— Вообще-то, на Серой Земле колдуны приравниваются к аристократии, — заметила та, уже успевшая узнать о обращениях, принятых на Каабаре.
— А на Каабаре они приравниваются к дерьму, — любезно ответил лод Гвэйдеон.
Моав вздохнула. Она уселась рядом с костром, задумчиво поглядела на спокойное и просветленное лицо паладина, и спросила:
— Зеньор рыцарь, почему вы ненавидите колдунов?
— Я вовсе не ненавижу их, сударыня Моав, — спокойно ответил паладин. — Я просто их убиваю.
— Но за что?
Лод Гвэйдеон только пожал плечами.
— За что крестьяне убивают полевок? За что кухарки убивают тараканов? За что дворяне убивают вшей? Сказано же в Астаро: «Колдовство есть один из первейших грехов, ибо исходит от Близнеца, разрушает добро и приносит вред окружающим людям». Убить колдуна — доброе дело, сударыня Моав.
— Но мы даже не знаем вашего Близнеца, — насмешливо улыбнулась та. — Как вы можете утверждать, что мы черпаем от него силу, если…
— Да, здесь вы правы, — торопливо оборвал ее лод Гвэйдеон.
Он выглядел несколько смущенным — действительно, с некоторых пор эта часть Астаро устарела. Ведь Близнеца больше не существует… а значит, и колдовство больше не может происходить от него.
— Видите ли, сударыня Моав… — замялся он, — …сейчас Астаро дописывают и исправляют в соответствии с недавно произошедшими событиями. Теперь известно, что Близнец не был Императором Тьмы, как считалось ранее, но всего лишь одним из множества ее Королей. Вы поклоняетесь кому-то другому, но он во всем подобен Близнецу и так же несет Тьму в души. Понимаете?
— Вообще-то, не очень. А почему же теперь вы разговариваете со мной… ну, невраждебно?
— Святой Креол повелел не причинять вам вреда, — невозмутимо ответил лод Гвэйдеон.
— А вы всегда делаете то, что велит владыка Креол?
Моав Ехидна начала называть Креола владыкой, как только разглядела его ауру. Он превосходил Бестельглосуда Хаоса в силе, а значит, имел полное право на этот титул.
— Разумеется, — все так же невозмутимо ответил паладин.
— А если он прикажет броситься на собственный меч? — изогнула уголки рта колдунья.
— Немедленно.
— Ну-ну… Вы так говорите только потому, что на самом деле он этого не прикажет… — насмешливо посмотрела на него Моав. — Хотела бы я посмотреть на вас…
— Сударыня Моав, паладины никогда не лгут, — строго посмотрел на нее лод Гвэйдеон. — В Астаро говорится: «Лгать легче, чем говорить правду, но единожды солгавший открывает свою душу Близнецу, и с каждой следующей ложью проход ширится». Ни один паладин никогда не произносил слов лжи. Никогда.
— Вот как? — Улыбка Моав стала еще насмешливее. — Но как же ваше притворство там, когда вы соглашались выдать себя за моего мужа? Разве это не было ложью?
— Нет. Вот что говорит Астаро: «Ложь, используемая для посрамления колдуна или иного прислужника Близнеца, не есть ложь». Колдуны — зло, сударыня Моав, и Астаро говорит: «Грех, обращенный на колдуна, — не грех, но добродетель».
— Вы что, знаете эту книгу наизусть?
— Разумеется. Я же паладин.
Лод Гвэйдеон закончил свежевать заячью тушку, промыл ее и начал разделывать гольбейном. Керефовый кинжал отлично подходит и для охоты на бракса, и для резки мяса. Паладин покрошил дичь на кусочки, положил в котелок, залил водой, добавил соли и лука.
— Пусть прокипит, — прикрыл котелок крышкой лод Гвэйдеон и начал чистить картофель. — Заячье рагу — весьма вкусное блюдо, особенно если не жалеть специй. Хотя еще я могу приготовить из зайца котлеты или паштет, могу потушить, поджарить в сметане…
— Выходит, по отношению к колдуну разрешен любой грех? — не дала ему отклониться от темы Моав.
— Да, — сквозь зубы ответил паладин, нечаянно раздавив картофелину.
— И он не считается за грех? Украл ты что-нибудь у колдуна, убил его, или, скажем, изнасиловал колдунью?…
На последнем моменте лод Гвэйдеон замешкался, явно просматривая мысленно страницы Астаро.
— Д-да… — наконец принял решение он. — Любой грех не в счет, если он идет во вред колдуну.
— А колдовство — это ведь тоже грех?
— Один из самых страшных.
— Но, если колдовство направлено против другого колдуна… тогда это грех?
Лод Гвэйдеон нахмурился. Подобный парадокс Астаро не предусматривает.
— Позвольте, я изложу все факты, — ехидно улыбнулась Моав. — ЛЮБОЙ грех прощается, если он вредит колдуну. Колдовство — тоже грех. Делаем вывод — если сражаются два колдуна, грех колдовства прощается им обоим.
— Ну, не исключаю, что вы правы… — с некоторым сомнением согласился лод Гвэйдеон. — Я не так уж силен в богословии, это дело монахов и жриц, не паладинов…
— А далее можно сделать еще один вывод! — усмехнулась Моав. — Колдун, помогающий в войне против других колдунов, — не грешник, и карать его не за что!
Паладин озадаченно молчал. Наконец он собрался с духом и медленно ответил:
— Астаро говорит: «В борьбе с колдовством дозволяются все средства, кроме встречного колдовства».
— А как же тогда магия владыки Креола? И ваша собственная? Разве вы не исцеляете людей колдовством?
— Не колдовством! — гневно сверкнул глазами паладин. — Не колдовством, но священным чудом Пречистой Девы! Не я, но она через мои руки помогает страждущим и болезным!
— Вы в самом деле так считаете? — насмешливо улыбнулась колдунья. — Ну хорошо, а что же с владыкой Креолом?
Лод Гвэйдеон рассерженно сжал губы. В его взгляде начало появляться раздражение. Паладины не привыкли вести продолжительные богословские споры со скептиками — тем более, что на Каабаре таковых давно уже не осталось. В первый момент лод Гвэйдеон хотел ответить, что сила святых также проистекает от Пречистой Девы, но вспомнил собственное посещение Хрустальных Чертогов, то, как бесцеремонно Креол говорил с Инанной… Нет, апостолы так со своими богами не разговаривают… Да и вообще за последние месяцы лод Гвэйдеон много чего видел и слышал, в том числе и свою собственную богиню. Его мировоззрение постепенно начинало меняться — ширилось, вбирало в себя новые факты и понятия.
— Кроме Близнеца существуют и другие Повелители Тьмы, — наконец собрался с мыслями он. — Вероятно… вероятно… вероятно, кроме Пречистой Девы также существуют и другие… другие Повелители Света… но это только мое предположение! — отчаянно добавил он. — Скорее всего, я ошибаюсь!
Слова, произнесенные сейчас паладином, на Каабаре прозвучали бы страшной ересью. Произнеси их простой мирянин — и жизнь его очень скоро окончится на аутодафе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
