Аарон подался вперед, ставя локти на стол, из-за чего ордена на его груди слегка дрогнули.
— Что она сказала, — повторил он ровным, бесцветным тоном. — Она сказала, что ты совратил ее дочь, принцессу, свою ученицу, Деймон. Что ты забрал ее в Пустоши с намерением сделать своей женой. Всему этому есть свидетели. Ты нарушил Устав Академии, Дей. Не просто нарушил… Ты перешел все границы дозволенного.
На последних словах его голос все же дрогнул, как бы говоря, что я разочаровал его. Снова.
— Будешь отрицать? — спросил он с какой-то по-детски наивной надеждой в глазах.
Глупо отрицать очевидное. У меня не было привычки бежать от ответственности. И Аарон прекрасно об этом знал — ведь эта черта была свойственна нам обоим.
— Нет, отрицать не буду. Только подправлю некоторые детали. — Я задержал на короткий миг дыхание, собираясь с мыслями, и заложил руки за спину. Сердце издало тревожный перестук. — Я не совращал ее. Диана сделала это первая, я подхватил нить, и в конечном итоге мы совратились вместе. И да, я забрал ее в Пустоши на выходные, но тянуть с намерением пожениться не стал. Мы связаны.
Дернул рукав, оголяя предплечье и представляя взору брата узор в виде тонкого волнистого браслета.
Хоть он и видел такую метку лишь в книгах, точно знает, что она означает.
— Ты… — он медленно поднялся из-за стола. — Что ты натворил?
Его взгляд потяжелел в разы, на жестких скулах заходили желваки.
— Всего лишь связал свою жизнь с любимой женщиной, — ответил невозмутимо.
— Ты поставил под угрозу мое королевство. — Твердой поступью Аарон обогнул стол и предстал передо мной в паре шагов от того, чтобы ударить. — Ты вновь поставил его под угрозу.
Он посмотрел на узор, потом в мои глаза и снова на узор. Будто все еще не верил. Будто и мои слова, и брачная метка — злостный мираж.
— Никакой угрозы не будет, если мы свергнем Церрию с насиженного ею места, — начал осторожно. Хотя никакой осторожностью уже не пахло — любое мое слово брат примет в штыки. — Диана была наследницей. Она должна вернуть свое право на трон.
Глаза короля расширились, кадык дернулся, и он резко ухватил меня за ворот кителя.
— Ты помутился рассудком?! Вернуть трон? Она стала изгоем с появлением шрамов, и мысли о троне Дерил-де-Лоя столь же опасны, как и союз с этой девчонкой. Чем ты только думал?
Злобно пыхтя, он смотрел прямо в глаза. Я не решался ни заговорить, ни увести взгляд, крепко сжимая челюсти.
Я ожидал такой реакции, но не до конца был к ней готов. Хрупкая надежда на помощь брата стала еще хрупче, и от нее отошли первые крупные куски.
— Ты хоть знаешь, как у нее появились эти шрамы?
— Ты настоящий эгоист, — не слушая, Аарон в гневе оттолкнул меня. — Я закрывал глаза на то, что ты скрываешь свою мать в Пустошах, но с этим мириться не стану.
Удивление от того, что он все это время знал об Элеоноре, вспыхнуло внутри и чуть не поглотило. Его вовремя придавило горькое чувство злости.
— Эгоист? — повторил с усмешкой. — В моих действиях есть хоть капля эгоизма? Есть ли эгоизм в желании любить? А в том, чтобы помочь женщине, которая родила меня? Ты знаешь: она боролась за меня, а в итоге поплатилась свободой из-за жестокости нашего отца.
— Верно, эгоист. Ты пытаешься защитить лишь двух женщин, а я все королевство. В этом наше главное отличие, и это единственная причина, почему тебе далеко до титула короля, — выплюнул злобно и замолк, внезапно осененный какой-то мыслью. Его лицо вытянулось, кулаки разжались и вновь сжались. — Так вот в чем дело... Ты хочешь заполучить трон? Вот какова причина брака с принцессой? Затеял устроить переворот и стать новым правителем Дерил-де-Лоя?
Опешив от такого наглого обвинения, я не нашел что ответить.
Правитель Дерил-де-Лоя.
Невероятно неразумная мысль… Уже долгое время в королевстве чернокнижников царит матриархат. Моим стремлением было подарить Диане желаемое, освободить ее от оков, которые на нее набросила родня, а не примерять на себя ту роль, какая пугала моего брата.
— Ты мое проклятие, Деймон. Настоящее проклятие, обрушившееся на мою голову сразу после того, как ты родился, — покачав головой, мрачно выдохнул Аарон. Такие слова ударили сильнее, чем могла бы ударить магия или любое оружие мира. — Избавься от связи, пока о ней не узнала Церрия.
— Я не буду этого делать, — сказал тут же, отчего брови короля сдвинулись на переносице, а глаза ярко вспыхнули недовольством. Меня не пугала его реакция. Больше не пугала. — Диана моя жена. И останется ею до тех пор, пока не изъявит желания избавиться от своего назойливого мужа.
Мы сверлили друг друга злыми взглядами, как делали множество раз до сегодняшнего дня. Но в этот раз от нас летели искры, словно от незримо скрещиваемых мечей. Взгляд резал, ранил. Почти убивал. И если бы не остатки благоразумия, пол бы уже давно обагрился нашей кровью.
Спустя долгую паузу Аарон вздохнул, выпуская гнев. Однако раздражение осталось и продолжило резать его изнутри, сделав следующие слова хлесткими и холодными: