Чувствую, что многие могут возразить: зачем газета, проще и современнее создать компьютерный сайт!
Проще — да! Но далеко не везде есть интернет, не в каждом отряде компьютеры. И, кроме того, это может привести к тому, что дело выльется в еще один вариант компьютерных знакомств и посиделок. Иных ребят и без того не оттащишь за уши от экрана, они отучились от нормального общения.
Сайт, на мой взгляд, может стать одним из подразделений газеты, вспомогательным средством, но печатное слово представляется мне гораздо более живым и действенным. Настоящая газета способна сделать своим корреспондентом и союзником любого из ребят…
Теперь, напоследок, еще один экскурс в историю.
В 1972 году в Свердловске вышла первая книга отряда: хотелось поделиться опытом с другими внешкольными сообществами. Книга называлась «Чем крепче ветер…» Там есть рассказ юнкора Саши Сергеева о нашей первой газете.
Наш не очень ручной «Тигренок»
Осенью 1966 года мы договорились, что вместе с общешкольной газетой будет выходить стенгазета нашего юнкоровского отряда. Мы думали, что получится интересное соревнование с дружинной редколлегией: чей выпуск интересней и лучше?
В тот же день в отряде собрался совет капитанов. И началась дискуссия:
— Как назовем газету? Всякие «иголки», «ежики», «кактусы» надоели до чертиков.
— Что-нибудь зубастое! Какие звери бывают зубастые?
— Волки!
— Нет, львы!
— А может, крокодилы…
— Страшное, ужасное, полосатое животное тигр!
— Зачем так длинно? Лучше покороче… — тигренок, — ласковым голосом сказал редактор Сашка.
Капитаны, раздумывая, взглянули на него. И вдруг раздался чей-то обрадованный крик:
— Ура1 «Тигренок Санька»!
Печальна была судьба первого номера «Тигренка». Редколлегия поместила в нем заметку «Искусство из-под палки». В ней было написано о том, что ребят заставляют ходить на занятия хора, не спрашивая о желании. Тем, кто отказывается, грозят директором, записями в дневнике, двойками за поведение. Такой метод имел даже свое название — «добровольно-обязательный».
Директор снял номер со стены и унес в учительскую.
Газета провисела всего сорок пять минут, но вспоминали о ней очень долго. На школьных линейках.
Юнкорам сказали, что критиковать можно только с разрешения учителей.
— «Тигренок» — не киска, — сказали ребята.
— Значит; вы отказываетесь выпускать газету для школы?
— А первый номер можно повесить снова?
— Нет, это подорвет авторитет педагогов.
Второй номер «Тигренка» мы вывесили в Красном уголке нашего домоуправления № 49.
Все-таки мы выпустили в школе еще одну газету. Был объявлен новогодний конкурс, и для него мы сделали веселое приложение к «Тигренку» — «Пингвин». Когда ребята принесли его, чтобы показать учителям, директор спросил:
— А там нет ничего «такого»?
Ничего «такого» в газете не было. Были репортажи, шутки, фотографии, научно-фантастический рассказ, который сочинили сами ребята. Газету повесили. Но в конкурсе ее почему-то не засчитали. Сказали, что забыли.
Мы, конечно, обиделись. Но очень огорчаться было некогда, «Пионерская правда» в это время проводила всесоюзный конкурс на лучшую стенгазету. Снова собралась редколлегия, и снова ожил «Тигренок Санька». Три номера полетели в Москву. Ребята, конечно, очень старались, но никто не ожидал, что материалы «Тигренка» будут перепечатаны «Пионерской правдой», а представители отряда поедут на Всесоюзный слет юнкоров в Артек.
С тех пор «Тигренок» не раз улыбался читателям своей задиристой улыбкой, глядя с фотографии, которая обязательно находится рядом с заголовком. Мы выпускали специальные номера для своих друзей в Москве и Перми, для студентов университета и пединститута. Иногда, когда группа новичков знакомится с правилами выпуска стенгазет, мы разворачиваем громадные рулоны ватмана со старыми номерами «Тигренка» и тихонько говорим ему «здравствуй». Новички удивляются. Но мы-то знаем: побудут годик в отряде — и привыкнут к «Тигренку», как к настоящему верному другу. И уже от них будет зависеть, останется ли он таким же задиристым, смешным и зубастым…
Продолжая Сашин рассказ, хочу сказать, что потом в «Каравелле» выпускали еще множество газет: «Петушок», «Анкерок» (такой морской бочонок), «Мушетер», «Барабанщики», «Гардемарин», «На абордаж!», всех уже не вспомню. Обычно выходило по номеру в неделю. Когда набиралась сотня номеров с одним названием, газете придумывали другое имя. Вокруг каравелловской газеты нередко «кучковались» юнкоры других отрядов — чтобы обсудить и провести разные общие дела. И вот сейчас я думаю: если отрядная газетка могла заряжать энергией столько людей, то ребячья газета, выходящая в большом регионе способна объединить миллионы…
***
Судя по всему, сказано пока достаточно. Хотя предвижу упреки, что автор опустил многие чрезвычайно важные пункты. Ну, я же говорю — не теоретик. И вполне согласен с прозвучавшим в беседе молодого журналиста с одним лидером тюменского поискового отряда высказыванием: «Крапивин работает в русле общечеловеческих ценностей и романтики. Что нового может он сказать тем, кто давно уже работает по тем же принципам?»
Да ничего нового! Кроме известных слов кота Леопольда (кстати, тоже старых, как мир): «Ребята, давайте жить дружно!»
И, кстати, не следует, на мой взгляд, воспринимать романтику, как особый, отдельный признак и принцип. Романтику не вносят в программы и уставы специально выделенным пунктом. Она возникает сама собой в процессе разных интересных дел и товарищеского общения. Вот когда острым курсом прешь под парусом сквозь шквальный свист и штормовые гребни — это романтика. Но как следует ощущается она, когда уже благополучно сошел на берег. А во время плавания про нее как-то не думаешь, главное удержаться на курсе, вовремя скрутить поворот, смотреть, чтобы матросы-новички не зевали на шкотах и (упаси Господи) не оказались за бортом…
А насчет общечеловеческих ценностей… Несмотря на ироническое отношение некоторых деятелей к такой философской категории, я глубоко убежден, что именно на их (этих ценностей то есть) основе в наши дни только и можно строить отношения между людьми. Всякие другие ценности, более мелкого масштаба — классовые, региональные, державные, кастовые, религиозные, антирелигиозные, цеховые, политические и т. д. редко оправдывали себя в истории человечества. И становятся все опаснее, потому что наш земной шар, как живая биологическая клетка (каковой он, возможно, и является) все болезненнее реагирует на увеличивающийся в обществе раздрай. Ему, земному шару, безразличны споры человеческих каст и лидеров, их претензии на главные роли в истории и владение абсолютными истинами. Планета вздрагивает, как живое существо, которому злые бестолковые пацанята бездумно царапают колючками шкуру. В конце концов гуманное отношение этого доброго существа к суетливой и жестокой мелочи может уступить место инстинкту самосохранения (да похоже, что уже и уступает, поскольку живая планета все чаще вздрагивает и «показывает зубы»).
Все это может показаться фразами из фантастического романа, однако реальность ситуации мы сможем испытать в недалеком будущем.
Не исключено, что все может кончиться довольно скоро…
И встревоженным предвыборными проблемами разных уровней политикам, и обеспокоенным погоней за дивидендами бизнесменам, и занятым борьбой за выживание «рядовым гражданам» пока что трудно осознать эту глобальную угрозу. Ее в наши дни ощущают лишь люди наиболее восприимчивые, понимающие, что планета — живой организм, чувствующие ее боль. Это, как правило, те, кто «струну» ценит больше, чем «люстру».
Мне кажется, детям объяснить эти истины легче. Если не забивать им головы другим истинами — потребительского свойства и регионального масштаба.
А пока люди продолжают решать проблемы с помощью кулаков и новейшей техники. Когда видишь на экране, как мальчики с автоматами с одной стороны баррикады смотрят на таких же мальчиков по другую сторону, как они швыряют камни и кричат проклятия (храбрые, героические мальчики, каждый из которых уверен в справедливости только своей истины), и как и их потом хоронят под рыдания и призывы к мести взрослые люди, начинаешь содрогаться опять.
Неужели непонятно, что это должно остаться в прошлом? Иначе сгорим, как бенгальский огонь на новогодней вечеринке…
