Он и не стремился к известности. Более того, немало сил и умения потратил он на то, чтобы тщательно конспирироваться, не выходить из тени. Специфика жанра: Лански был одним из главных (если бы захотел - стал бы самым главным) вожаков организованной преступности.
Меиру было девять лет, когда в 1911 году его привезли в США. Гражданство он получил в 1928 году. К тому времени благодаря выдающимся личным качествам он уже был вожаком сильной преступной группировки, которая контролировала гемблинг (азартные игры), бутлегерство, распространение наркотиков; по устойчивой версии, группировка (или синдикат) Лански не занималась только эксплуатацией проституток и грабежами. Версия красивая, хотя несколько сомнительная. Но с самого начала Лански вкладывал деньги и приходил к руководству (чаще всего тайному) совершенно легальных предприятий и корпораций. Как показал на следствии один из членов группировки, Яша Катценберг, Меир Лански и Багси Сигел (его ближайший помощник и партнер) были руководителями централизованного синдиката рэкета со штабом в Нью-Йорке и отделениями во всей стране. В части легального бизнеса владели фирмами импорта в Нью-Йорке, транспортными компаниями, отелями, промышленными предприятиями, в последующие годы владели и спекулировали недвижимостью, обладали крупными пакетами акций компаний радиоэлектроники и связи.
Основной акцент Лански сделал на гемблинг; введенный в эту сферу прежним "королем" азартных игр Арнольдом Ротштейном, он вскоре проявил выдающиеся организаторские склонности и вскоре после "схода" со сцены Арнольда, у которого страсть к игре перешла в болезненную манию и выжгла этого красивого и талантливого человека в возрасте 46 лет, достиг совместно с Лучано, тогда ещё не Лаки, а Сальваторе) фактической монополизации отрасли. Идея создания "игорной столицы" Лас Вегас, превращения (к сожалению для него и подручных, временного) Кубы в "остров развлечений", распространения игорного бизнеса на другие страны (в т. ч. на Англию) - все это исходит от финансового гения. Хотя в молодости он не занимался только эксплуатацией человеческих пороков и слабостей: например, в 1926 году подобранный прямо на нью-йоркской улице продырявленный гангстер Джон Баррет показал, что в него стрелял, а потом выбросил на ходу из машины Меир Лански: ссора возникла из-за дележа добычи от грабежа. Но давать показания перед судом Баррет отказался: ему четко дали понять (с помощью мышьяка), что итальянский принцип "омерты" распространяется и на еврейскую мафию.
Далее Лански стал значительно осторожней. Его друзья и компаньоны, легендарные гангстеры Джо Адонис, Фрэнк Костелло, Лепке-Бухгалтер, Датч Шульц, Лаки Лючано, Багси Сигел прибегали к насилию и не сдерживались в демонстрациях своего могущества и своего богатства - и все они были либо убиты, либо на многие годы брошены в тюрьмы, лишены власти, либо казнены или депортированы. Конец жизни у некоторых (скажем, у Лучано, которого все же удалось выцарапать из тюрьмы и отправить в Италию) был бы ещё тяжелее, если бы не помощь Лански.
Меир оставался в тени. Его знали и о нем знали "все", его имя всплывало чуть ли не в каждом серьезном материале о мафии, но оснований для формальных обвинений не было долгие годы. Лански тщательно прорабатывал свое прикрытие в каждом деле, Лански не жалел средств на установление "хороших отношений" с правоохранительными органами и политическими партиями, Лански проявлял "американский патриотизм" (и действительно сделал многое для США в годы второй мировой) - точно так же, как сделал много для своей "второй родины", Израиля.
И все же, несмотря на всю предусмотрительность и мастерское сокрытие следов, несмотря на весьма теплые отношения с рядом представителей политической элиты США, против Меира все активнее стали применяться меры по привлечению его к ответственности.
Организатором кампании, которая фактически продолжалась двадцать лет, стало ФБР. Первые попытки преследования относятся к 1949 году - тогда Лански попал под следствие по подозрению в сокрытию доходов от налогообложения. Но методика, которая позволила в свое время "раздавить" Аль Капоне и ещё нескольких крупных мафиози, не сработала: Меир "просчитал" ходы следствия наперед и сумел полностью опровергнуть обвинение.
Тогда же, в 1949 году, накануне отъезда Меира с женой Тедди в путешествие (в Италию, к другу Лаки Лучано, которого удалось вытащить из каторжной тюрьмы и вывезти из США), в дом к нему ворвались джи-мены: искали наркотики. Ничего не нашли, но помогли появлению ощущения, что относительно спокойная жизнь закончилась. Джи-мены сопровождали супругов Лански и на пароходе, и в Италии, причем не особо маскировались; периодически устраивали обыски. К их явному неудовольствию, на многочисленных беседах Лански с Лучано им присутствовать не удалось. А встречи были важными - на них, в частности, была решена судьба Вито Дженовезе, который круто поднимался в "Коза ностре" и пытался подмять организации Лучано и Лански.
В следующем, 1950 году Лански впервые в многогрешной жизни угодил на три месяца за решетку - специальная комиссия Кефовера подозревала его во всем, но обвинить смогла только в небольших нарушениях законодательства об азартных играх во Флориде и Нью-Йорке.
В 1952 году была предпринята, по инициативе ФБР, попытка лишить Лански американского гражданства (он не указал в 1928 году, что к тому времени трижды был арестован за участие в драках и поножовщинах; подозревался и в убийстве и избежал тяжелого наказания только потому, что главный свидетель против него, П. Бендер, исчез навсегда и труп не найден доныне); но усилия адвокатов, деньги и связи помогли Меиру избежать депортации.
В 1958 году Лански был опять арестован - его очень обоснованно подозревали в организации (или хотя бы "заказе") убийства Альберта Анастазиа, главаря "Корпорации убийц", который попытался организовать "свои" профсоюзы в сфере обслуживания отелей-казино на Кубе. Мафия совершенно точно считала это попыткой похода против "своих" и за такие проступки принято карать смертью. Но доказательств не удалось представить никаких, Меир, естественно, не сказал ничего лишнего - и был выпущен под смехотворный для богача залог в тысячу долларов. Впоследствии чуть ли не по два раза в год инициировалось преследование Меира - в основном все по тем же статьям, за нарушение иммиграционного законодательства и за уклонение от уплаты налогов. В организационном плане это стало для Лански поводом ещё более тщательнее отладить систему "отмывания" денег, вывоза их на секретные счета (в те годы ещё не было межгосударственных соглашений, позволяющих частично снять завесу секретности с банковских вкладов, например, в Швейцарии, не создано было и межнациональных структур типа Интерпола), но тем не менее психологически "финансовый гений мафии" начинал чувствовать себя все более неуютно. Опека, установленная над ним ФБР, была длительной и очень тщательной. И хотя в официальном годовом тематическом отчете говорилось, что "Объект в настоящее время не причастен к какой-либо деятельности, но всю жизнь был занят легальным и нелегальным гемблингом", и что "Расследование не смогло вскрыть каких-либо фактов, свидетельствующих о том, что дела, которыми он занимается в настоящее время, могли бы быть квалифицированы как незаконные", атака на него продолжалась. Едва только ему с его дорогими адвокатами удавалось отклонить одно обвинение (в основном о неуплате налогов), как против него тут же выдвигалось следующее. Лански фактически все время в шестидесятые годы находился под следствием.
Серьезным ударом для него стали события на Кубе - целая сеть гостиниц и казино, которые, по-видимому, ещё не успели, несмотря на высокоприбыльность, даже окупить инвестиций Лански и "Коза ностры", оказалась потерянной.
Меир заявлял: "В книгах и статьях меня обвиняли во всех существующих на свете грехах. Такие организации, как комитет Кефовера, и такие люди, как Роберт Кеннеди, когда он был министром юстиции, показывали на меня пальцем. И все же почему, несмотря на всю мощь Соединенных Штатов, стоявших за ними, они никогда не смогли отдать меня под суд и доказательно обвинить в том, что я являюсь "руководителем преступного мира?".
Очевидно, что дело не в ангельской чистоте Меира, а в его чрезвычайной изворотливости и пре5дусмотрительности. Власти, в первую очередь ФБР и налоговые службы, не могли в самом деле найти в пятидесятые - шестидесятые годы достаточно доказательств, чтобы отправить Меира за решетку. Однако сами эти службы развивались и совершенствовали свою работу - и не собирались прекращать усилий по привлечению Лански к ответственности. По сути, ФБР организовало своеобразный пресс - точно такой же, по большому счету, как высокоэффективное средство оглашения "наиболее разыскиваемой десятки" - широкое распространение по стране информации о лицах, числящихся в федеральном розыске. И точно так же, как многие из "десятки" являлись с повинной или укрывались далеко-далеко за пределами США, не выдерживая атмосферы подозрительности, Меир Лански тоже не выдержал - выехал в Израиль, для начала, правда, не отказываясь от американского гражданства.
