В «Песни о Хюмире» говорится, что Тор и Тюр отправились в Йотунхейм, к великану Хюмиру (между прочим, отцу Тюра), за котлом для варки пива. Хюмир предложил Тору вместе порыбачить; бог согласился — и сделал наживку для рыбалки из головы черного быка, принадлежавшего великану. На рыбалке Хюмир вытащил из моря двух китов, а Тор, как повествует «Песнь о Хюмире»,
сидел на кормеи донку снастил:голову бычьюдруг человеков,недруг червейнасадил на крючок;и тут же клюнул,сглотнул наживкугад кругосветный,богов супостат.Выводил, вытащилТор-змееборецядом блестящегона борт червя;молотом плющилголову змею, билволчьему братув бугрище волос.Кольчатый взвыл,аж лед раскололся,древняя всяземля всколебалась,на дно морскоеканула рыба.
![]()
В поединках Тора с Йормунгандом отчетливо выступает реконструированный индоевропейский мифологический сюжет о борьбе бога-громовника со змеевидным противником. В. В. Иванов и В. Н. Топоров видят в этой борьбе основной сюжет индоевропейской мифологии: «Громовержец обычно находится наверху — на небе, на горе, на скале, на вершине дерева, в дубовой горной роще (Тор, как убедительно доказывают археологические данные, был связан с культом дуба. — Ред.)… Противник громовержца находится внизу — под горой, под деревом, у воды… Этот противник предстает в виде существа змеиной породы. Громовержец преследует его, убивает, рассекая на части и разбрасывая их в разные стороны, после чего освобождает скот и воды. Начинается плодоносящий дождь с громом и молнией».
В скандинавской мифологической традиции поединок громовержца со змеем, впрочем, трансформировался в богатырское деяние, достойное культурного героя, — в схватку с хтоническим чудовищем, которое покушается на упорядоченность мироздания. Вполне возможно, змееборство Тора — своего рода мифологический прообраз поединков с драконами, известных из германо-скандинавского героического эпоса: в таких поединках участвовали герой одноименной англосаксонской поэмы Беовульф, а также скандинавские Сигмунд и его сын Сигурд (германские Зигмунд и Зигфрид).
Еще одним скандинавским богом с функциями культурного героя является «страж Бивреста» Хеймдалль. Согласно «Песни о Риге», не входящей в основной корпус эддических песней, Хеймдалль установил среди людей первые правила социальной организации; возможно, именно поэтому в зачине «Прорицания вельвы» люди названы «чадами Хеймдалля».
Назвавшись Ригом, Хеймдалль странствовал среди людей и пришел на некий двор, где обитали «прадед с прабабкой» (Аи и Эдда):
Риг им советыумел преподать…Пробыл он тамтри ночи подряд;и снова пошелсерединой дороги;девять прошлопосле этого месяцев.Родила она сына,водой окропили,он темен лицом были назван был Трэлем…[117]
От Трэля, который был «морщинист, сутул и лицом безобразен», и его жены Тир («рабыня»), «девы с кривыми ногами», ведет свое начало род рабов — низшей «касты» скандинавской социальной структуры.
Затем Риг пришел на двор, где обитали «бабка и дед» (Афи и Амма).
Риг им советыумел преподать…Пробыл он тамтри ночи подряди снова пошелсерединой дороги;девять прошлопосле этого месяцев.Ребенка тогдародила эта бабка,водой окроплен были назван был Карлом…[118]
От Карла, который был рыж, румян и с «глазами живыми», и его жены Снер («сноха»), в одежде из козьей шерсти и с ключами у пояса, пошли бонды — свободное крестьянство, основа скандинавского социума.
Наконец Риг пришел на двор, где обитали «отец и мать» (Фадир и Модир).
Риг им советыумел преподать…Пробыл он тамтри ночи подряди снова пошелсерединой дороги;девять прошлопосле этого месяцев.Сына Мать родила,спеленала шелками,водой окропила,он назван был Ярлом.[119]
Риг признал Ярла своим сыном, и от Ярла, светловолосого, румяного и «со взором страшным», ведут свой род скандинавские вожди:
Ярл в палатахначал расти;щитом потрясал,сплетал тетивы,луки он гнул,стрелы точил,дротик и копьяв воздух метал,скакал на коне,натравливал псов,махал он мечом,плавал искусно.Тут из лесовРиг появился,Риг появился,стал рунам учить;сыном назвал его,дал свое имя,дал во владеньенаследные земли,наследные земли,селения древние.
Упоминание о рунах, которым Риг учил своего сына, позволило некоторым исследователям (Р. Мейснер и др.) предположить, что Риг тождествен не Хеймдаллю, как утверждается в прозаическом зачине «Песни о Риге», а скорее Одину; Хеймдалль же — позднейшее «наслоение», связанное с тем, что в характеристиках Хеймдалля и Одина много параллелей (оба связаны с мировым древом, оба сделали заклад у корней Иггдрасиля — Один отдал глаз, Хеймдалль же — слух или рог, и т. д.).
Сходство между Хеймдаллем-Ригом и Одином можно усмотреть и в следующих строфах «Песни о Риге»:
Потом через лес оноттуда поехалпо снежным нагорьямк высоким палатам;копье стал метать,щитом потрясать,скакать на коне,вздымая свой меч;затевал он сраженья,поля обагрял,врагов убивал,завоевывал земли.
