Однако польское правительство на эти призывы не откликнулось, так как они мешали ему договориться с Россией об установлении мира за счет белорусского и украинского народов.
Наконец, 8 октября 1920 года правительство БНР направило Рижской мирной конференции свое заявление с требованием участия белорусской национальной делегации в российско-украинско-польских переговорах. Подписали заявление председатель полномочной делегации БНР на мирных переговорах в Риге В. Ластовский, член делегации А. Цвикевич и секретарь делегации В. Пигулевский. В заявлении было сказано, что РСФСР и Польша не имеют общих границ, поэтому должны договариваться с правительством БНР: Польша — о своих восточных границах, а РСФСР — о западных. Однако Польша отвергла участие в переговорах делегации правительства БНР. Таким образом, обе стороны договаривались о перемирии, мире и разделе территории без участия представителей белорусского народа.
Советская делегация на Рижской конференции руководствовалась не только инструкциями Леина и Чичерина, но и заявлением Всероссийского ЦИК от 23 сентября 1920 года по вопросу об основах соглашения между РСФСР и Польшей. Принято оно было после обсуждения доклада Ленина, прочитанного в тот же день. В заявлении ВЦИК говорилось:
«Российское Советское Правительство и высший законодательный орган Республики — ВЦИК считают своим долгом принять все меры, принести даже тяжелые жертвы, лишь бы достигнуть мира, положить конец кровопролитию и избегнуть одинаково тяжелой для обеих сторон зимней кампании.
ВЦИК считает, что основой, на которой могло бы быть в самый короткий срок достигнуто желательное соглашение, должно быть осуществление принципа самоопределения для всех областей, территориальные границы которых оспаривались во время войны».
Далее речь шла об уступках польской стороне:
«Поэтому, не желая допускать никаких двусмысленностей и никаких оттяжек по важнейшему вопросу для трудящихся масс, именно по вопросу о зимней кампании, ВЦИК предписывает своей мирной делегации предложить мирной делегации Польской республики, если прийти сразу к соглашению о самоопределении нельзя, заключить немедленно на нижеследующих основах соглашение об основных принципах мира, оставляя в стороне те спорные вопросы и те разногласия в истолковании общих принципов, на почве которых быстрое достижение мира было бы невозможно. Эти основы соглашения таковы:
Первое. Правительство РСФСР, принимая к сведению заявление польской делегации о неприемлемости для нее первоначальных условий русско-украинской делегации о сокращении численности польской армии, о демобилизации ее военной промышленности, о выдаче ею оружия и о переходе в полную собственность РСФСР железной дороги Волковыск — Граево, отказывается от этих условий и выражает готовность в этом смысле сделать предложение союзной Украинской республике.
Второе. РСФСР готова немедленно подписать перемирие и прелиминарные условия мира на основе признания границей между Польшей и Россией линии, проходящей значительно восточнее границы, установленной Верховным Союзным Советом 3-го декабря 1919 года, с тем, что Восточная Галиция остается на запад от этой границы»{312}.
Тем самым Россия отказывалась от линии Керзона и большей части Западной Украины. Но при этом в заявлении был ультимативно определен срок принятия предложения — «в течение 10-ти дней». То есть, советское руководство угрожало Польше продолжением войны в зимней кампании:
«Если до 5-го октября 1920 г. прелиминарные условия мира не будут подписаны, Совет Народных Комиссаров вправе изменить предложенные условия».
Отметим, что данная угроза не соответствовала положению на фронте, где польские армии продолжали двигаться на восток. Правда, и в советских военных кругах имелись сторонники продолжения войны «до победы». В частности, к ним относились такие влиятельные лица, как председатель РВС республики, наркомвоенмор Троцкий и командующий Западным фронтом Тухачевский, жаждавшие реванша за поражение под Варшавой.
В эти же дни, выступая на митинге в Минске, Троцкий обвинил польское главное командование в том, что под прикрытием мирных переговоров оно готовится разгромить Красную Армию, и закончил свою речь лозунгом: «Дипломатия в Ригу! Красная Армия на Варшаву!» Но Ленин не поддержал Троцкого. А глава советской делегации Иоффе выполнял указания Ленина и Чичерина.
В Польше тоже были влиятельные сторонники продолжения войны, особенно среди офицерства и в объединениях помещиков из Белоруссии и Украины, стремившихся сохранить свои земельные владения на востоке.
Однако не только войска большевиков понесли большие потери. Польская армия в 1919–20 годах потеряла 216 тысяч солдат (в том числе 80 % в 1920 году). Из них 17 тысяч погибли в боях, около 30 тысяч умерли от ран и болезней, до 114 тысяч были ранены, примерно 16 тысяч не вернулись из плена, более 39 тысяч дезертировали.[59]
Отступление из Белоруссии и Украины, Варшавская и Неманская битвы дорого обошлись армии и народу. Поэтому после изгнания врага с польской территории среди солдат широко распространилось желание закончить войну как можно скорее. Польские политические партии, учитывавшие настроение масс, тоже были готовы заключить мир.
Но у разных партий было разное отношение к территориальным условиям мира. Сторонники Пилсудского склонялись к его федералистской концепции, а противники, особенно национал-демократы, предлагали расширить территорию государства на восток значительно дальше этнической Польши.
* * *
Условия мирного договора обсуждались на заседаниях Совета обороны государства. Еще 11 августа 1920 года Пилсудский и Витос подписали протокол заседания этого совета, выработавшего инструкцию для польской делегации на мирных переговорах. Было решено, что в предварительных условиях мира не будут устанавливаться границы, если у польских делегатов возникнут сомнения по этому вопросу. Кроме того, предусматривалось:
«Польша не признает права большевиков распоряжаться Вильно, виленской и гродненской землями, Польша по-прежнему придерживается той позиции, что определение границ между Литвой и Польшей может быть предметом переговоров только между Польшей и Литвой с учетом воли населения этих земель».
Был и особый пункт инструкции:
«Если представители Советов поднимут вопрос о Белоруссии, то принять принцип ее независимости»{313}.
Когда польские войска подошли к линии Керзона, Совет обороны государства 27 августа высказался за ее переход. В черновике протокола заседания записаны слова Пилсудского:
«Продвинуться так далеко вперед, как только можно будет удержаться, — к зиме вплоть до Щары».
На этом же заседании Совета министр иностранных дел Э. Сапега ознакомил собравшихся с позицией правительства:
«Правительство должно стремиться к заключению мира с Советами при условии сохранения границы между Польшей и ее восточными соседями, проходящей по идеальной линии бывших немецких окопов, а затем по линии Горыни и Збруча…
В случае, если удастся договориться о мире, мы порываем связи военного и политического характера с Петлюрой после того, как окажем ему помощь в продвижении на восток и выходе за пределы Восточной Галиции»{314}.
После дискуссии были приняты следующие пункты:
«1. Совет обороны государства высказывается за возможность перехода линии Керзона…
3. Территории, признанные большевиками за литовцами, могут быть заняты польскими войсками.
4. Директивы для делегации на мирной конференции в отношении линии перемирия: а) на севере — линия немецких окопов; б) на юге — линия по течению Горыни и Збруча»{315}.
Правительства стран Антанты, особенно французское правительство, внимательно следили за развитием событий. Их позиция существенно влияла на позицию Польши. 6 сентября 1920 года в Париже состоялось заседание военного совета Антанты, рассмотревшего новый план совместных действий польской армии и белой армии генерала П. П. Врангеля. В меморандуме военного совета отмечалось:
«Возрождение России может быть осуществлено только русскими силами.
Оно может быть осуществлено только постепенно, путем создания на окраинах России антибольшевистских районов таким образом, чтобы восстановить в условиях порядка и экономической деятельности зародыш нормальной России…
Таким образом, путем создания врангелевской России и освобождения казачьих территорий, затем путем создания украинской России, Белоруссии и т. д., Россия подойдет к созданию федеративного устройства в условиях более или менее широкой автономии составляющих ее частей, причем это устройство будет, по-видимому, неизбежной стадией в реставрации великой России».
