и тени того, что сделала я. Надеюсь, ты состаришься в любви и умрешь счастливой. У меня почти это было, но… кончилось все плохо, а потом меня прокляли второй жизнью.
– Неужели это проклятие? Если ты сможешь быть рядом с сыном, разве это так плохо? Это же еще один шанс на счастье.
Она была права. Какая неожиданная мудрость со стороны той, у кого еще нет ни одной морщинки.
– Спасибо. – Я вытерла влагу с глаз. – Твоя забота… делает все немного проще.
– Я помогу тебе с сыном. Сделаю все, что смогу. Просто… не забывай о своем обещании. – Она протянула руку: – Да простит меня Марот.
– Я не забуду, милая. Я отправлю тебя домой. – Я поколебалась, не желая видеть кровь на ее коже. – Еще раз тебе спасибо… за то, что веришь в меня.
Я уколола острием кинжала кончик ее пальца. Выступила кровь, и Селена охнула. Я зажала палец, чтобы кровь потекла в крохотную бутылочку из-под духов. Набрав достаточно, я плеснула на рану водой и обернула палец Селены тряпицей.
Прежде чем уйти, я забрала у охранника саблю. По пути вниз по лестнице я написала кровавую руну на плоском клинке, такую я еще никогда не использовала: шестиконечная звезда, семиконечная звезда и стрела, протыкающая обе. Сработает ли эта руна, зависит от того, каким типом крови обладает Селена.
Я прошептала заклинание. К моему удивлению, руна засветилась.
Я даже не знала, как обращаться с саблей, но это не имело значения. Она была довольно увесистой, и я просто вытянула ее перед собой обеими руками. Селена держалась позади меня.
– Ты знаешь, как с ней управляться? – спросила она.
Я кивнула, надеясь ее приободрить.
Снаружи стояли три члена ордена с капюшонами на головах. При виде меня с саблей они засмеялись. И я полоснула клинком в их сторону.
Воздух вспыхнул, и загудел огонь, охватив их плащи. Я в ужасе уставилась на трех горящих людей, которые дергались, вопили и бегали. Я потрясенно охнула, глядя на дело своих рук. Селена тоже завизжала и закрыла рот рукой. Лучше бы я воспользовалась ледяной руной – замороженные не шевелятся и не издают ни звука.
Тем не менее нам нужно было идти дальше. Я взяла Селену за руку, и мы побежали в кусты позади храма, колючки цеплялись за нашу одежду. Мы продирались сквозь заросли, а сзади доносились вопли горящих людей, пока мы не добрались до переулка за храмом. Мы нырнули на улицу, и крики стали тише, пока совсем не прекратились.
Однако улица не была пуста, как я надеялась – путь к реке преграждали гулямы. Они заметили нас и пошли вперед с аркебузами наперевес.
Когда они приблизились, я выставила саблю. Я уже собралась поджечь воздух, как вдруг кто-то вышел из шеренги. Като в новом шлеме, сверкающем, как только что выплавленная монета.
– Ай-ай-ай, Зедра, – вздохнул он. – Я-то думал, ты умеешь хранить тайны.
– Сейчас не время, Като. Пропусти нас.
Он свистнул, и стена гулямов расступилась, пропуская нас.
– Девушка с саблей… мм-м… в которой таится пламя. – Он опустил аркебузу к земле. – Я ничего не имею против таких, как ты.
– Таких, как я?
– Следующих Путем потомков. Мне плевать. Хизр Хаз переусердствовал. Только глупец будет враждовать с собаками, когда вокруг бродят волки.
Что-что? Он поэтому меня запер? Но зачем приставлять ко мне стражу и следить за каждым моим движением?
Или, быть может, так он сказал остальным. Я выдала себя, когда выбежала на улицу, зовя сына. Конечно, Хизр Хаз знает. Может, он даже держит где-то моего сына и Мансура, и тот подтвердил, что в него вселились. Хизр Хаз просто сложил все фрагменты воедино и вычислил, что это я. И все же шейх явно не доверил правду своим союзникам.
Или Като принимает меня за дурочку? Расставляет силки? О Лат, я же вроде как грозная колдунья, но при этом понятия не имею, что происходит!
– Зедра, – сказал Като, когда мы проходили мимо, – ты же понимаешь, что улицы впереди – это ничья земля. Тебя могут схватить йотриды, а они не будут столь вежливы в отличие от меня. Я знаю место, где ты будешь в безопасности. – Он подошел ближе и прошептал: – Есть один дом в Стеклянном квартале. Скажи, что тебя прислал Като, и тебя ни за что не выдадут.
Он описал это место: дом, где живет его дочь. Он не лгал, я сама видела, как он ходил туда после того, как навещал сына в Глиняном переулке, когда я следовала за ним в теле дронго.
– Я дал бы тебе провожатых, – сказал Като, но это привлечет внимание. А твоя одежда… Лучше бы вам одеться в лохмотья.
Я кивнула. Нам следовало прихватить одежду по пути.
– Твоя помощь. Ты даже представить не можешь, как я ее ценю.
Похоже, я с самого начала ошибалась в Като. Он искренен и полон благих намерений, насколько возможно в этом городе.
Он поднял брови:
– Мы же друзья, разве нет? И всегда были друзьями. Когда Кярс будет стягивать с тебя одежду, шепни ему: «Это Като меня спас».
Он с ухмылкой отошел.
Стеклянный квартал лежал за мостом Святого Йорги, но его охраняли члены ордена. Мы с Селеной могли перейти по мосту Святой Ризвы в Железный квартал и пересечь его. Мы поспешили мимо гулямов дальше по улице. Сабля болталась на завязке моих шаровар.
Из-за того, что улицы не чистили всего один день, повсюду лежал слой песка. Из окон за нами наблюдали дети, словно наш лихорадочный бег служил для них развлечением. Мы держались подальше от дверей и переулков, опасаясь, что нас могут затащить внутрь – даже в самые спокойные времена для женщин без охраны существовал такой риск. Ближе к вечеру поднялся ветерок, но мы с Селеной запыхались, поскольку не привыкли к такому темпу.
Наконец мы добрались до моста Святой Ризвы. Из разговора с Сафией, точнее, с Сади, я знала, что его охраняют Лучники Ока. Они и впрямь стояли в дальнем конце – вдесятером, и Сади среди них.
Они заметили нас, когда мы пересекали мост. Сади закинула лук за спину и приблизилась. Селена тряслась от страха за моей спиной как перепуганный щенок.
– Зедра, – Селена притянула меня за кафтан, – а вдруг она отправит меня обратно в Сирм?
– Не отправит. Она же беглянка, как и ты.
Судя по выступившему на лбу и рубахе Сади поту, она стояла здесь уже довольно долго.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, пытаясь
