ругани, а потом просто исчезла. Лиин бы вздохнул, но нет.
Операция прошла успешно. Так успешно, что о Лиине в новостях писали бесконечно. «Заря нового человечества», «Девяносто девять процентов совершенства», «Здоровье, сила, вечность»… От заголовков его тошнило. На улицах его хватали за локти. Трогали его лицо. Пытались ударить, уколоть, как-то раз даже всадили нож под ребра – все хотели посмотреть на «синтетическую кровь». Посмотрели. А Лиин снова оказался в госпитале. Его тело, конечно, было сильнее органического, но неуязвимым от этого не становилось. А когда Лиина вновь отпустили, все стало еще хуже. Толпы следом, взгляды, руки, плевки в лицо, угрозы… Его двери осаждали сутками. Оклеивали. Исписывали.
Вот тогда-то с Новыми все и закрутилось. Окрыленный успехом доктор Зирт ли’Мориус проводил одну операцию за другой. Обучал. Снова проводил операции… Когда он лег под замену тканей сам, Арционна просто взорвалась. Очередь на улучшения занимала месяцы. А через два года места на операцию были расписаны на несколько лет вперед.
«Один процент человечности, девяносто девять – лицемерия»… Лиин помнил эти листовки. К этому времени внимание к нему поугасло, он уже был не первым, а одним из тысяч. Но таких, как Лиин, ненавидели те, кто не мог себе позволить операцию, те, кто закладывал свое имущество и себя самого ради родных, те, кто еще пока верил в Бога… Арционну лихорадило. Погромы случались еженощно. Город забрасывали листовками. Говорили, что в подземке собирают восстание…
Лиин не застал финала. У него начались мигрени, и он отправился к ли’Мориусу. Конечно, боль в синтетическом теле можно было и отключить, но Лиина тревожило то, что новые ткани барахлят. С чего бы вдруг такое происходило? Что с ним не так? Ли’Мориус заверил, что все в порядке. Что все легко исправить. Что такое случается. Но домой Лиин уже не вернулся.
Долго ли он пробыл в медцентре, что с ним там делали – Лиин не знал. Следующим его воспоминанием были уже руины. Что это Арционна, он пока не знал. Он вообще ничего не знал, кроме той лживой истории про парнишку Ниила, которую ему засунул в мозг ли’Мориус. Лиин забыл о том, что он Новый. И все те чудесные свойства нового тела, к которым он уже привык, тоже забылись. Ли’Мориус хорошо поколдовал над его мозгом.
Конечно, казнить Лиина было бы проще. Но Вечный Совет, выходит, решил его пощадить. Отблагодарить за то, что он стал первым. Отблагодарить и устранить. Ведь если бы пополз слух о том, что операция первого Нового человека прошла не так успешно, как все думали… Чем были эти головные боли? Что они значили для всех, кто пошел под нож после Лиина?
– Не было и нет гарантий, что ты так долго продержишься… – продолжал ли’Мориус, но Лиин его оборвал:
– А я не только продержался. Я вернул себе память. Сюрприз, да?
– Так не должно было произойти. Это невозможно. С этим мне тоже предстоит разобраться, но пока…
Да, конечно. Ведь ли’Мориус оговорился. Назвал его Лиином, и одного этого слова хватило, чтобы блоки прорвало.
– Если твоя методика блокировки памяти и правда настолько хилая, то у тебя крупные проблемы, – заявил Лиин.
– Или ты становишься сильнее. Это тоже проблема.
– Для тебя – конечно.
– А может, дело в том, что твой мозг отказывает. Твои головные боли, потеря памяти… Ты был первым, Лиин, а вознаграждение полагалось первым именно за риск.
– Значит, ты признаешь, что со мной облажался?
– Ты был первопроходцем, Лиин. Экспериментом.
– Как ни называй, все одно. Мои улучшения нестабильны, вот и ответ. Ну и скоро я развалюсь на части?
– Я не знаю. Никто не знает.
– Все равно не понимаю, зачем ты меня латал. Зачем этот «контроль». Ведь если я ошибка, если меня изгнали… почему не оставить подыхать без всех этих упражнений?
– Так решил Совет. А я слежу, чтобы ты и лимб не сжег. С тебя станется. К тому же… я тебя создал. Пока ты жив, я буду за тобой следить, Лиин. Ну и конечно, ты сочиняешь прекрасные коды. Кто знает, что еще ты изобретешь за новые полвека?
– Ты меня не создавал. Ты меня улучшил.
– Можешь спорить. Если бы не я, ты был бы мертв уже полтора века.
– Так я должен тебя поблагодарить?
Ли’Мориус не отозвался. Лиин отвернулся.
– Ниил…
Девчонка. Она пожирала Лиина взглядом, и внутри кольнуло. Она ничего не понимала. Ментальная связь ей была недоступна. Она сидела на полу, уронив руки на колени, такая тонкая, и эти ее ключицы в вырезе зеленого платья – они вызвали нежность, от которой стало больно. Лиин смотрел на нее не мигая.
Светлые завитки падали на ее лоб, на глаза, щекотали нос. Зеленые глаза, высокие скулы, четко очерченные губы…
Да, вот почему она тогда показалась ему знакомой. Он уже видел ее в фотоальбомах в одной из заброшенных квартир Золотого квартала. Но и тогда он ее не вспомнил полностью, лишь что-то искрило в мозгу и ворочалась слепая заблокированная память. Но все началось еще раньше.
Лиин уже знал ее два века назад – эту девушку с фотографий. Нира… Да, так ее и звали. Сколько он за ней таскался? Она так и не дала себя поцеловать, но не потому, что была недотрогой. Ей просто нравилось играть парнями, и Лиин в конечном итоге сдался. К черту таких! Но эти фотографии… А потом и девчонка в переулке на задворках Циона… Вот почему он так запал на Тессу. Лиин узнал ее, но сам об этом не подозревал: все это произошло где-то в заблокированной памяти, на подсознании. Она безумно напоминала Ниру, но вместе с этим она была совсем другой. Она казалась такой же наивной и чистой, как Цион. Тот Цион, в котором не знали о Новых и о том, почему развалилась империя.
В груди заныло, и Лиин сделал глубокий вдох. Тесса. Она ничего о нем не знает… Лиин шагнул обратно к ней, опустился на колени и протянул руки. Тессу била дрожь.
– Ниил, твои глаза…
Лиин перевел взгляд на стеклянную стену с бамбуковой рощицей за спиной Тессы. В стекле отразилось его лицо. Белые волосы – они обесцветились сами собой давным-давно, вскоре после улучшения, – и черные глаза.
Глаза. Ну конечно. К нему вернулась память, и в его теле сейчас происходило черт знает что. Он хотел было сказать Тессе, что все хорошо, что это не страшно и скоро он придет в норму, но она сжала его ладонь.
– Ниил…
Он оглянулся.
