Таблица 9.4 Сравнительный анализ стратегий развития
Как отметил Л.K. Брессер-Перейра, в начале XXI в. теоретики и практики «неодесаррольизма», основываясь на принципиальных моментах национальной стратегии развития, разработали «комплекс предложений, касающихся институциональных реформ и экономической политики, целью которых было подтянуть среднеразвитые страны до уровня передовых держав»403. Речь, таким образом, шла о так называемой стратегии догоняющего развития («catch up»), разумеется, в ее «неодесаррольистской» версии.
Опираясь на «неодесаррольистскую» идеологическую матрицу, Н. Киршнер и его единомышленники выстроили «многоугольник» целей государственного регулирования – взаимосвязанный набор важнейших целевых установок социально-экономического развития Аргентины на современном этапе, за которые государство несет первоочередную ответственность, в том числе обеспечение высоких темпов экономического роста; снижение безработицы и достижение максимальной занятости; сохранение стабильности цен и устойчивости национальной денежной единицы; поддержание внешнеэкономического равновесия (выравнивание внешних эффектов).
Пожалуй, самым трудным вопросом экономической политики был (и остался) вопрос о прямом участии государства в хозяйственной деятельности. В ходе неолиберальных реформ государственные предприятия в своем большинстве перешли в частные руки, но проблема осталась, в том числе и потому, что не все случаи приватизации, как отмечалось, были равнозначно успешными. Кроме того, сама проблематика выхода страны из экстремальной ситуации кризиса 2001–2002 гг. императивно требовала существенно более активного (и разновекторного) участия государственных институтов.
Разумеется, процесс деприватизации и огосударствления не принял (да и не мог принять) какого-то массового или тем более тотального характера. Аргентинская экономика сохранила свой рыночный статус, но тенденции к усилению вмешательства государства в хозяйственную жизнь в середине первого десятилетия XXI в. проявились достаточно четко. Вместе с тем опыт создания новых государственных компаний не во всем был удачным. Так, непростая ситуация сложилась в сфере авиаперевозок. Плачевные результаты приватизации фактического монополиста – компании «Аэролинеас Архентинас» [59] – вынудили правительство Э. Дуальде, а затем Н. Киршнера учредить государственную фирму «Линеас Аэреас Федералес С.А.» (ЛАФСА) с целью создания в отрасли нормальной конкурентной среды. Однако новое предприятие в силу многих причин не смогло организовать авиаперевозки, и в феврале 2005 г. министр планирования Хулио Де Вито объявил о его ликвидации. В известном смысле ЛАФСА – классический пример предпринимательской неэффективности государства. Достаточно заметить, что, несмотря на отсутствие реальной работы, руководящий персонал компании продолжал много месяцев полностью получать заработную плату (и не самую маленькую по аргентинским меркам). В конечном счете правительству, чтобы спасти ситуацию в области воздушного транспорта, пришлось пойти на возвращение под контроль государства «Аэролинеас Архентинас», что и было сделано в 2008 г.
Понятно, что курс на деприватизацию (как бы к нему ни относился сам Н. Киршнер и близкие к нему неогосударственники) не мог стать генеральной линией политики государственного регулирования в современных условиях. Слишком много примеров неэффективности государственных предприятий отмечено в аргентинской истории и слишком много влиятельных противников практики огосударствления оставалось в истеблишменте страны. К слову сказать, в их число входил и Р. Лаванья. Находясь на посту министра экономики, он в интервью лондонской «Фай-нэншл тайме» прямо заявил, что выступает против деприватизации предприятий (в частности, компаний, предоставляющих коммунальные услуги) и перераспределения доходов в духе и по рецептам «классического» перонизма404.
Следует признать, что формирование инновационной модели роста исключает хождение по хозяйственным тупикам аргентинской истории. Путь к «новой экономике» пролегает не в узком русле хорошо известного в стране государственного капитализма синекурного типа, а в более широком коридоре тщательно взвешенных стратегических решений, свободных от влияния любых крайностей, будь то дирижистские или неолиберальные.
Именно с учетом этих обстоятельств центральное место в стратегии государственного регулирования занял курс правительств Н. Киршнера и К. Фернандес де Киршнер на объединение модернизационных усилий государства и бизнес-сообщества. С этой целью, в частности, 19 декабря
2005 г. был учрежден так называемый Стратегический форум национального развития, в состав которого вошли государственные учреждения, университеты и ряд ведущих частных компаний405. Форум поставил своей задачей координацию усилий государства, науки и бизнеса с целью развития национальной индустрии, производственной инфраструктуры, образования, а также решения актуальных социальных вопросов. Особое внимание было обращено на задачи в сфере высоких технологий: информатика, биотехнология, нанотехнологии, энергетика. Таким образом, подтверждалась ориентация аргентинского государства на приоритетное развитие инновационного контура национальной экономики, на внедрение в хозяйственную практику достижений науки и техники.
Разумеется, самое широкое поле для использования научно-технических новинок и достижений предоставляет индустриальный сектор. Поэтому промышленная политика, формирование которой рассматривалось выше, осталась в фокусе внимания Розового дома и министерства экономики. С учетом накопленного опыта и чрезвычайно деликатного характера данного предмета [60] правительство действовало сравнительно осторожно, лишь в отдельных случаях прибегая к откровенно протекционистским мерам. Например, власти способствовали восстановлению некогда вполне успешной индустрии мототехники, которая была «приговорена к смерти» в годы неолиберальных реформ406. Положение отрасли стало настолько отчаянным, что его не спасла даже девальвация песо – аргентинский рынок продолжал заполняться преимущественно импортной продукцией. Чтобы поддержать местного товаропроизводителя, правительство в конце августа 2006 г. ввело систему импортных лицензий на ввоз зарубежной мототехники. Реакция бизнес-сообщества последовала немедленно: компании-производители объявили о планах привлечения инвестиций в размере 60 млн дол. и увеличения занятости в отрасли на 3500 человек407. Такого рода факты свидетельствовали о реальном стремлении правительства Н. Киршнера способствовать реиндустриализации Аргентины.
