— И не надо, мне хватает того, что от тебя веет при этом теплом, — промурлыкал, разнежившись, собеседник. — Это так приятно.
Напольные часы в столовой едва слышно заиграли нежную мелодию, отмечая время полудня.
— Ой, блин, мне пора уже. Обещал к вашему Источнику заглянуть, — спохватился Связист и наябедничал: — Его, кстати, Лимбер и Нрэн так запугали покушением на тебя, что он теперь полностью отказывается от экспериментов с физическим телом до полного улаживания всех проблем.
— Ничего, страх пройдет, зато в следующий раз повнимательней будет, — отрезала жестокосердная Элия, симпатии которой к Силам не простирались до такой степени, чтобы позволить Источнику развлекаться, коль над семьей нависла опасность.
В замке было непривычно тихо для сумасшедших праздников, поскольку из всей многочисленной королевской семьи, наводнявшей залы и комнаты, остались лишь леди-матери, принцесса Элия, Лейм да малышка Бэль. Хотя случалось, что одного присутствия девочки оказывалось достаточно, чтобы поставить на уши весь Лоуленд, но сегодня маленькая проказница пребывала в обществе Лейма. Юноша отпустил на денек няню, измотанную надзором за непослушной девочкой, и самоотверженно занимался с сестренкой лично. С раннего утра принц уже успел поиграть с малышкой в эльфийских лошадок, жар-птиц, зайчиков, следопытов, рассказать одну за другой пяток сказок. И теперь, чтобы заставить Бэль скушать на полдник молоко с медовой коврижкой, талантливый сказитель поневоле изобрел историю про медовую фею. Сочиняя по ходу дела, принц выдал маленькой сестре литературное произведение следующего содержания:
В одной далекой стране, где живут эльфы и феи, родилась очень маленькая девочка. Она появилась из солнечного света и цветочной пыльцы и ростом была с детский пальчик. И прозвали ее медовой феей, за то, что она питается только медом и очень любит его, прямо как ты, сестренка, любишь виноград и клубнику.
Днем медовая фея качается на лучах солнечного света и раскрашивает бабочкам крылышки, обмакивая крошечную кисточку из тополиного пуха в радугу. А потом она собирает искорки детского смеха, смешивает с пыльцой дивных душистых цветов, солнечными зайчиками, хрустальным звоном ручья и плетет добрые сны. Медовая фея складывает их в корзиночку из колокольчика и поднимается в небо навстречу вечерней заре. Тихонько опускаясь на спинку молодому месяцу, медовая фея ловит ладошкой чуть серебряные звезды и добавляет их в сны, чтобы те стали еще ярче и красивей.
Потом она подхватывает свою корзиночку и отправляется по мирам. Осторожно залетает медовая фея в окно детской спальни маленького мальчика или девочки. Чуть наклонив корзиночку, медовая фея роняет капельку из нее на веки ребенка, и тот улыбается — ему снится дивная сказка, прекрасная как восход. А утром, проснувшись, ребенок не помнит сон, но в его сердце и в его глазах остается счастье и ожидание чуда. И с той минуты в мирах становится чуть-чуть больше добра и света.
Несколько абстрактная сказка имела феноменальный успех. Малышка выпила целый стакан розового молока ребсов и съела всю коврижку. Потом устроилась на диванчике рядом с братом и потребовала рассказать о том, где можно найти эту фею и что она любит.
Делать нечего, Лейм начал рассказывать о том, что должен сделать человек, чтобы увидеть медовую фею, вплетая в историю поучительные намеки о пользе регулярного питания, но дошел только до половины истории. Сморенная сытным полдником, маленькая непоседа крепко уснула, свернувшись клубочком среди мягких диванных подушек, и ей приснилась своя сказка о поисках медовой феи.
Осторожно, чтобы не разбудить девочку, принц встал и телепортировался в свои покои, надеясь быстренько перекусить до того, как егоза примется за новые проделки. Но, зная характер сестренки, мог бы на это и не рассчитывать.
Буквально через пять минут после того, как Лейм отбыл в свои комнаты, Бэль открыла глаза и попросила: 'Лейм, рассказывай дальше!' Но принца уже не было, что, впрочем, ничуть не расстроило девочку. Шустро спрыгнув с диванчика, Бэль метнулась к обеденному столу и, позаимствовав с него большую вазу с медом и ложку, отправилась на вольные просторы бескрайних замковых коридоров. Малышка задумала приманить волшебную медовую фею.
Когда в маленькой принцессе загоралось стремление что-нибудь сотворить (почему-то взрослые для определения ее действий всегда использовали другие глаголы, например, 'нашкодить') девочка была способна действовать с поразительной быстротой. Кроме того, она очень умело пряталась от слуг и родственников, проскальзывая незамеченной под самым носом вольных и невольных наблюдателей. Срабатывала одна из природных особенностей древней эльфийской расы.
Итак, неистощимая проказница Бэль, прежде, чем ее нашел всполошенный, но все-таки сытый Лейм, успела немало. Приманки для восхитительной крошечной феи были расставлены уже в двух местах. Поставив рядом с собой почти опустевшую вазу, девочка делала последнюю третью приманку.
— Вот ты где, малышка! — радостно воскликнул принц, обнаружив сестренку. Судя по тому, что одежда на Бэль была относительно чиста и совсем не порвана, малышка не успела натворить чего-нибудь серьезного.
Проказница тут же толкнула вазу под диванчик в нише поодаль и сунула туда же ложку. Даже с любимым братом Бэль не собиралась пока делиться своими замыслами. Ведь приманивание медовых фей должно было проходить в строжайшей тайне!
— Лейм, ты не рассказал мне сказку до конца! — тут же заявила девочка и, доверчиво сунув в руку брата свою перемазанную медом ладошку, умильно посмотрела ему прямо в глаза. — Пойдем!
Пребывающий в блаженном неведении относительно грандиозных деяний своей неистощимой на выдумки и проказы сестренки, принц безропотно подчинился ее воле. И малышка быстро увела его в противоположенном от эпицентра своих проделок направлении.
Основные хлопоты по подготовке к Празднику Лозы уже были закончены, и герцог Лиенский снова стал хозяином своего времени. Боль от ухода из жизни любимой еще не покинула полностью сердце бога, но заботы последних двух дней немного успокоили Элегора, по крайней мере, он уже чувствовал себя живым, от чего и испытывал некоторую неловкость. Когда Ирилейна умерла, герцогу казалось, что зашло его солнце, умерла радость, умер весь мир, но теперь он признавал правоту Элии. Леди Ведьма как всегда оказалась права, видно, он ошибся, принимая случайное увлечение за куда более глубокое чувство. А от увлечений и связанных с ними страданий боги всегда избавлялись быстро — срабатывали защитные механизмы силы. Элегор понимал, что боль очень скоро пройдет совсем, но останется сожаление и злость на Энтиора, которому герцог поклялся отомстить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
