опять кровь. Тишина. Ниил, где Ниил?
Я нашла его в углу. Он сидел на корточках, забившись меж перевернутых столов, и прижимал голову к коленям. Первой моей мыслью было бежать, бежать, пока он не пришел в себя, но даже если бы я смогла вскрыть двери… Я замерла.
– Тесса, – шептал Ниил едва слышно, – Тесса…
Я прикоснулась к нему. Он вздрогнул. Поднял лицо. На меня смотрели самые обычные серые глаза – знакомые глаза Ниила. Он дернулся, но не смог даже приподняться.
– Господи, Тесса, что… что я сделал? Ты…
Я опустилась рядом с ним.
– Голова раскалывается… – выдавил Ниил.
Я осторожно взяла его за руку.
– Тесса…
Он смотрел на меня не шевелясь.
– Я здесь, – сказала я.
Ниил улыбнулся – коротко и болезненно.
– Это хорошо.
– Как ты сейчас?
– Я… я не знаю. – Он обвел глазами зал. – В голове бардак… Я помню, как меня сюда привели, я увидел тебя, меня усадили, мы все что-то говорили, а потом… Потом дикая боль, много боли и… Больше ничего не помню. Вообще не помню! – Он взглянул на меня, и глаза его были огромными, круглыми от ужаса. – И странное такое чувство… Как будто случилось что-то важное. Прямо вертится где-то вот здесь. – Он прижал ладонь ко лбу. – Что-то важное… Обо мне… О тебе… Я как будто вспомнил, но снова забыл…
Он снова уставился на меня с таким жутким отчаянием в глазах, что я задохнулась.
– Ниил…
– Нет, Тесса, я чувствую, это было что-то важное… Я как будто был другим… А потом… Потом… я… я слетел с катушек, да? Я причинил тебе вред?
Он схватил мою руку и перевернул ладонью кверху.
– Черт возьми, Тесса, я психанул, да? Не молчи. Скажи, что я причинил тебе вред…
– Ничего ты мне не причинил, – тихонько отозвалась я, высвобождая окровавленную ладонь. – Все хорошо.
– Но ведь я…
– Тихо, молчи, – шепнула я. – Все закончилось.
– Все закончилось… – повторил Ниил растерянно, а потом вдруг испуганно улыбнулся, как будто его озарило. – Тесса, ты что… ты мне в любви призналась? А я… я тебе даже спасибо не сказал…
Я моргнула. Я сказала это вслух… Сказала. И именно поэтому все и закончилось.
– Или ты уже взяла свои слова назад? – Ниил смотрел на меня как-то виновато, снизу вверх, и все пытался улыбаться, хотя это явно причиняло ему боль. – Я же пытался тебя убить…
А потом Ниил вдруг посерьезнел и выпрямился, схватив меня за плечо. Улыбка исчезла.
– Тесса, ты должна уйти. Бросай меня и уходи. Я опасен. Двери я разблокировал во всем здании. Пустые тебя не тронут, они пока все в отключке. Ты меня слышишь?
Я молча провела пальцем по его щеке. Черная жидкость была слишком вязкой, чтобы быть слезами, и слишком черной, чтобы быть кровью. Конечно, я должна была уйти. В прошлый раз, когда Ниила заглючило, я отделалась испугом. В этот раз Ниил уничтожил всех Пустых в этом зале, убил ли’Мориуса и чуть не прикончил меня. Он был опасен. Конечно, он был опасен. Но…
– Я нашла твой «последний процент», – шепнула я.
Ниил потер переносицу. Что-то мелькнуло в его глазах – пошутит, что у него их больше? Но он молчал, а я напомнила:
– Ты сам меня научил. Найти слабое место и надавить. Поздравляю, Ниил, твое слабое место – я.
– Тесса… – Ниил подался ко мне. – Мой мозг отказывает, понимаешь? А если в следующий раз это не сработает? Не могу я этого допустить, Тесса, ты слышишь меня?
Я аккуратно высвободилась:
– Не будет никакого следующего раза. Ничего такого больше не повторится.
– Ты не можешь знать. Тесса, я сейчас очень и очень серьезен. Ты должна…
– Катись ко всем чертям, Ниил, – оборвала я. – Хватит болтать. Нам нужно отсюда выбираться.
Он мотнул головой:
– Ты совершаешь ошибку. Нам нельзя…
Я коснулась пальцем его губ. Даже мне было странно слышать свой голос – такой тихий, такой спокойный:
– Ничего страшного.
– «Ничего страшного»?
– Я же твой «последний процент».
– Тесса, ты последняя дура. Ты должна… Черт возьми, Тесса…
Он сжимал и разжимал кулаки. Я наклонилась к нему. Он хотел сказать что-то еще, и я готова была слушать его возражения сколько угодно. Если ему уж так хочется возражать…
– Я тоже, – сказал он наконец.
Я вскинула бровь:
– «Тоже»?
Ниил, морщась, чуть приподнялся на месте и взял обе мои руки в свои:
– Я тоже тебя люблю.
Он смотрел, как я пытаюсь скрыть улыбку, и сам улыбался. А потом зажмурился и откинул голову, прижавшись затылком к стене.
– …И полюблю еще больше, если ты достанешь мне обезболивающее. Мне кажется, у меня сейчас череп треснет…
Я фыркнула и тихонько шлепнула его по плечу.
Эпилог
Три года спустя
МНЕ НРАВИЛОСЬ ВСТРЕЧАТЬ закаты на этой высотке. Лепестки последнего в руинах солнечного купола сверкали алым и отражали остатки дневного тепла, а я устраивалась в центре площадки, подобрав под себя ноги, и жмурилась. Отсюда развалины Арционны открывались как на ладони, а за темной лентой стены поблескивали шпили Циона.
– У нас полчаса.
Ниил опустился рядом со мной и приобнял за плечо.
– Сегодня ночуем над пекарней. – Он указал на улочку внизу, уже тонувшую в тени.
– Как скажешь, – улыбнулась я.
– На ужин ананасы и утиный паштет.
– Неплохо. Где достал?
– У одного парня на рынке. Эти ананасы, кстати, выращивают специально для Смотрителя.
– Ого! А мы шикуем.
– А это у тебя что?
Заправив прядку мне за ухо, он провел пальцем по новой сережке.
– В подземке выменяла, пока ты за едой ходил. По дешевке, за моток веревки. Они на меня так косятся… По-моему, они бы и бесплатно отдали, лишь бы побыстрее свалила.
Ниил нахмурился:
– Это еще что за дела?
– Они думают, что я Новая.
Ниил ухмыльнулся:
– А неплохо. Пусть думают.
– Как считаешь, какой-нибудь очередной ли’Мориус продолжит искать тех, у кого иммунитет к тетре?
– Конечно. Может, уже нашел…
– Выходит, это никак не остановить? Даже если будут рождаться те, кому тетра не страшна…
– Новые всегда будут на полшага впереди.
– Или на целый шаг.
Белая прядь упала ему на глаза, и я потянулась ее поправить.
– Ниил…
– Что?
– Как ты?
Ниил заулыбался:
– Ну, в общем и целом неплохо. Жизнь хороша и все такое. А ты?
Я вздохнула:
– Нет, Ниил, я не об этом. Как твои мигрени?
Ниил наклонился ко мне и провел пальцем по моей скуле.
– Не знаю.
– Не знаешь?
– Они уже давно ко мне не
