Слепое восстание, значит? Кровавая бойня, затянувшаяся не на один день, и в Лиге до сих пор о ней помнят. Да и в Кхарне тоже, ведь именно туда уходили остатки еретиков.
А старик щурится, и взгляд его спокоен, как ледяная корка на заснеженном склоне, с которого вот-вот слетит лавина. Там, под коркой, уже бегут трещины, раздирая, раздражая, пробуждая гору к жизни.
Нельзя верить. И этому — в первую очередь.
— Что ж, я рад видеть вас, хотя и ожидал несколько иного гостя.
— Предлагаю обсудить все это в более подобающей обстановке. И ради Всевидящего, Хэбу, скажите мне, что здесь есть баня.
— Есть, уважаемый, и не такая дурная, как можно подумать. Я распоряжусь. А ваш спутник…
— Туран, мой помощник и специалист по экзотическим животным.
— И где вы их только находите?
— Приходится, — натянуто рассмеялся Ирджин. — Пойдемте.
— В шатер, уважаемый кам, в шатер.
— Не бережете вы себя, уважаемый Хэбу, в вашем-то возрасте.
— Когда наир начнут задумываться о возрасте и о том, чтобы беречь себя от походных шатров — каганат умрет. А потому дом пусть осваивает ваш помощник. Комнаты подготовлены.
Турану удалось вымыться только ближе к полуночи. Горячая вода принесла то, чего он так давно жаждал — успокоение. Она ласкала тело, унимая одни мысли и желания, и пробуждая иные, неуместные, но естественные. Мир вновь пришел в равновесие, и аромат липового цвета вытеснил обычную вонь, а с нею и тревогу.
Ирджин исчез куда-то? Плевать, вернется.
Хозяева ак-найрум суетятся, то ли в надежде на награду, то ли в страхе не угодить наир. Тоже плевать. Хотя… Вспомнилась вдруг запертая дверь в дальней части дома, за которой точно кто-то был. Кто? Дочки, за которых опасается отец семейства, мелкий и суетливый, как мышь-песчанка? Нет, такое сокровище укрывают понадежней: в подпол или даже дальше. Точно, не девки. А жаль.
И жаль, что та наир, темноволосая, с детским лицом и капризно изогнутыми губами, тоже прячется. Надменная, как все они, но…
Неужели — вот оно? За последние шесть месяцев он впервые задумался о женщинах. Раньше в голове только ненависть, провал и заточенный кол. В разной последовательности. А тут вдруг и… Это из-за вчерашнего разговора. Удавку на горле ослабили, позволяя вдохнуть. Очередная ловушка? Пусть. Но Турану нужен вдох. Он забыл уже, как это — дышать. Но обязательно вспомнит или заново научится, потому что лучше сдохнуть, давясь смехом и воздухом, чем медленно задыхаться от страха.
Карья дышал всегда.
В подтверждение мыслей Туран, прикрыв глаза, втянул носом аромат распаренной дубовой бочки. И снова подумал о мимолетной встрече, но не с темноволосой и надменной девушкой, а с другой, с которой столкнулся у кареты и сначала принял за парня. И изготовился было подзатыльника отвесить, а она глянула снизу вверх, оскалилась и как-то сразу стало понятно — девица. Неаккуратно стриженая, смуглая и тонкокостная, как наирский хадбанец. И такая же злая: зашипела, отпрянула, ударив по руке, а он от неожиданности ничего толком и не сказал, но почему-то совсем иначе взглянул на бедра шагающей прочь незнакомки.
Да, именно этот момент стал переломным.
Он вспомнил, что нужно дышать.
Уже возвращаясь к себе, выскобленный до мелких царапинок Туран осторожно свернул на шум, доносившийся со стороны запертой части дома. Перед дверью стоял старик Хэбу, Ирджин и та самая, надменная, уже обласканная мысленно.
Резанула взглядом и отвернулась.
— Орин, не дури! — Хэбу ударил в дверь клюкой. — Я ручаюсь, что… Эй, хозяин, если из окон полезут — кричи!
— Слушаюсь, ясноокий, — донеслось откуда-то сбоку. — Пока никто никуды, ставни подперты, сынки глядят, как приказано. Токмо без резанины, ясноокий, Всевидящего ради.
— Вы возомнили себе невесть что, — продолжал увещевать старик кого-то за дверью. — Никто вам не желает зла. Бельт, вспомни, о чем говорили. И Орину передай, что он мне нужен! Не верит, пусть Майне послушает.
Значит, ее зовут Майне.
— Мой хороший, пожалуйста, — а голос у нее строгий, упрек в нем читается. И с хрипотцой. Простыла? Или с рождения так? — Открой дверь. Ради меня.
— Повторяю, вы сделали ошибочные выводы!
Дверь слегка приоткрылась, и в живот Хэбу уперся кинжал. Больше Туран ничего рассмотреть не успел, потому как чья-то рука утянула старика внутрь. Ирджин было дернулся, но остановился и даже придержал девушку.
— Нужна помощь? — негромко спросил Туран.
Кам замахал руками, словно отгоняя кхарнца прочь. Туран отступил. Окончательно он решил убраться через несколько минут, когда в комнату пустили и самого Ирджина вместе с девицей.
Ну их всех. Или почти всех. Майне хороша… Вот бы еще узнать, как зовут ту, вторую, дикую. Может, с ней было бы проще поладить? Впрочем, следовало закончить начатое в бане — привести себя в порядок.
Но выбриться Туран не успел. Он только-только устроился на низком стуле перед походным зеркалом, как в комнату практически вбежал кам и, рухнув на кровать, заговорил:
— Мой любезный друг, иногда я рад, что мой скептицизм, выпестованный в лабораториях Кырыма, оказывается неоправдан. Открою тебе тайну: зачастую тянет придушить этот мерзкий голосок, потому как он говорит правильные, а потому неприятные вещи. А ведь порой хочется именно незамысловатой и неправильной штуки, вроде божественного молока, что вдруг потечет с неба прямо в рот.
И с чего бы такие откровения? И на физии выражение почти абсолютного счастья. Что такого увидел Ирджин в запертой комнате? И как это, увиденное, повлияет на вчерашнюю договоренность? Впрочем, сейчас думать в этом направлении совершенно не хотелось. Как и отвлекаться от прерванного появлением кама занятия. И Туран, чуть оттянув кожу на щеке и ловко орудуя бритвой, произнес:
— Как понимаю, встреча прошла удачно? Но ведь тебя мое понимание мало волнует? Просто эмоции выплеснуть надо?
— Надо. — Ирджин сунул руки за голову и, закинув ноги на оголовье кровати, заметил: — Ты стал по-другому разговаривать, Туран. Или даже скорее — по-другому рассуждать.
— Это плохо?
— Кто знает. Но в одном ты прав — я действительно рад. Иногда случается удача, и Всевидящий просто сдает неожиданную карту. И вот сидишь с ней и не знаешь, что делать до поры до времени. Но ясно понимаешь — игру теперь можно строить совсем по-иному.
— Да уж, ты не радовался так даже во время опытов над сцерхами.
Кам как-то странно посмотрел на Турана и даже, казалось, слегка покраснел.
— Спасибо, — вдруг произнес он. — Ты не даешь забыться.
— Я не специально.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
