Всякий, кто был близко знаком с обстановкой в тогдашней администрации президента, с полным основанием утверждал, что честному человеку там было нечем дышать. Н. Бордюжа "не вписался" в команду. Он был обвинен в слишком тесном взаимодействии с Примаковым, в том, что содействовал устранению Б. Березовского с поста исполнительного секретаря СНГ и т. д. В околокремлевских кругах довольно громко шептались, что у Н. Бордюжи не сложились отношения с дочерью президента всесильной Татьяной Дьяченко, которая привыкла обращаться с должностными лицами администрации, как с посудой на кухне. Н. Бордюжа и на этом посту пробыл неполных четыре месяца, успел только получить звезду полного генерала армии и был переведен на "новую работу".
Хаотичность и малая предсказуемость действий президента вызывали в обществе кучу кривотолков. На полную политическую изжитость накладывались физическая немощь и то, что на дипломатическом языке называлось "известная болезнь". 12 декабря 1998 г. русскому писателю Александру Исаевичу Солженицыну исполнялось 80 лет. Теперь он жил замкнуто, его отлучили от средств массовой информации, после того как он написал жесточайшую для Б. Ельцина книгу "Россия в обвале". Нобелевский лауреат жил на положении политического эмигранта. Его не принимали ни власть, ни левая: оппозиция, не простившая ему борьбы с советской властью, которая завершилась разрушением самой исторической России. Б. Ельцин решил привлечь на свою сторону этого патриарха литературно-публицистических баталий, имя которого еще популярно на Западе. Он поручил своим помощникам прозондировать позицию А. Солженицына на предмет награждения его орденом Андрея Первозванного, который был учрежден Петром I в 1697 г. Мысль о награждении Солженицына могла возникнуть только в головах людей, не читавших до этого его книгу "Россия в обвале", в которой вся вина за бедственное положение страны возлагалась на руководство России. Другими словами, но с той же фактурой, в книге излагались факты, на основании которых коммунисты инициировали принудительное отрешение от должности президента Б. Ельцина.
А. Солженицын, когда ему сообщили желание президента наградить его столь высоким орденом, честно и откровенно заявил, что не готов принять награду от власти, повинной в разорении страны. Он даже направил в администрацию письменный отказ от награды в случае принятия соответствующего указа. И все-таки Ельцин настоял на своем, явно нарываясь на скандал. Когда был обнародован указ президента о награждении Солженицына, писатель публично отказался принять награду. Такого не случалось за 300 лет существования ордена.
Вообще практика награждения восстановленным орденом Андрея Первозванного вызывала много кривотолков в российском общественном мнении. Вспоминали, что Петру I в условиях войны со Швецией, больших дипломатических успехов понадобилось четыре года, чтобы появились первые четыре кавалера вновь учрежденного ордена. Б. Ельцину в условиях почти тотального развала страны по всем направлениям потребовался всего один год для выбора четырех орденоносцев. Но награжденные не воспринимались, как в полной мере достойные этой исторической награды. Первым кавалером, как известно, стал академик Дмитрий Лихачев, специалист по древнерусской литературе. В далекой молодости - в 1928 году, будучи 22-летним юношей, он был арестован и пробыл три года в Соловецком лагере особого назначения, где в те времена режим был весьма либеральным, заключенные устраивали концерты, спектакли и т. д. Когда читаешь его биографию в "Россия-2000. Современная политическая история. Лица России", то остается впечатление, что все последующие годы власть старалась загладить свою вину перед Лихачевым Д. С. Там содержится бесконечное перечисление его почетных титулов, званий, наград, но нет даже упоминания о каких-то фундаментальных трудах, создавших славу России. В последние годы он активно выступал как общественный деятель с радикально-демократических позиций, особо отличился в 1998 г., отстаивая идею захоронения "останков царской семьи". Лихачев даже приезжал лично к Ельцину, чтобы уговорить его довести дело до конца. И вот в сентябре 1998 г. он стал первым кавалером ордена Андрея Первозванного, как бы в награду за "похоронную эпопею".
В октябре 1998 г. этим орденом был награжден Михаил Тимофеевич Калашников, создатель всемирно известного автомата. В этом случае личность не вызывает вопросов. Генерал-лейтенант, доктор технических наук, всю свою жизнь отдал созданию и совершенствованию стрелкового вооружения. В какой-то мере парадоксально, что его автомат, состоящий на вооружении 55 стран мира и даже изображенный на гербах шести государств, принесший, возможно, нашей стране известность и деньги, не принес ей военной славы. Мы не выиграли ни одной войны с автоматом Калашникова, он не дал нам военных преимуществ. Более того, нас били именно из автоматов Калашникова в Афганистане и Чечне. Он стал главным оружием преступных группировок. Конечно, конструктор совершенно не виноват в том, что политики так нерасчетливо распорядились этим в свое время революционным типом оружия российского воина, но горечь от того, что мы понесли больше потерь от огня этого автомата, чем побили врагов из него, остается. Уж если хотел президент отметить творца оружия - хранителя безопасности и независимости государства, то надо было вспомнить академика Уткина В. Ф., который стал создателем целого поколения ракет, и в первую очередь тяжелой ракеты СС-18, которую на Западе называли "Сатаной" и боялись, как огня. Эти системы вооружений были и остаются действительно надежным Щитом Отечества, они имелись на вооружении только у нас. Никому не нанесли вреда, но берегли страну в самую лихую годину ельцинского безвременья.
Третий кавалер ордена Андрея Первозванного вообще выглядит курьезом в практике награждений. Им стал Нурсултан Назарбаев - президент Казахстана один из самых ревностных притеснителей русских, оказавшихся после распада СССР в пределах его улуса. Какими соображениями руководствовался российский президент в этом случае, остается ребусом для историков нашего времени. Никаких заслуг Назарбаева перед Россией, достойных столь высокой награды, отыскать невозможно.
К чему бы ни прикасалась рука "всенародно избранного", как любил величать себя Б. Ельцин, везде оставались следы хаотичного самоуправства.
Злые языки говорили, что Борис Николаевич хотел идти по стопам Петра I, который в свое время стал шестым по счету кавалером ордена Андрея Первозванного. Ельцин торопился раздать пять орденов, чтобы успеть к завершению своего президентского срока получить и самому эту награду. Но не довелось.
С конца 1998 г. в политической жизни России возник и стал усиливаться "феномен Скуратова". Речь шла о Юрии Ильиче Скуратове, профессиональном юристе, докторе юридических наук, который, кстати, получил образование и работал до 1998 г. в Свердловске, где был знаком с Б. Ельциным. Перебравшись в Москву, он все время трудился в государственных структурах, в основном в Генеральной прокуратуре. В 1995 г., когда по обвинению в коррупции А. Ильюшенко был снят с поста и. о. генерального прокурора и помещен в тюрьму "Лефортово", президент предложил на этот пост Скуратова, который и стал генеральным прокурором Российской Федерации. Три года его деятельности на новом посту ничем и никому не запомнились. Он выступал с приличествующими его положению правильными оценками тяжелой криминогенной обстановки в России, бросал общественности пугающие цифры о размахе преступности и ничего не делал для оздоровления ситуации. В памяти остались его рассуждения о том, что в России на каждое зарегистрированное преступление приходится, как правило, по 3-4 незарегистрированных, поэтому, если официальная статистика фиксирует три миллиона преступлений в год, на самом деле их совершается более десяти миллионов. Он выступал против применения смертной казни в России, утверждая, что страх смерти остановит не более 15-20% потенциальных преступников, и так далее в том же духе.
Изменения в его поведении стали замечаться с приходом к руководству правительством Е. Примакова. В стране после дефолта в целом изменился морально-психологический климат, наметился некоторый поворот к укреплению правопорядка. Дуновение новых ветров почувствовал и Ю. Скуратов, который стал время от времени выступать с разоблачительными высказываниями. Так, в ноябре 1998 г. он заявил, что Генеральная прокуратура намерена возбудить уголовное дело по факту нецелевого использования средств рядом бывших руководителей Центрального банка России. Тем самым он показал, что готов перейти запретную черту, ограждавшую высшую элиту от всякого контроля и тем более судебного преследования.
Когда Г. Явлинский выступил с обвинениями в адрес правительства Примакова, которое якобы погрязло в коррупции, то спрошенный об этом Скуратов осторожно заменил слово "правительство" на "высшие эшелоны власти", заметив, что Генпрокуратура не одолеет всю коррупцию, но сможет почистить лишь "верхушку". В качестве примера он назвал дело бывшего заместителя министра финансов Владимира Петрова, которому якобы предстояли интересные разоблачения.
