— Тогда я был молод и глуп, — сказал ей Тельвин. Не в состоянии сидеть, он мерил шагами кабинет. Только теперь он понял, почему Джерридан всегда ходил, когда что-то обдумывал. — Я был внутри великого приключения. А теперь я должен опасаться, так как не принял никакого решения. Самая опасная часть положения, похожего на наше, когда ты берешь на себя ответственность за выбор решения, и оно обязано быть правильным, иначе последствия будут просто ужасны. Я обнаружил, что хотел бы, чтобы мой Бессмертный покровитель более активно вмешался в мою жизнь, послал бы мне указания и необходимые советы, во сне или как-нибудь иначе.
— Даже Бессмертные не хотят брать на себя такую ответственность, — шутливо заметила Сольвейг.
— Или они сами не знают, что делать, — сказал Сэр Джордж, готовя себе стакан ликера.
— Я, кажется, начинаю понимать, почему Бессмертные не похожи на нас, — мрачно сказал Тельвин, потом уселся на край стола и уставился на девушку-эльфа. — Полагаю, что твой покровитель не хочет, чтобы ты рассказала нам, как пойдут дела.
— Нет, клянусь Великим Деревом, — твердо ответила Селлианда. — Иначе пропало бы все очарование жизни и трудности выбора. Если уж ты хочешь таких гарантий, доверься пророчеству драконов. Там сказано, что ты очень важен для их будущего, так что можно предполагать, что твой жизненный путь здесь не закончится.
— Смысл этого прочества — одна из моих проблем, — сказал он, садясь на стул рядом с Селлиандой. — Я уже говорит тебе об этом. Мне представляется, что вообще быть жрецом — одна большая проблема. Сначала Бессмертные что-там решили о твоей жизни за тебя, а потом оставили тебе всю ответственность за принятые решения.
— Ты не жрец, — твердо ответила она. — Я уже говорила тебе это раньше, повторю и сейчас. Ты не служишь никакому Бессмертному, просто ты многими способами привязан к одному из них. Вот почему ты наделен всеми способностями жрецов, за исключением способности общаться со своим Бессмертным, и кроме того у тебя есть множество талантов, которыми жрецы обычно не обладают. Твои сила и мощь не приходит ни от одного из Бессмертных; они твои собственные. Ты мост, что-то среднее: частично могущественный смертный, а частично Бессмертный с ограниченной силой.
— Ты серьезно? — спросил Тельвин, слишком напуганный, чтобы знать, что он должен думать.
— Это правда, насколько я знаю, — уверила его Селлианда. — Но это все еще не говорит нам, кто ты на самом деле, или откуда ты пришел в наш мир.
Даже Сэр Джордж удивленно взглянул на нее, поставив на стойку бара бутылку, которую держал в руке. — Насколько я могу судить это означает, что он сам может стать Бессмертным. Ты знаешь, парень, между заклинаниями доспехов и твоей собственной силой, возможно ты способен сделать все, что хочешь.
Селлианда кивнула. — Если бы у него было побольше времени, он легко мог бы стать более могущественным, чем первый Повелитель Драконов, и драконы никогда бы не осмелились даже косо взглянуть на него. К сожалению Тельвин еще слишком молод, особенно по стандартам его расы, и ему надо побольше опыта, прежде чем он научится распоряжатся высшими силами. И никакой маг или жрец не в состоянии дать ему этот опыт — только настоящий Бессмертный.
Тельвин сидел тихо и внимательно слушал, поражаясь тому, что ему вообще довелось услышать такое. Как ни смутны были все эти намеки, этой ночью он все-таки узнал еще немного больше о самом себе и о том, кем он станет в будущем. Опять — в который раз! — он спросил себя, что же это за странная и замечательная раса, к которой он принадлежит, где они живут и почему те, кто распоряжается силами, уступающими только силам Бессмертных, вообще не известны в этом мире.
И вдруг он подумал, что знает ответ. Его раса вообще не принадлежит этому миру, она вроде тех необычных могущественных созданий, которые приходят охотиться на эти земли. Это могло бы объяснить, почему его мать пришла из ниоткуда в дикие горы Вендара. И это также объясняет, почему драконы боятся и ненавидят его — не его лично, но всю его расу. Однако мысль о том, что он может оказаться единственным представителем своей расы в этом мире, обещала одинокое и несчастное будущее.
— К сожалению, сейчас нет времени на обсуждение тайны моего происхождения, — наконец сказал он. — То, что мне нужно узнать — не появятся ли драконы быстрее, чем мы будем готовы.
— Да, я знаю, что тебя сейчас заботит именно это, — согласился Сэр Джордж, наконец-то поворачиваясь лицом к Тельвину и опираясь спиной о бар. — Я думаю тебя пугает их возможности или, может быть, репутация. Ты думаешь, что если они так велики, сильны и быстры, они, наверняка, очень уверенны в себе. Если бы ты был в их положении, ты атаковал бы прямо сейчас, пока большая часть армии Хайланда рассеяна отсюда и до северной границы. Ты видишь только те преимущества, которыми обладают драконы.
— Ну, я думаю, что вы собираетесь сейчас напомнить, насколько они боятся меня.
— Не уверен, что ты понимаешь до конца их страх или даже ужас перед тобой, — твердо сказал Сэр Джордж. — Ночью Повелитель Драконов является им в кошмарных снах, днем преследует их мысли. Если они будут сражаться с тобой, то, согласно всему тому, то они знают, они все умрут. Именно такой страх перед тобой с одной стороны заставляет их сражаться в надежде, что таким образом они избавятся от угрозы, которую ты для них представляешь, но с другой стороны ужас оказаться с тобой лицом к лицу на поле боя делает для них почти невозможным вообще даже делать такую попытку. Так что я верю, что они будут очень долго собирать свои силы и дадут нам все время, которое нам надо.
— Согласна, — сказала Селлиндра, кивая. — Не думай, что драконы действуют так, как будто они обладают чудовищной, намного превосходящую твою силой; ничто в их действиях не указывает на это. На самом деле все наоборот. Обе твои битвы с ними и то, что они остаются в горах вместо того, чтобы совершать рейды вдоль границы говорят только одно: они боятся тебя до полусмерти.
— Я не спорю, — согласился Тельвин. — Возможно из-за произошедших событий мне кажется, что наше положение намного хуже, чем оно на самом деле является, и бесполезные политические игры привели к тому, что я сам позабыл о своей настоящей силе и своих возможностях. Ведь моя сила лежит в способности делать такие вещи, о которых ни один смертный даже не может мечтать.
— Я точности, — согласилась Селлианда. — Ты не должен забывать, насколько сейчас драконы испуганны и совершенно иррациональны, что заставляет их летать очертя голову навстречу своим самым худшим страхам и делает войну неизбежной. Должна признаться, что сами Бессмертные очень озабочены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
