— Ну, тогда отпусти меня.
Чио бросила на нее мрачный, чернее ночи, взгляд.
— Да они просто закуют тебя в кандалы и швырнут в тесную и сырую яму. Будут кидать тебе заплесневелые крошки и тараканов в качестве белковой пищи. Почему это, интересно, ты должна жить как принцесса?
— Потому что от нее зависит весь план, — сказал Рики, появившийся в дверях с кипой одежды в руках. Чио что-то пролаяла ему на языке они, в ответ он презрительно рассмеялся.
— Мечтай, мечтай, маленькая кицунэ! Этого не случится. Мы никогда не станем для них чем-то большим, чем то, ради чего они нас создали. Мы просто инструменты. Молоток не превратится в аристократа только потому, что ему поддался упрямый, но жизненно важный гвоздь. Этим молотком либо вколачивают другой гвоздь, либо отбрасывают его в сторону и любуются тем, что было сделано с его помощью.
— Аристократа? — спросила Тинкер.
Так, значит, эти дурацкие «леди Чио» — всего лишь сладкая надежда Чио на вознаграждение за то, что она шпионила за Мейнардом и служит надсмотрщицей у нее.
— Онихида — сугубо феодальное общество. Яркие искры здесь крайне редки. — На ступне Рики виднелись целебные заклятия, и сама нога выглядела почти нормально. Но при ходьбе они прихрамывал и морщился от боли. — Кажется, мы навсегда застряли в мрачном средневековье. Аристократию обычно составляют высокородные, но иногда и низкородный может добраться до титула младшего лорда с помощью жестокости и педантизма. Таков, например, лорд Томтом. Но чаще всего, конечно, низкородные — это просто инструменты, сделанные высокородными. Ты, например, была создана Ветроволком.
— Ветроволк меня изменил, но не создал.
— Создать, изменить, обратить, слепить, все едино. Вот твоя одежда.
И он вручил ей всю кипу. Пять смен трусов, носков, рубашек и джинсов. Белье было шелковым, а джинсы — «Levi's», все в точности ее размера. За маской ярких синяков глаза Рики светились широкими лазурно-голубыми дисками. Если бы Тинкер не прочла дневник Генри Рассела, она, возможно, почувствовала бы себя виноватой.
— Я бы послала Ветроволка ко всем чертям, но не предала бы друга.
— Иногда попадаешь в сети, которые сам же и расставляешь. — Рики прохромал к окну и устроился на широком подоконнике. — Я не знал, что Томтом сделал с другими учеными, знал только, что они умерли. И знал, что ему нужен кто-нибудь, кто может отправиться на поиски сына Дюфэ.
— Но какого черта ты вообще с ними связался? Ты почти доктор наук по физике. Какого черта ты все это бросил и стал орудием в руках каких-то уродов?
— Ты не поймешь. — Рики порылся в карманах, нашел плеер, печально посмотрел на него, а потом вытащил сигареты.
— Наверное, не пойму. Ничто не могло бы заставить меня поступить так, как поступил ты.
— В самом деле? — Он выбил пальцем сигарету; движения его были замедленны, словно он плыл под водой. — А что, если бы кто-нибудь запечатал твой интеллект? Сделал бы тебя полной идиоткой, но оставил тебе воспоминания о том, каким блестящим был раньше твой ум? По ночам тебе снилось бы, что ты опять изобретаешь всякие хитроумные штучки, пылаешь огнем созидания. А просыпаясь, ты обнаруживала бы, что все это просто приснилось. Что бы ты сделала, чтобы вернуть себе интеллект?
Ее окатило волной ужаса, и, сглотнув, она сказала:
— Этого я бы не сделала.
— Лгунья, — прошептал Рики. Щелкнул языком и зажег сигарету.
— А что, если выйти из сделки?
— Я тэнгу. — Он сделал глубокую затяжку и медленно положил ладонь на висок. — Глубоко-глубоко в моем мозгу гнездится инстинктивная способность летать. Миллиарды лет эволюции были сосредоточены на одной этой способности, но она тщательно скрыта в теле, — Рики показал ей гладкую, без единого следа перьев, руку, — которое не может летать. Ты не в состоянии представить, даже своим чудесным умом, — какая это бесконечная пытка. Тэнгу на Земле не умирают от старости. Рано или поздно они поднимаются на самую высокую гору и бросаются с нее, просто чтобы прочувствовать единение с небом.
— Но ведь есть дельтапланы.
Плечо Рики дрогнуло от короткого, безмолвного смеха.
— Дельтапланы, парашюты, воздушная акробатика… Я могу долго перечислять, но дело в другом: ты падаешь вниз, чтобы никогда больше не подняться наверх.
— Ты бы мог просто отправиться на Эльфдом. Очевидно, там твое заклятие действует.
— Обычно, когда кидаются с гор, спасать уже совершенно нечего. — Он снова затянулся. — Но мы пытались. Снимали кожу с тел стариков, у которых еще имелись татуировки, и хранили их несколько веков, сходя с ума и ожидая того часа, когда сможем обрести собственные крылья и одновременно — свободу.
— Но это не сработало, и поэтому ты продался в рабство.
— Да, — пробормотал он и резко взглянул на Чио. — Эй, Чио! Тебе нельзя спать!
— Но я так устала, — простонала Чио.
Рики вздохнул и резко свистнул. Тут же в комнату заглянул стоявший за дверью охранник. Рики махнул рукой, в которой была сигарета, и быстро сказал что-то на они. Охранник взглянул на Чио, потом на Тинкер, кивнул и вышел.
— Что? — спросила Тинкер.
— У нас небольшая проблема с кадрами. Один из двоюродных братьев Чио погиб во время аварии, случившейся в то Выключение, когда нам не удалось убить Ветроволка. А без него мы как без рук.
Все внезапно прояснилось. Те самые контрабандисты — это они, а их высокотехнологичный товар предназначался для строительства ворот! Двоюродный брат Чио наверняка был тем раненым водителем, которого пристрелили они, опасаясь, как бы он не выдал их ЗМА. Тинкер резко посмотрела на Чио. Если кто-то убил Масленку, она… она… Тинкер не смогла закончить мысль. Вероятность того, что Масленку поймают и начнут пытать, слишком высока, и потому нельзя использовать ее в качестве теоретического предположения.
— Итак, — сказала Тинкер, отвлекая себя от тяжелых мыслей. — Есть какие-нибудь детали, которых недостает для постройки ворот?
— Нет. Лорд Томтом очень методичен. У нас всего в избытке.
Дверь открылась, и вошел охранник, неся цветок сайджин.
— А это-то зачем? — возмутилась Тинкер, отшатываясь от охранника.
— Тебе пора спать. — Рики еще раз затянулся сигаретой и выпустил дым через нос.
— Но он мне не нужен. Я и без него засну.
— Нам нужно быть уверенными в том, что ты спишь. Пожалуйста, понюхай его сама. Я испытываю такую жуткую боль при ходьбе, — он поднял ногу, которую она ему сломала, — что могу не сдержаться и причинить боль тебе.
С угрюмым видом Тинкер протянула руку к цветку и под пристальным наблюдением присутствующих глубоко вдохнула его запах, сулящий фальшивый комфорт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
