Фон Рихтхофен и Джо Миллер внимательно слушали их разговор. Несмотря на запрет этика, Сэм рассказал им о своей встрече с Таинственным Незнакомцем. Он посчитал, что без этого не обойтись, иначе друзья слишком часто удивлялись бы его поступкам. Кроме того, Клеменс хотел показать этику, что он по-прежнему намерен принимать самостоятельные решения. Это был детский жест, но Сэм его сделал.
Пожелав греку и немцу спокойной ночи, он отправился вместе с Джо в свою хижину. Усталость валила его с ног и закрывала липкими пальцами глаза. Но едва он оказался в постели, сон унесся к верховьям Реки, а храп Джо, раздававшийся из соседней комнаты, превратил их домик в центр ревущего вихря. Клеменс чувствовал, как подрагивали его нервы и пульсировал мозг. В голове бурлили водовороты мыслей. Он подумал о завтрашнем дне, который мог бы стать исторической датой, если только этому миру суждено обрести свою историю. Он подумал о времени, когда здесь появятся чернила, бумага и карандаши, печатные машинки и типографские станки. На его пароходе будет издаваться еженедельный журнал. А сам он напишет книгу, в которой расскажет о том, как котлован углубили взрывами ракет, захваченных с кораблей фон Радовица. Неужели завтра они найдут железо? Они должны, должны найти его!
Юркими и скользкими червячками в мозг Сэма просочилась тревога. Кто знал, о чем сейчас думал коварный Иоанн? Тем не менее его предательская натура могла проявиться только после спуска корабля на воду. А Сэм полагал, что на строительство парохода уйдет несколько лет. Умом он понимал, что причин для волнений не было, но тревога не отпускала, и Клеменса по-прежнему терзала бессонница.
Глава 14
Вздрогнув всем телом, Сэм проснулся и открыл глаза. Его сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из тисков ночного кошмара. Сырой воздух проникал через щели в бамбуковых стенах и сочился из-под циновки, прикрывавшей вход. Дождь стучал по листьям на крыше хижины, а где-то в горах гремел гром. Его отдаленным раскатам вторил мощный храп Джо Миллера.
Сэм сладко потянулся и вдруг, испуганно вскрикнув, сел. Его рука коснулась чужого тела. Далекая молния на миг рассеяла мрак, и он увидел смутные очертания фигуры, сидевшей на корточках у его постели. Знакомый баритон тихо шикнул и произнес:
— Тебе не стоит беспокоиться и звать на помощь титантропа. Я позаботился о том, чтобы он спал до рассвета.
Судя по его словам, этик каким-то образом уловил тот мимолетный взгляд, который Сэм бросил на тонкую перегородку хижины. Неужели он мог видеть даже в кромешной тьме? Клеменс взял сигару, лежавшую на маленьком столике, и вежливо спросил:
— Вы не будете против, если я закурю?
Гостю потребовалось на ответ так много времени, что Сэм даже удивился. Сияние от нити накала в его зажигалке не могло осветить лица Незнакомца. К тому же этик наверняка носил маску или какое-то защитное устройство. А может быть, ему не нравился запах табачного дыма? Возможно, он боялся сказать об этом, чтобы данная особенность не привела впоследствии к его опознанию. Но кто его будет опознавать? Очевидно, те этики, которые искали в своей среде отступника. Незнакомец говорил, что таких существ, как он, на планете всего двенадцать. Узнав о контактах Клеменса с их сородичем, они могли подвергнуть Сэма допросу, выпытать все детали этого разговора и выявить отступника по антипатии к табаку.
Он не стал высказывать вслух своих предположений, решив придержать их при себе для возможного дальнейшего использования.
— Хорошо, кури, — наконец сказал Незнакомец.
И хотя Сэм ничего не видел в густой темноте, ему показалось, что гость отодвинулся подальше от постели.
— По какому случаю этот неожиданный визит? — спросил Клеменс.
— Я хотел предупредить тебя, что нам придется расстаться на долгий срок. Мне не хотелось, чтобы ты неверно понял мое длительное отсутствие. Я не бросаю тебя, а просто уезжаю по делам, о которых бесполезно говорить, ибо они недоступны твоему пониманию. Отныне ты будешь действовать на свой страх и риск. И если возникнут какие-то неприятности, я уже ничем тебе не помогу — даже косвенным образом.
В настоящий момент у тебя есть все, что нужно для строительства корабля, а по моим расчетам эта работа займет не меньше десятилетия. В решении технических проблем пользуйся смекалкой и изобретательностью. Одним словом, выкручивайся как можешь. Я больше не могу снабжать тебя необходимыми материалами и помогать вам в сражениях с захватчиками. Ты даже не представляешь, как я рисковал, сбросив сюда метеорит и рассказав о расположении бокситов и платины.
Здесь находятся другие этики — не из числа Двенадцати, а их помощники. Они будут наблюдать за тобой, но не станут вмешиваться. По их мнению, твой корабль не представляет какой-либо опасности для эксперимента. Конечно, они предпочли бы, чтобы ты вообще не нашел железа. Им хочется, чтобы земляне приняли путь духовного, а не технологического развития. И я могу вообразить, как они забеспокоятся, когда вы «откроете» залежи платины и бокситов. Однако им не позволено влиять на ход процесса.
Клеменса охватила паника. Он впервые понял, что, несмотря на ненависть к этику, ему требовалась его моральная и материальная поддержка.
— Будем надеяться, что ничего плохого не произойдет, — сказал Сэм. — Но сегодня я чуть было не лишился жизни и железа. Если бы не Джо и не этот парень Одиссей… — Внезапно он замолчал, а потом воскликнул: — Постойте! Одиссей утверждал, что с ним говорила женщина! Этик-женщина, понимаете?
Из темноты донесся смешок.
— Какое это имеет значение?
— Большое! Либо вы не единственный отступник, либо умеете менять голос. Или, возможно, вам приходится вводить меня в заблуждение. Допустим, в этом деле участвуют все этики, и сейчас вы плетете нить интриги для каких-то собственных целей. В таком случае мы просто инструменты в ваших руках!
— Я не обманываю тебя и не желаю обсуждать твои нелепые предположения. Если ты или другие мои избранники будут схвачены и допрошены, ваши ответы приведут моих коллег в замешательство…
Внезапно послышался шорох.
— Я должен идти. Полагайся только на самого себя. Удачи.
— Подождите! А что, если у меня ничего не получится?
— Тогда кто-то другой построит корабль — хотя мне хотелось бы, чтобы это сделал ты.
— Значит, я все-таки инструмент. Орудие в руках Бога! Если лезвие ломается, нож выбрасывают и заменяют другим, верно?
— Я не могу гарантировать тебе успех. И я не Бог.
— Черт бы вас всех побрал! — закричал Сэм. — Почему вы не могли сделать все так, как было на Земле? У нас имелась настоящая смерть, которая освобождала людей от мук и боли, мирской суеты и угрызений совести. Все это оставалось позади. Сбросив оковы плоти, мы становились свободными, как вольный ветер в горах. Но вы снова надели на нас эти цепи и бросили в мир, где мы даже не можем убить самих себя. Вы отняли у людей смерть и тем самым обрекли их на вечные адские страдания!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
