— Да нет, мне кажется, что это нормальный пир, — ответил Гро.
— Я бы хотел увидеть что-нибудь другое, — сказал Хеминг, — а не то, что он предлагает нам. А как ты думаешь?
— Я не могу порицать его, — ответил Гро. — Таких женщин, как она, не бывает.
— И он ведет себя с ней как самая грязная свинья. Неужели мы можем допустить, что он удовлетворит свои распутные намерения с самой красивой в мире дамой?
— И что я могу сделать с этим? — сказал Гро.
— Неужели меньше меня? — возразил Хеминг.
— А, так тебе это не нравится? — сказал Гро.
— Или ты не мужчина? — сказал Хеминг. — И она не кровавая Антропос, которая ненавидит его!
Гро посмотрел на него испытующим взглядом. Потом прошептал, наклонив голову над изюмом, который как раз сейчас собирал: — Если ты действительно так думаешь, это очень хорошо. — И говоря вполголоса, главным образом в те мгновения, когда гуляки громко орали или смеялись над очередной шуткой, дабы никто не мог заподозрить, что они ведут серьезный секретный разговор, он научил Хеминга тому, что тот должен сделать, и открыл ему, что обиженный Лаксус тоже согласился им помочь. — Твой брат Карго лучше всего подходит для этого. Он примерно одного роста с ней, и настолько юн, что у него нет бороды. Иди и найди его. Перескажи ему слово в слово все, что я рассказал тебе. Кориниус не доверяет мне и, конечно, не спустит с меня глаз весь вечер. Так что это ваша задача, сыновья Корунда. А я попробую удержать его здесь, пока вы все не выполните, даже если придется схватить его за локоть. Иди. Мудрый совет у тебя есть. От вас требуется скорость и еще раз скорость.
Леди Мевриан, сбежав в свою комнату в южной башне, сидела у восточного окна, которое выходило на сад и озеро; дальше темнели узкий залив Стропардон и холмы Истмарка, и совсем далеко, над внутренним морем Трууотер, величественно нависали кряжи Моседейла, Муркдейла и Свартривердейла. Последние лучи дня еще мешкали на их горделивых вершинах: Железном Клюве, на мрачной стене Скарты и на далеких двойных башнях Дины, видимых через впадину Невердейл Хаус в более низком Моседейле. За ними по небесным склонам катилась колесница тихой Ночи: святая Ночь, мать богов, мать сна, нежная няня всех усталых сердец и всех маленьких птичек и зверей, живших в полях, и утомленная мать своих странных детей: страшилищ, насильников и ночных убийц.
Мевриан молча сидела, пока земля не растаяла в темноте и небо не наполнилось мерцающим светом звезд, ибо оставался еще час до подъема луны. И взмолилась она Леди Артемис, назвала ее тайное имя и сказала: — Богиня и святая Девственница, триединая, ибо ты Божество на небесах, божественная Охотница на земле и повелительница скрытого под землей бессолнечного мира, где ты живешь, окруженная ордами мертвых: спаси меня, ибо я все еще девственница, твоя подданная.
Она повернула камень на пальце и вгляделась в тьму собравшуюся под гранями хризопраза, днем казавшимся желтым и бледным, почти не видимым, но ночью светившего ясным пламенем. И увидела, как внутри замигали огоньки, как будто тысячи золотых искорок танцевали и кружили под поверхностью камня.
И пока она пыталась понять, отчего так неожиданно и непривычно расцвел хризопраз, вошла к ней одна из ее женщин со свечой в руках и сказала, встав перед ней: — Два лорда Ведьмландии желают поговорить с вашей светлостью наедине.
— Два? — удивилась Мевриан. — Тогда, скорее всего, мне ничего не грозит. Каковы они?
— Ваша светлость, они высокие и стройные, с темными лицами. Они совершенно трезвые и вошли тихо, как сони.
— Быть может это Лорд Гро? — спросил Мевриан. — Длинная черная борода, завитые и надушенные волосы?
— Нет, ваша светлость, я не заметила никакой бороды, — сказала женщина. — И я не знаю их имен.
— Хорошо, — сказала Мевриан. — Я приму их. А ты и все остальные подождите за дверью, пока я буду давать им аудиенцию.
И все было сделано согласно ее приказу. И женщины впустили двух сыновей Корунда.
Они приветствовали ее самым почтительным образом и Хеминг сказал: — О самая достойная дама, наше дело предназначено только для ваших ушей.
— Выйти и закрой за собой дверь, — сказала Мевриан своей женщине, — и жди меня в прихожей. А теперь, милорды…? — сказала она, ожидая их слов.
Она сидела боком к окну, между светом и тьмой. Хрустальные лампы, мягким светом освещавшие комнату, только подчеркивали тьму, собравшуюся в ее волосах, куда более черную, чем ночь за окном. Изгиб белых рук, опиравшихся на колени, походил на молодой месяц, баюкающий закат. С юга прилетел слабый бриз, нагруженный шорохом моря, неумолчно вздымавшегося за полями и виноградниками, и даже в такую тихую погоду бушевавшего в морских пещерах Стропардона. Как будто море и ночь, заключившие Демонландию в свои объятья, задохнулись от возмущения, увидев сластолюбивого Кориниуса. Ибо считал Кориниус, что этой ночью в Крозеринге все должны безропотно выполнять его самые сумасбродные желания.
Братья стояли сконфуженные, не зная, как вести себя перед неземной красавицей. Наконец Хеминг глубоко вздохнул и сказал: — Мадам, какого бы низкого мнения вы не держались о нас, лордах Ведьмландии, прошу вас поверить, что я и мой родич хотим с чистым сердцем предложить вам свою службу.
— Принцы, — сказала она, — едва ли вы можете порицать меня за то, что я не доверяю вам. Дни моей жизни проходили не среди двуличных негодяев, мошенников и воров, но среди людей с чистыми руками и открытым сердцем, и даже сейчас, после того, что мне пришлось вынести сегодня вечером, я всем сердцем верю, что цивилизация еще не полностью исчезла из Ведьмландии. Разве я не приняла Кориниуса, добровольно открыв перед ним ворота, разве я не верила, что он король, а не ненасытный волк?
Теперь заговорил Хеминг. — Мадам, сможете ли вы надеть на себя доспехи? Вы ростом примерно с моего брата. В доспехах вы без труда пройдете мимо стражников, особенно если они как следует напьются вина, которое ваша служанка принесет им. Я проведу вас до выхода, где вас будет ждать лошадь. В образе моего младшего брата, и к тому же ночью, вы сможете без труда выехать из замка и уехать куда пожелаете. Но в своей одежде вы никогда не выйдете из этих покоев, ибо он приказал стражникам не спускать с вас глаз. И он твердо решил посетить вас после пира и остаться на всю ночь в вашей комнате.
Из Комнаты Луны донесся шум разнузданной пирушки. Мевриан даже показалось, что она слышит голос Кориниуса, поющего непристойную песню. Она почувствовала себя так, как будто в комнату ворвалось что-то темное, мрачное, непонятное и смертельно опасное; сердце дрогнуло, кровь застыла в жилах, и она посмотрела на братьев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
