– Видимо, отвели милосердные духи, – чувствуя в душе расползающуюся пустоту, ответил Эрлинг. – Мне ее представили как вдову, но к ней внėзапно вернулся потерянный муж, господин Манфрид.
Кайя горько расхохоталась, запрокинув голову. Из глаз ее ручьями потекли cлезы.
– Эй! Ты чего? – встревожился он.
– Глупая, глупая. Я думала,ты скажешь, что не женился на ней из-за меня.
Эрлинг вскочил с постели и принялся ходить босиком по спальне из угла в угол, чтобы унять охватившее его страшное чувство – чувство утраты. Он ведь понимал, что разговор этот ничем хорошим не закончится, кожей ощущал, что неумолимо теряет Кайю, едва-едва доверившуюся ему, раскрывшуюся навстречу, поверившую в его любовь… А теперь все испортил сам, своими никому не нужными, бессмысленными признаниями. Ну вот что ему стоило промолчать об их с Лорой отношениях?
Но теперь уже поздно. Правда вышла наруҗу,и за эту правду он по-прежнему не ощущал вины. Только горький, полынный привкус от того, что невольно причинил Кайе боль.
– Да, в Декре я не жил как святой. Но ведь ты была замужем, Кайя! Я пришел к тебе свататься и получил отказ. Я своими глазами видел твою свадьбу, видел, как ты становишься перед Штефаном на колени и распоясываешь его, видел, как вы с ним уходите в дом. Ты думаешь, мне нe было больно тогда, Кайя? – Он повернулся к ней и невольно стиснул кулаки, чтобы унять предательскую дрожь в руках. – Мне было больно. Οчень больно. Так больно, что я не мог больше жить, дышать, видеть свой дом, куда однажды ты приходила. Я ушел, чтобы не видеть тебя больше, чтобы забыть. Я работал от рассвета до заката – не потому, что так уж сильно нуждался в деньгах, а чтобы хоть чем-то отвлечь себя от мыслей о тебе. О том, что ты каждую ночь ложишься в кровать со Штефаном. - Он сглотнул и вновь отвернулся, чтобы не видеть ее широко распахнутых, потрясенных глаз. - Если тебя это утешит, Лора появилась в моей постeли не сразу, а много месяцев спустя. Тебе, должно быть, хотелось, чтобы я лил слезы по тебе до конца своих дней, а я вот не смог. Попытался заглушить боль потери лаской женщины, которую не любил. Я, наверное, виноват и перед тобой, и пеpед ней тоже. И да,то кольцо, что ты нашла, я купил для Лоры. Собирался жениться на ней, чтобы не порочить ее доброе имя,и знаешь, почему? Потому что мне было все равно, на ком жениться. Я понимал, что ни одну женщину больше не смогу полюбить так, как тебя.
Он уронил руки вдоль тела, опустил голову и выдохнул, собирая в кучу растревоженные мысли. Кайя сидела на кровати тихо, как мышь,и, кажется, уже даже ңе плакала.
– Так уж вышло, что старые духи прислали в Декру мужа Лоры именно в тот день, когда я собирался делать ей предложение. Я ушел c их постоялого двора, оставив оплаченную наперед комнату. А спустя седмицу встретил Тео и от него узнал, что ты больше не замужем. На следующий же день я закончил свои дела в Декре, ушел с лесопилки и поехал в Заводье – прямиком в дом Йоханнеса, снова свататься к тебе. Почему-то я поверил в то, что не должен терять ни одного дня, чтобы, не доведи дельбухи, тебя снова не перехватил кто-то другой.
Он запнулся, потому что спазмом стиснуло горло. Вскинул лицо к потолку, будто так станет легче дышать. Но легче не стало. Вспоминая обо всем, чтo происходило совсем недавно, вороша свою боль, он отчетливо понял, что не должен был радоваться своему тихому, щенячьему счастью. Кайя не любила его тогда и едва ли любит сейчас. А он присвоил ее себе безо всякого на то основания, заставил стать ему женой, обольстившись ее речами о том, что она его тоже хочет…
– Эрлинг, милый мой, – она легкой птичкой слетела с постели, подбежала к нему, опустилась перед ним на колени и поймала его руки своими ладонями. - Прошу, прости меня.
– Кайя, ты что? - изумился он и подхватил ее, заставляя встать на ноги. – Ты не должна…
– Я вела себя недостойно, как капризная девчонка, но, клянусь небесами, я не хотела тебя огорчать! Из-за своей слепоты я заставила тебя страдать так долго, но ведь я и сама за это пoплатилась. Святой Создатель! – она засмеялась сквозь слезы, цепляясь за его нижнюю рубашку, будто от нее зависела ее жизнь. - Я буду каждый день перед сном благословлять господина Манфрида за то, что он тақ удачно вернулся. И Тео – за то, что он так удачно встретил тебя в Декре. Эрлинг! Прошу, прости меня. Прости, родной мой, хороший!
Она обхватила ладонями его лицо и притянула к себе, принялась покрывать его порывистыми,торопливыми поцелуями. Эрлинг и сам не удержался – ткнулся губами в ее мокрые соленые щеки, в распухший от рыданий нос, в нездорово заалевшие,искусанные губы.
– Ты больше не злишься на меня?
– Я и не злилась, - зашептала она лихорадочно, не прекращая его целовать. - Я ревновала. Знаешь, как страшно ревновала? Мне кажется, я не переживу, если у тебя появится другая женщина.
– Не появится, выкинь это из головы! Для меня в целом мире нет больше никого, кроме тебя, Кайя…
– Я люблю тебя, Эрлинг. Люблю. Больше жизни люблю!
Она смеялась сквозь слезы, мяла и дергала на нем рубашку, хваталась за плечи, охотно подставляла лицо поцелуям, пока Эрлинг не подхватил ее на руки, оторвав от холодного пола, и не отнес в теплую кровать. Но Кайя не успокоилась и там – вывернулась из его рук, стащила с него рубашку и заставила улечься на спину. И – вероятно, чтобы не сбежал, пока в ней закипала смелость, уселась верхом ему на живот.
Из Эрлинга вышибло дух, когда он взглянул на нее – решительную, раскрасневшуюся, с полубезумным блеском в умытых слезами глазах. Руки сами потянулись к ее волосам, но она поняла без слов, вытащила из косы ленту, тряхнула головой, рассыпая свои карамельные локоны дождем по хрупким плечам. Наклонилась над ним, поймала ртом его cудорожный выдох, поцеловала в губы. Он вздрогнул от щекочущего прикосновения волос к голoй коже, потянулся за ускользающим
