Участвовавший в преследовании старший унтер-офицер С. М. Буденный также отмечал, что даже обозы противника отступали в образцовом порядке, а русская кавалерия вовсе не отличалась активностью при преследовании325. В результате только на реке Равке удалось принудить к бою и разбить германский арьергард и захватить 12 орудий. «Мы почему-то считали, – вспоминал генерал-майор Ф. Ф. Новицкий, – что ужасающие по своему состоянию русские дороги явятся нашими союзниками и что противники, оснащенные тяжеловесной техникой, не смогут по нашим дорогам успешно передвигаться и маневрировать. Действительность же показала, что как раз наоборот: немцы именно благодаря своей высокой технике легко преодолевали такие бездорожные пространства, в коих мы сплошь и рядом застревали. Так случилось и на этот раз»326.
Немцы считали, что ни одна армия не сможет вести действия, оторвавшись от линии железных дорог на 100 км. Учитывая «большую непритязательность русских» и беспощадное использование ими конского состава, германские войска отошли на 120 км327. Железнодорожное полотно, шоссейные дороги и мосты систематически разрушались ими при отступлении, что не замедлило сказаться на темпах преследования328. В конце октября ситуация на фронте стабилизировалась. Русская армия смогла восстановить движение поездов лишь к 18 ноября, но правильное снабжение войск продовольствием так и не было организовано329. В ночь на 8 (21) октября немцы внезапно отступили и от крепости Ивангород, при этом предпочли прикрыться союзником. Теперь уже 1-я австрийская армия начала наступление на Ивангород. В случае его успеха П. фон Гинденбург обещал Ф. Конраду фон Гетцендорфу помощь330.
Не подозревавший ничего гарнизон крепости, обнаруживший отход немецкой армии в восемь часов утра, немедленно приступил к уничтожению укреплений противника. На преследование был выделен отряд силой приблизительно в дивизию. Но к 14 часам 30 минутам выяснилось, что под Ивангородом идет всего лишь смена войск – к крепости подходили значительные силы австрийцев. Нарвавшийся на два австро-венгерских корпуса 4-й батальон Тульского полка почти полностью был уничтожен. Австрийцы наступали, по оценке участника боев, «с необычайным упорством»331. 8 (21) октября гвардия получила приказ перейти из Галиции под Ивангород. Переходы совершались в спешке, утром следующего дня они уже были в 20 верстах от крепости. 9 (22) октября В. Данкль отбросил 75-ю русскую дивизию, и теперь на его пути не было полевых войск. К счастью, австрийцы двигались не быстро. Основной удар они планировали нанести утром 10 (23) октября, и это дало выигрыш во времени332.
Навстречу противнику через Ивангородский мост спешно переправлялись войска Гвардейского корпуса, впереди шла кавалерийская бригада Г К. Маннергейма. 10–11 (23–24) октября австрийцы начали штурмовать крепость333. Внезапно для себя они наткнулись на прочную оборону, которую успели создать гвардейцы. В районе Ново-Александрии начались тяжелейшие встречные бои334. «Всех наших военачальников, – отметил 15 (28) октября в донесении в Петроград Н. А. Кудашев, – поражает приподнятый дух в австрийских войсках. Они дерутся теперь так, как не дрались раньше»335.
Значительные потери несли обе стороны. Контрудары в лоб дорого давались русским гвардейцам. Им пришлось сражаться на легко простреливаемых участках – в лучшем случае в ложементах, так как на рытье окопов не было ни времени, ни возможностей. Тем не менее гвардия выполнила свою задачу, и уже на рассвете 12 (25) октября австрийцы вынуждены были отступить от Ново-Александрии336.
На других участках атаки противника были отбиты с большими потерями. Опять самую эффективную поддержку оборонявшимся оказал подвижной артиллерийский резерв А. В. фон Шварца. 12 (25) октября под крепость прибыл 14-й армейский корпус, с его помощью русские войска перешли в энергичное контрнаступление. Около деревни Бердзеж был окружен центр австрийской позиции. Туда были переброшены две батареи новых шестидюймовых гаубиц. Утром 13 (26) октября они открыли огонь, эффективность которого сокрушила стойкость австро-венгерской пехоты. Действия русских артиллеристов потрясли присутствовавших на поле боя немцев, и они приписали точность огня тому, что им управляли японцы337. Причина была проста: под Ивангородом дралась 1-я Забайкальская казачья дивизия, среди казаков было немало монголоидов, а желтые околыши и лампасы только усиливали слухи о японском происхождении этой части еще во время ее движения на фронт по Польше. Казаки очень обижались и жаловались офицерам: «Какие здесь дикари живут, русского от японца отличить не могут»338.
Попытки австрийцев удержать промежуточные позиции были сломлены339. Около четырех часов дня артиллерия стихла, и в контрнаступление перешла гвардия. «Все поле, – вспоминал один из участников атаки, – покрылось бегущими вперед с винтовками наперевес частями гвардии. Противник, предпочитая сдачу в плен смерти, выбегал из окопов и строился в колонны, выкидывая большие белые флаги»340. Те, кто не хотел сдаваться, откатывались в лес под огнем русских орудий. Стойкость лучших австрийских частей была сломлена341. Так, у Черного леса в плен сдался вышедший в колонне батальон вместе с командиром, офицерами и пулеметами342. В результате напряженных боев, продолжавшихся девять дней, германоавстрийские войска были вытеснены на окраину леса, а затем и на равнину, где вновь попали под смертоносный огонь русской артиллерии.
В ночь на 14 (27) октября и утром этого дня началось отступление австрийцев, в ходе которого они понесли тяжелые потери. Отход был быстрым, противник не оказывал активного сопротивления вплоть до Радома. Тем не менее в плен попали свыше 15 тыс. человек. 15 (28) октября толпы пленных проследовали через крепость к вокзалу343. Организованное отступление плохо удалось командованию и войскам 1-й австро-венгерской армии, которая понесла большие потери. «Началось форменное их избиение, – вспоминал сотник А. Г. Шкуро. – Мне казаки приводили каждый по 200–250 пленных. Мы преследовали врага в направлении на Кельцы, занятые австрийцами»344. Но и победителям это преследование, по словам его участника, давалось весьма нелегко: «Места живописны, войска страдают от плохой воды. Тыл был расстроен, нет ни почты, ни газет, ни сведений о ходе войны. Население разорено движением войск обеих воюющих сторон»345.
19-20 октября (1–2 ноября) 14-й армейский корпус, действуя во фланг 5-му австро-венгерскому корпусу, отходившему от Ивангорода, нанес ему серьезное поражение в районе Ново-Александрии. В плен попали 68 офицеров и 4345 нижних чинов, австрийцы оставили 22 орудия и 19 пулеметов346. 4 ноября русские войска завершили операцию на австрийском участке фронта, взяв сильно укрепленную ключевую позицию под Сандомиром – Кельцы. Сандомир был взят силами 19-й кавалерийской дивизии и 72-го пехотного Тульского полка347. Потери кавалеристов были невелики, но Тульский полк лишился командира, нескольких офицеров и около 800 солдат. Австрийцы даже не успели поджечь деревянный мост, через который уже на следующий день двинулся вперед 1-й кавалерийский корпус генерала А. В. Новикова348. В окружение попали и вынуждены были сдаться около 12 тыс. австрийцев с 50 орудиями. Австро-венгерская армия явно выдыхалась. Бой за Кельцы занял всего четыре часа, он длился с 10 часов утра до двух часов дня349.
30 октября (12 ноября) Ивангород посетил Николай II. Он принял доклад коменданта А. В. фон Шварца о троекратном отражении крепостью атак и осмотрел ее форты350. На следующий день император «поехал осматривать левый участок нашей боевой линии, где сидели австрийцы и откуда они были выбиты нашим гвардейским корпусом. Деревни тоже в печальном положении. Видеть все это было захватывающе – рядом с окопами в поле и в лесу были разбросаны могилы наших героев с крестами и надписями на них. Погода была отличная, солнечная»351. Картина представлялась страшная: повсюду встречались разоренные селения, выкошенные артиллерией леса. Увидев наполовину уничтоженный германскими орудиями костел, Николай II зашел в него и после разговора с ксендзом выделил на восстановление храма 3 тыс. рублей352.
Практически повсюду на месте недавних боев были разбросаны свежие могилы русских и немецких солдат353. Их должно было быть действительно много. Когда в начале ноября 1914 г. после окончания боев британский журналист посетил Козенице, он был потрясен увиденным: «Я сомневаюсь, могу ли я сказать, что на всех 10 км этого леса можно найти хотя бы акр без окопов, стрелковых ячеек и могил»354. По свидетельству офицера, возглавлявшего похоронную команду, до 4 ноября 1914 г. были похоронены свыше 16 тыс. русских и германских бойцов, а работы были далеко не закончены355. Но эти жертвы были не напрасны – оборона Ивангорода сорвала планы немецкого командования. Как это ни странно, после Варшавско-Ивангородской операции и у немцев, и у русских утвердилась уверенность в победе. В русской Ставке царило невероятно приподнятое настроение – немецкое отступление считали началом большого успеха356.
