«Семь из семи. Неплохо» — Отметил кто-то пробуждающийся результат стрельбы.
Она бросилась на вторую точку. Краем глаза заметив, как перед загоном, в котором держали заложников, уже танцует, превратившись в туманное черное пятно, Сирахама с двумя клинками.
Правда, из-за трескотни выстрелов она не слышала, что он при этом еще и ПЕЛ!
* * *
Вначале его не приняли всерьез и хотели расстрелять на подходе… Но черная тень неправдоподобно быстро метнулась вперед и оказалась вплотную к противнику. После этого стрелять было поздно. Убегать, кстати, тоже.
В воздухе повисла низкая вибрирующая и меняющая тональность… песня?
Командир отряда, торопливо натягивая штаны, только вылупился удивленно — черные ножи из рук нападающего вдруг разлетелись в стороны и, совершив широкий круг (и сняв две головы)… вернулись обратно! Только потом он увидел тонкую красную веревку, соединяющую рукояти ножей, и отмел мысли о мистике. А когда он только потянулся за своим ножом (хватать с земли автомат было уже некогда), один из кукри вдруг возник из воздуха прямо в середине его груди, пробив сердце… А ведь он считал себя мастером силата! Которого просто по определению не удивишь клинковым оружием и не застанешь врасплох!
Через несколько секунд невероятной мясорубки возле загона для скотины не осталось ни одного живого боевика… только куски окровавленного мяса и внутренностей из распоротых животов.
— Наземь, черви! — Рявкнула остановившаяся на мгновение «мясорубка».
Никто из заложников не знал хинди. Но это не помешало людям, как подкошенным, упасть и распластаться на вонючей соломе… такое впечатление, что огромная тяжелая лапа прижала их к земле.
В следующую секунду зазвучали взрывы.
* * *
Эвакуация заложников уже заканчивалась. Солдаты регулярной армии, как один, с посеревшими лицами, старались держаться подальше и от мяса перед загонами, и от двух черных фигур на крыльце крайней хижины. Спецназовцы с чувством собственного превосходства спокойно разгуливали среди «мяса», но и они старались не приближаться без необходимости к двум… «демонам».
Одна из черных фигур — та, что поизящнее и помельче, видимо, девушка — лежала прямо на досках крыльца, пристроив голову на колени второй. Этот, второй, явно мужчина, сидел, оперевшись спиной о косяк давным-давно выбитой двери. Он был покрупнее своей напарницы, но — тоже — размерами не впечатлял.
В землю перед ними по самые рукояти были воткнуты ножи, соединенные красным шнуром. Красные кисточки едва заметно покачивались на слабом ветру. Мужчина пальцами одной руки перебирал шнур, а другой — гладил девушку там, где под капюшоном должны были быть волосы.
— Это ж надо быть такой плаксой! — Возмущалась та, что лежала. — А все эти ваши японские заморочки с первыми поцелуями и держанием за ручки… И то, что со спины нападать нельзя… Это ж надо будущему телохранителю так мозги пудрить! Хорошо, что ее… нас именно под тебя подложили!
— Странно. Я в аналогичной ситуации умер. — Задумчиво протянул мужчина.
Девушка протянула собеседнику раскрытую ладонь в беспалой перчатке. На черной коже лежала сплющенная пуля.
— А я и умерла. Во всяком случае от прямого попадания в голову калибра семь шестьдесят две с дистанции двести — здоровья не прибавляется…
— Старейший…
— Ну, да… тот зловещий старикан с повадками Дарта Вейдера… — Фыркнула девушка. — «Веди себя скромно, девочка! Хо-хо-хо!» А ты у нас убийца, Сирахама. — Хмыкнула она. — Молодым дракончикам эту технику работы с двумя соединенными клинками показывают… ну, пытаются показать… и рассказывают: «Мальчики и девочки, как только увидите дяденьку, который вот так же крутит ножичками — тут же стреляйте на поражение!» Парные клинки веревкой соединяют многие, но вот ТАК ими работать… только Гасящие. Ты учти на будущее — спалишься на раз.
— А ты кем там была?
— Не помню. — Мгновенно и откровенно соврала девушка. — Слушай, а «Роксетт»-то все еще играет!
— Уже шестая мелодия… странно. «Джи Вейв» на ушах должен стоять…
— Ты хоть знаешь, почему под тебя именно нас подложили?
— Догадываюсь.
— Ну, мог бы и позволить девушке поумничать. Тебя еще учить и учить! — Фыркнула она. — Я очень похожа на маменьку. А моя маменька очень похожа на твою маменьку. Простейшая психология. Эксплуатация Эдипова комплекса. Твоего, если чё… Я не то, чтобы против — ты парень нормальный, привлекательный. И вставить, наверно, не дурак. Никакого сходства с нарисованной наивной тряпкой… Да и Ми-тян от тебя кипятком ссыт… А тело у меня сейчас ой какое рабочее, м-м-м…
— Эдипов комплекс… Ты со специальной терминологией поосторожней. Тут нет дедушки Фрейда — я специально узнавал.
— О! Спасибо! Буду должна! А чего тут еще нет? Ну, как бы вводный инструктаж проведи!
— Ты в органах работала. Полиция, скорее всего… — Мужчина не спрашивал, а утверждал.
— Слишком умный, Кенчи! Не спрашивай — мне врать не придется. Уразумел? — Впрочем, грубый смысл не соответствовал тону — девушка продолжала нежиться под рукой мужчины. — К тому же, сам палишься — видимо, там же работал…
— Мне «черный ящик» с сюрпризами в гареме не нужен… если чё.
— А ведь взрослый человек! Хочешь покорную свято в тебя верящую Миу с коровьими глазами «настоящей японской женщины»? Или реактивную придурошную китаянку? Да ну их нах! Уж поверь, при нормальном рабочем влагалище все эти гаремы — баловство! Тебе и меня одной хватит! Я же помню — у тебя на меня нехилый стояк был сегодня утречком! И я без комплексов… теперь. Столько тебе покажу… м-м-м… Закачаешься! Слушай! А ты молодец! Так жестко меня приструнил перед акцией! С нами, бабами, так и надо! Чуть что — сразу в табло! Будем, как шелковые! Вот, кстати, еще один тебе аргУмент против Миу и Ренки — с ними ты такое не провернешь! Будешь их лаской и нежностью дрессировать? Ну, так это ж не по-мужски! Как тряпка будешь!
Мужчина удрученно покачал головой, а женская фигура вдруг мелко задергалась, будто под ток попала.
— Кенч… ты… чё… козел… не над… кха… — Хрипела она, но не могла ничего сделать…
— Ну, не буду ж я тебе объяснять, что мне нравятся настоящие японские женщины, плаксивые дракошки и китаянки-цундере? — Спокойно ответил мужчина, убирая пальцы из-под ее горла.
И стал ждать…
* * *
— Полинка! Полинка, твою мать! — Рычал голос. — Врачи! Вас же тут дохера! Ну, сделайте же что-нибудь!
— Да-да-да… подвиньтесь, будьте любезны! Верочка, адреналин, голубушка! Два кубика, так сказать! И давай разряд… оп-па… а не надо разряд… Пациент, так сказать, снова с нами…
— козел… не на… Ой, бля… Болит-то как!
— Какого хера ты на него полезла, на! Брюсом Ли себя почувствовала?!
Женщина в городском «голубом» камуфляже с погонами капитана полиции открыла глаза. Она лежала в коридоре реанимационного отделения. Но не на операционном столе или койке-каталке, а прямо на полу. Над ней склонился седоусый широколицый человек с лычками старшего лейтенанта.
— А я знала, что он за эту трубу схватится?! — Огрызнулась женщина. — Но, мать, торкнуло-то меня… ой, торкнуло! Все! С этого дня — никаких мультиков! Вы этого мудака взяли?
— Ага.
— Я тебе ща твое «ага» в самый анус — по самую головку! А если меня еще раз «Полинкой» назовешь…
— Так точно, товарищ капитан! Подозреваемый убит при попытке к…
— Это правильно! Хотя отчеты и отписки вы у меня теперь заманаетесь строчить. Что гражданские?
— Ушибы, порезы — ерунда. А вот один пациент пострадал… кажись, не жилец уже. После операции в реанимации мужик отлеживался. А наш клиент, видимо, приход поймал, что-то ему привиделось и он каталку с этим мужиком перевернул. Ну швы у того разошлись, капельницы повыдергивались… Там сейчас главврач суетится, но… — Седоусый покачал головой. — Прикинь, это тот, который двух гопников месяц назад прибил. Про него даже по телеку было — девку какую-то защищал. Ну, на перо и налетел… Так он с пером в брюхе этих двоих поубивал, девку на такси посадил, а сам в поликлинику пришел на своих двоих! Вот же ж… бывает… а тут какой-то наркоман придурошный…
— На перо… вот как… да уж… Бывает, Кенчи, бывает.
— Че?
— Да ниче… Чуть в гарем не залетела. Но — все мои проблемы от скрытности и врожденного цинизма, мать их… Надо срочно что-то менять… «Веди себя скромно, девочка!» Вот кто меня за язык-то тянул, мать-перемать?! Не бери в голову, Викторыч. И… за «Полинку», так и быть, прощаю!
— «Гарем»? «Скромно»? Ты это… может, полежишь еще чуток, Полина Николаевна? Видимо, не прошло у тебя… с головой. Ерунду какую-то несешь… охренеть!
