декабря ответил на эту ноту, по поручению польского правительства, своей нотой, в которой, в частности, говорилось:
«В ответ на ноту от 11 декабря с.г. № 131 Польское Правительство подчеркивает, что последний абзац статьи 1-й Прелиминарного договора гласит следующее: «Обе договаривающиеся стороны соглашаются, что поскольку в состав земель, расположенных к западу от вышеустановленной границы (между Польшей, с одной стороны, и Украиной и Белоруссией — с другой), входят территории, спорные между Польшей и Литвой, вопрос о принадлежности этих территорий к одному или другому из названных государств подлежит разрешению исключительно между Польшей и Литвой.
Согласно вышесказанному, спорные вопросы между Польшей и Литвой не могут и не должны быть предметом переговоров между Польшей и Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой, тем более служить темой для заявлений последней»{295}.
Тем не менее, Совнарком РСФСР продолжал выступать с заявлениями, фактически направленными на поддержку Литвы в виленском вопросе. На советских картах до конца 1930-х годов белорусская территория, уступленная советской Россией Литве по договору от 12 июля 1920 г., всегда отмечалась как литовская, с Вильней включительно.
Польско-литовский конфликт за ВильноСоветское правительство стремилось к ликвидации Средней Литвы, правда, не имея для этого ни юридических, ни военных возможностей. Но постоянное напоминание о Вильне и Желиговском советской делегацией на переговорах в Риге являлось одним из ее средств давления на польскую делегацию для достижения уступок по другим вопросам.
