— Макгвайя отбивает… и отправляет мяч… на второй ярус! — Он взмахнул мотыгой, восхищаясь собственной силой. Затем его внимание привлек тридцатифунтовый мешок с торфяным мхом, и он, злобно размахнувшись мотыгой, вонзил лезвие в пластик. Сразу же после удара взвилось облако сухого мха. Этот акт вандализма только раззадорил мальчика, и он самозабвенно нанес мешку со мхом серию смертельных ударов, издырявив его так, что тот начал истекать сухим коричневым мхом из полудюжины зияющих ран.
— Поли! — послышался раздраженный голос матери.
— Щас, щас! — Мальчик нанес последний удар, промахнулся, задев мотыгой газонокосилку. Швырнул свое оружие в угол гаража и бросился в кухню.
Вот вернется Пол, подумал Рик, улыбаясь, въедет в гараж и увидит рассыпанный по всему полу мох, и кое-кому не поздоровится. Он страстно любит порядок во всем, может быть, из-за того семейного хаоса, в котором вырос. Смерть родной, а потом и приемной матери, раздражительный и непредсказуемый отец, много пьющий и подчас не вылезавший из кровати неделями. Мочившийся в горшок, который он оставлял за дверью спальни. Вся моя депрессия от него, говорил себе Рик частенько. А вот Пол впитал ее, но переварил. Этого у него не отнять. Начал заправлять делами отца, занимаясь в колледже. Делал все, чтобы у Рика было достаточно денег на бейсбольные шиповки, кино и все остальное. Пол выбрал правильную карьеру, правильную женщину. Таким положительным мне никогда не стать, признался Рик себе.
Облокотившись на стену гаража, он просидел на корточках целый час. К чему мальчикам видеть его щеку и руку, еще испугаются, не хотел заходить с парадного крыльца. Мысли вернулись к Кристине. Нашел ли ее Тони?
Он услышал шум подъезжающей машины. Вот она остановилась, дверь гаража поднялась, и машина вкатила внутрь. Рано вернулся домой — может быть, у другого сына сегодня в школе футбольный матч, подумал Рик. Он вышел из-за угла гаража, когда Пол выключил мотор.
— Пол.
Тот поднял на него испуганные глаза.
— Рик?
— Мне нужна твоя помощь, Поли.
Пол уставился на него, оценивая ситуацию.
— Рик, эй, — что у тебя с лицом? И рука как будто?…
Рик стянул пальто и продемонстрировал Полу забинтованную культю.
— У меня крупные неприятности, Поли.
— Давай проедемся, — сказал Пол. Выезжая из своего квартала, Пол позвонил Мэри и сказал, что его отозвали по срочному делу.
— Извини, — сказал он и повесил трубку. — Она сильно расстроилась.
— У одного из твоих мальчишек сегодня футбольная игра?
— Нет. — Пол тяжело вздохнул.
— Что тогда?
— Мы должны были поехать на прием к врачу.
— С ней все в порядке? — спросил Рик. Пол кивнул.
— Да. Просто небольшое… Впрочем, не важно. Не беспокойся об этом, с ней все в порядке.
Через несколько минут они подъезжали к Веразано-бридж, ведущему в Бруклин. Рик тяжело задышал.
— Они мою чертову руку отрезали, Поли. И ногу изуродовали.
Пол молчал.
— Куда мы едем? — наконец спросил он.
— Мне все равно.
— Тогда поедем по мосту, — решил Пол. — Полюбуемся панорамой.
Очертания Южного Манхэттена, сверкавшего огнями на фоне неба. Крошечные лодки, разбросанные по водной глади порта…
— Я думаю, они могли схватить ее, Пол. Ты понимаешь, Тони, и Пек, и этот тип Моррис.
— Почему?
— Я им сказал, где она.
Пол слушал и следил за движением на мосту.
— Мне нужно, чтобы ты отвез меня к Кристине, — сказал Рик.
— Я не знаю, где она.
— Ну же, Поли, помоги мне.
— Я не могу.
— Обожди-ка. — Рику было тяжело и тошно, но он попытался собраться с мыслями.
— Что такое? — спросил Пол, глядя вперед.
— Ты меня не спросил.
— О чем?
— Как они меня нашли.
Пол сидел не шевелясь.
— Да, — наконец произнес почти брезгливо. — Ты прав, Рик. — Он направил машину вверх по эстакаде, ведущей через Бруклин к Манхэттену, мимо верхушек деревьев и плоских крыш, залитых гудроном. — Я не спросил.
— Ты знал?
— Да, — ответил Пол холодно. — Конечно, знал.
— Знал про мою руку?
— Они должны были положить ее в ящик со льдом.
Рик поднял обрез, взвел курок, направил набитую ватой левую перчатку на заднее стекло и выстрелил. Выстрел проделал в стекле дыру, образовав кратер величиной с грейпфрут. Сквозь дыру ярко пробивался солнечный свет и голубело небо. Перчатку изодрало в клочья.
— Рик, какого черта!
— Они мне руку отрезали, Пол! И ты их не остановил?
— Потому что я думал, что ты украл пять миллионов долларов у меня и Тони!
— Ни хрена я не украл.
— Нет, украл, парень! — Пол забарабанил по рулевому колесу, раздался сигнал клаксона. — Не смей мне говорить, что вы с Кристиной чистенькие! Она села в тюрьму, а ты поджидал, пока она выйдет.
— Это неправда, Пол!
— Не лги мне, черт тебя побери!
— Я клянусь, Поли, я ничего не знаю.
— Как не знаешь, Рик? А та последняя работа! Не помнишь?
— Кондиционеры?
— Да.
— Куча гребаных кондиционеров. О каких деньгах разговор?
Пол вздохнул.
— В той фуре было десять коробок с деньгами. Рик. Нам нужно было вывезти деньги из Майами. Там их трудно теперь отмывать. Деньги накапливались. Мы не успели отмыть пятьдесят или шестьдесят миллионов. Человек, который этим занимался, вдруг заболел. Рак кожи. Сперва у него появилась маленькая черная родинка, а на следующий день он уже умирает. Так что Тони решил отмывать эти деньги в Нью-Йорке в течение какого-то времени. До самой Вирджинии мы везли их на двух машинах, а потом перегрузили в фуру с кондиционерами.
— Я не знал!
— А тебе и не следовало знать. Деньги были в мелких купюрах. Пятидесяти- и стодолларовые купюры старого образца. Коробки помечены. Не зная, что ищешь, деньги нельзя было найти. Мы решили, что их отгрузит и заберет Френки. — Пол притормозил, пропуская пикап частной курьерской компании. — Потом операция сорвалась, копы стали появляться прямо из воздуха, и мы до сих пор не знаем, почему. После того как они наложили арест на фуру и кондиционеры, мы через час нашли Френки, и он предъявил те коробки, которые успел отгрузить. Сказал, что нашел только восемь из десяти. Он поклялся. Мы ему поверили. И не без оснований. Он приехал вовремя, и показания его одометра это подтвердили. В микроавтобусе была видеокамера, о которой он даже не знал. Кроме того, напротив разгрузочного дока — еще одна камера. Нам удалось раздобыть пленку раньше, чем ее обнаружили копы. На ней заснято, как он сгружает восемь ящиков с фуры и ищет остальные. Там даже видно, как он их ищет.
— И что? Я ничего об этом не знал, — сказал Рик.
— Ты был настолько погружен в свои любовные страстишки, что ничего не сознавал, Рик. — Пол взглянул на него. — На то, чтобы добыть видеозапись, у нас ушло три месяца. Френки все это время находился дома, как мы и условились. Он сказал, что ему нечего скрывать. Отдал нам свои машину, паспорт и сообщил номера банковских счетов. Потом мы решили, что две коробки с деньгами как-то перемешались с теми, которые были захвачены полицией. Мы потеряли уйму времени, чтобы найти кого-нибудь, кто мог бы проникнуть на склад с вещественными доказательствами. На полицейский склад, ты понимаешь. Я, кстати, до сих пор не знаю, где он находится. Пересчитали коробки, двух не хватало. Мы опять к Френки. Сказали, что убьем его детей. Он разрыдался. Клялся, что не виноват. Ведь мог коп украсть коробки, так? Или, может, в суматохе их куда-нибудь засунули. Мы от него отстали, и он вернулся к работе.
Итак, мы спрашивали себя: куда же, к дьяволу, могли задеваться эти две коробки? Тогда мы заплатили нашему человеку, чтобы он опять вернулся на склад и все перепроверил. На это тоже ушло время. Мы опасались, что полиция продаст кондиционеры на шерифском аукционе. Может быть, нам придется их купить, рассуждал Тони. Словом, платим человеку, чтобы он вскрыл каждую хренову коробку, все до единой. Даем ему степлер, чтобы после их запечатать. Никаких результатов. Тогда мы опять проанализировали всю ситуацию, медленно и тщательно. Кристина в тюрьме, значит, никуда деться не могла. А ты был не в себе и всегда полупьяный. Тони сказал: «Давай будем просто за ним наблюдать». Мы знали, что ты спрятал кое-какие деньги в подвале тетушки Евы. Но это были не наши деньги (в сотенных купюрах).
Мы пасли тебя. Ты работал на рыбацкой лодке, якшался с одной разведенной толстозадой домохозяйкой. Мы ей платили, чтобы она передавала все, что ты скажешь. Кроме того, прослушивали ее телефон, на случай если она соврет. Но ситуация не прояснилась. Ты вел себя так, как будто у тебя вообще нет денег. Часами возился в огороде с помидорами. Мы следили и выжидали.
В тюрьме дали взятку, нам докладывали о каждом телефонном разговоре Кристины. Ничего. Даже с матерью — ни слова о деньгах. Куда же они делись? Никто ничего не слыхал. Обычно слухи всегда начинают ползти. Может быть, этих денег вообще не было? Все это выросло в большую проблему. Все же пять миллионов долларов. Между тем Френки начал вести себя странно. Начал дергаться и суетиться. Видно, больше не мог выносить давления. Он переехал в Феникс. Начал ездить в Лас-Вегас. Мы за ним следили, проверяли, что он делает. Я с ним поговорил. Он сказал: «Проверьте мои финансовые отчеты. Проверь каждый дерьмовый чек, Пол». Оказалось, что он хранил каждый чек. Я бухгалтер, уж я могу об этом судить. Он мог отчитаться за каждые десять центов расходов и доходов. Мы сверили его дебет и кредит. Он был совершенно чист.
