К сожалению, к началу наступления П. фон Гинденбурга подобных планов у Николая Николаевича не было, и уж совсем плохо обстояло дело с концентрацией сил на варшавском направлении. При этом общее превосходство в силах оставалось за русской стороной. Участвовавшие в операции 9-я германская армия, которая состояла из 12,5 пехотной и одной кавалерийской дивизий, и 1-я австро-венгерская армия, имевшая 11,5 пехотной и пять кавалерийских дивизий, вместе насчитывали 290 тыс. штыков, 20 тыс. сабель и 1600 орудий. Противостоявшие им 2, 5, 4 и 9-я русские армии и Варшавский укрепленный район имели в составе 470 тыс. штыков, 50 тыс. сабель и 2400 орудий, не считая крепостных241. Однако при этом на 14 (27) сентября на варшавском направлении находились только 27-й корпус и кавалерийская завеса (разведывательные группы) в составе конного корпуса генерала А. В. Новикова и Кавказской кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта К.-Г.-Р. Р. Шарпантье242.
Неуклонное применение принципа единоначалия, четкая и ясная общая цель и концентрация воли германского командования столкнулись с положением, при котором принятое русской Ставкой решение ставилось под вопрос, а помощь соседу при атаке и обороне отнюдь не была естественной. В результате и оказался возможным успех германского удара243. Русские части были развернуты по фронту длиной в 250 км. Для атаки Варшавы была выделена группа А. фон Макензена в составе 3,5 корпуса и одной кавалерийской дивизии. Собственно на город наступали 17-й и часть 20-го корпуса, а потом и весь этот корпус. Группе генерала М. фон Гальвица в составе Гвардейского резервного корпуса, одной дивизии из корпуса Р. фон Войрша и одной бригады из 20-го корпуса поручалось достичь Вислы и не допустить ее перехода русскими войсками на участке от Ново-Александрии до Ивангорода244.
Естественно, русская кавалерия была не в состоянии удержать линию, которую занимала. Она делала то, что могла: сдерживала противника, имитируя готовность держать оборону на тех или иных позициях, не давала немцам двигаться к Висле походным порядком, заставляла их «производить боевые развертывания и задерживаться в боях против наших дивизий»245. При слабой поддержке пехоты конница не имела ни малейшего шанса остановить или даже приостановить наступление, в котором участвовали все три рода оружия. Немцы быстро двигались вперед. За три дня наступления, включая дневку 17 (30) сентября, они прошли около 50 км246.
16 (29) сентября Ставка окончательно убедилась в том, что на фронте у Н. В. Рузского отборным русским войскам противостоят ландверные и резервные части, а полевые корпуса немцев действуют на фронте Познань – Ченстохов – Краков. «Таким образом, – сообщал в этот день М. В. Алексееву Н. Н. Янушкевич, – фронт Вислы приобретает сейчас сугубо важное значение, нужна поэтому соответственная власть, вернее, соответствующее важности операции управление (выделено мной. – А. О.)… Только Николай Иудович и Вы, Михаил Васильевич, можете правильно и удачно разрешить эту, по всей вероятности, важнейшую в близком будущем задачу. Верховный главнокомандующий решил поставить во главе всего этого фронта Николая Иудовича и Вас, подчинив Вам все армии от Новогеоргиевска до Карпат включительно. Буде признаете нужным, Вам будет предоставлена возможность объединить действия 3-й и 8-й армий, оставляя их в своем подчинении. Несомненно, придется, вероятно, усилить Вислянский фронт не только, как я говорил, за счет Северо-Западного фронта, но и за счет Галицийской группы, но это, конечно, дело будущего, а равно и Вашего усмотрения. Больно и обидно, что приходится останавливать победное шествие, больно сознавать, что для полной паники австрийцев нужен был день или два работы Лечицкого и Эверта, но серьезность опасности для Вас и для общего дела от Калиша до Познани слишком велика»247.
Последняя фраза была недалека от истины – германское наступление развивалось успешно. 29 сентября М. Гофман записал в своем дневнике: «Мы на пороге большого успеха: с того момента как началось наше движение, русская армия прекратила давление на австрийцев и сейчас отступает за Вислу. Нельзя предвидеть направление, которое примет наша атака, все полностью зависит от новостей, которые мы получим»248. 1 октября немцы были уже в 40 км от Варшавы. Несколько удачнее других действовала Гвардейская кавалерийская бригада, прикрывавшая отход корпуса А. В. Новикова и задержавшая германо-австрийский авангард на три дня249. Только на третий день германо-австрийского наступления Ставка великого князя убедилась в опасности и начала разработку нового плана, который был разослан в штабы фронтов и армий только на следующий, четвертый день, то есть 18 сентября (1 октября). По этому плану 1-я и 10-я армии Северо-Западного фронта должны были продолжать наступление и одновременно выделить на Вислу 2–3 корпуса.
Ставка Верховного считала, что против фронта Н. В. Рузского находятся четыре германских корпуса, но на деле их было на полтора меньше. 2-я армия должна была атаковать противника во фланг со стороны Варшавы, а 4-я и 9-я армии провести фронтальную атаку германцев. 5-й армии надлежало оказать содействие операции на Висле. Остальные армии Юго-Западного фронта должны были прикрывать реку Сан и блокаду Перемышля. Общее командование операцией осуществлялось штабом Юго-Западного фронта, в ночь с 18 на 19 сентября (с 1 на 2 октября) в распоряжение генерала Н. И. Иванова перешли крепость Новогеоргиевск, Варшавский отряд и 2-я армия. Фактически вся основная тяжесть работы легла в эти дни на плечи начальника штаба фронта, поскольку командующий болел. М. В. Алексеев разработал план операции, идея которого восходит к его предложениям 8-15 (21–28) сентября. Это был план флангового удара всей 2-й армией, прикрытой Новогеоргиевском. Русский правый фланг имел опору в этой крепости, левый – в Ивангороде250. Он требовал не менее 11 дней для передислокации 2-й армии (она находилась в 80-100 верстах от Варшавы и в 160 верстах от левого фланга немцев), разворота 4-й и 9-й армий и выделения группы корпусов из Северо-Западного фронта, а также для сосредоточения251.
Если бы немцы вышли к Висле за это время, то реализация этого плана стала бы невозможной, так как возникла бы совсем другая задача – форсирования Вислы. Это как раз был тот самый план, о котором писал М. Гофман. Выиграть время – вот что становилось первоочередной задачей для Юго-Западного фронта. Еще 16 (29) сентября Н. Н. Янушкевич извещал М. В. Алексеева, что переброска двух корпусов из состава фронта Н. В. Рузского начнется немедленно. Это было уже не первое обещание, однако его не торопились выполнять. Сам Н. В. Рузский и его генерал-квартирмейстер генерал М. Д. Бонч-Бруевич предпочитали торговаться за каждый корпус, предлагали послать наиболее пострадавшие, ослабленные части вместо сильных, а Ставка в лице генерала Ю. Н. Данилова терпеливо объясняла: «…взгляд Верховного главнокомандующего и вся обстановка за то, что на берегах Вислы будет решена участь первого периода кампании, а может быть, и всей войны. При таких условиях Вы сами согласитесь, что нужно напрячь все силы к тому, чтобы обеспечить операцию. Главному должно быть подчинено все остальное. Надо давать наиболее боеспособные и сильные корпуса»252. Удивительно, но при такой оценке ситуации Ставка соглашалась на требования Северо-Западного фронта, а Н. В. Рузский вплоть до 27 сентября (10 октября) не послал ни одного корпуса под Варшаву253.
Германское командование решило своим наступлением задачу оказания помощи союзникам: «Осуществление плана великого князя вначале имело для австрийцев хорошее последствие. Они получили возможность перейти в наступление, успешно продвинулись вперед, достигли 9-го числа (октября. – А. О.) Сана и вступили в Перемышль»254. Русские осадные войска окончательно покинули подступы к крепости 14 октября, отступление проводилось в полном порядке, были взорваны железнодорожные мосты, разрушалось полотно дороги. Провести первый поезд с западного направления в Перемышль австрийцам удалось только 23 октября255. 19–26 сентября (2–9 октября) русские войска вели оборонительные бои на Висле, стараясь выиграть командованию время для перегруппировки. 6 октября немцы достигли Вислы и прочно заняли здесь линию реки. 6 октября М. Гофман записал в своем дневнике: «К сожалению, победы здесь нет. Русские укрылись за Вислой, когда мы пришли. Только около 3000 пленных и т. д. Тем не менее стратегический успех огромен, так как вся русская армия отступает на австрийском фронте… Они (то есть русские. – А. О.) собрали 9 армейских корпусов, которыми они собирались обрушиться на нас, но мы слишком быстры для них, и к 5-му (октября. – А. О.) мы были на линии Вислы, и им пришлось драться для того, чтобы форсировать ее»256.
26 сентября (9 октября) немцы вышли к Ивангороду. Ровно за день до этого А. В. фон Шварц закончил основные работы по усилению обороны крепости257. П. фон Гинденбург решил искать решение ситуации на севере, под Варшавой, до сих плохо прикрытой русскими войсками и лишенной укреплений, способных компенсировать малочисленность наших сил258. Состояние фортов, разоруженных и взорванных перед войной, исключало возможность организации обороны с опорой на них. Значительные усилия, направленные на приведение их в боеспособное состояние, не могли дать необходимый результат за короткое время259. Положение был тяжелым, в городе начали распространяться слухи о его скором падении. Варшавский генерал-губернатор обратился к жителям с воззванием, опровергавшим домыслы паникеров, предупреждая, что в отношении распространителей паники «мною будут применяться самые строгие меры»260.
