Вслушиваясь в каждое слово, Линден понимала, что он прав. Он представлял собой сплав. Подобно самому белому золоту, тоже являвшемуся сплавом двух разных металлов. Но если так… Сердце ее подскочило от радостного возбуждения.
— Но если так, то ты теперь можешь контролировать свою силу, — выпалила она даже быстрее, чем поняла, что собиралась сказать. — Козни Фоула больше над тобой не властны. О любимый, теперь ты одолеешь его!
Неожиданная боль исказила лицо Ковенанта так, что Линден осеклась, не понимая, что могло его так задеть. Поскольку он молчал, Линден, справившись со своим смущением, осторожно сказала:
— Прости, но я тебя не понимаю. Не могу понять. Может, ты объяснишь мне, в чем дело?
— Знаю, — со вздохом отозвался Ковенант. — Конечно, не понимаешь.
Взгляд его был устремлен на стол, на след от клинка, но никакая сила не могла извлечь нож из его собственного сердца. Линден испугалась, подумав, что теряет его.
Помолчав некоторое время, Ковенант промолвил:
— Прежде я говорил, что болен чувством вины. Так вот. Больше этого нет… — Набрав побольше воздуху, он заключил: — Я больше не болен. Я действительно виноват. И никогда больше не стану использовать Силу.
Линден хотела протестовать. Но неколебимая уверенность Ковенанта смутила ее, и она заставила себя молчать, слушая, как он нараспев произносит слова древнего канта:
Дикая магия заключена в каждом камне,И белое золото может высвободить ее или подчинить,Золото — металл, не встречающийся в Стране,И Закон, по которому была создана Страна,Не может управлять им, ограничивать или подчинять,Ибо созданный Создателем Страны контроль —Краеугольный камень, стержень, ось той анархии,Вне которой было сохранение времени.Дикая магия содержится в каждой частице мира,И ее высвобождает или подчиняет золото,Поскольку эта сила — якорь Арки Времени,Которая охватывает и управляет временем…
Линден слушала напряженно, внимательно, силясь понять его. Но в то же время сознание ее раздваивалось, и она припоминала, как доктор Беренфорд пытался помочь ей постичь Ковенанта, рассказывая об одном из его романов. С точки зрения пожилого врача, в книге доказывалось, что всякая невиновность сама по себе прекрасна, но, увы, совершенно бессильна. Наличие силы предполагает виновность: практически сила и вина едины.
Уж не в этой ли философии корень новоприобретенной уверенности Ковенанта, гадала Линден. И действительно ли он больше не считает себя обреченным?
Он помедлил, а потом повторил слова из песни:
— Краеугольный камень. Арка Времени удерживается силой дикой магии. И именно Арка Времени позволяет Земле существовать, но она же делает Землю узилищем для Лорда Фоула. Потому-то он и жаждет уничтожить время и обрести свободу. Но осуществить это отнюдь не просто. Дикая магия вплавлена в меня. В известном смысле я являюсь краеугольным камнем Арки Времени или стану им, если когда-нибудь использую Силу.
Но это еще не все. Одно это я, пожалуй, мог бы выдержать. Мог бы оставаться хоть краеугольным камнем, хоть самой Аркой вечно, лишь бы не допустить торжества Фоула. Но я не просто дикая магия. Я в то же время и порча. Яд Лорда Фоула. Как по-твоему, понравится ли Земле, если ее краеугольным камнем станет порча? Если все в мире будет зиждиться на порче в той же мере, что и на дикой магии? Чем это лучше Солнечного Яда? — Он медленно поднял глаза, и взгляд его пронзил Линден насквозь. — Я этого делать не хочу.
Линден ощутила бесплодность своих попыток дотянуться до него и в то же время не могла оставить эти попытки. Правоту его слов доказывала произошедшая в нем перемена. В горниле Ядовитого Огня он обрел чистоту и бессилие невинности. Сила сопротивления Презирающему, составлявшая суть его существования, оказалась выжженной. Исполненная страха за него, Линден спросила:
— И что же теперь? Что ты будешь делать?
Ковенант обнажил зубы, но это мало походило на улыбку. Можно было подумать, что он тоже боится, но в голосе его страха не было.
— В Анделейне Елена рассказала мне, где можно найти Фоула. Внутри Горы Грома, под пещерятниками, в месте, именуемом Кирил Френдор. Туда-то я и собираюсь нанести визит.
— Он убьет тебя! — в ужасе вскричала Линден. — Если ты не сможешь защищаться, он убьет тебя на месте, и все будет кончено!
Все, что он перенес — отравление порчей, утрата Морского Мечтателя, Хоннинскрю, Кира, Хигрома и Бринна, молчание, в которое его погрузили элохимы, каамора для Бездомных Прибрежья и мука, испытанная в горниле Ядовитого Огня, — все будет впустую. Пропадет, и кто будет за это в ответе?
Однако уверенность Ковенанта казалась неколебимой. К ужасу Линден, он снова попытался улыбнуться ей. И хотя сейчас она едва не накричала на него, словно он неожиданно превратился в Опустошителя, было в нем что-то, заставившее ее сдержаться. Ковенант не походил на самоубийцу и выглядел отнюдь не отчаявшимся и обреченным, а неколебимо уверенным в себе — и столь же неколебимо отрешившимся от силы.
— Есть некоторые истины, которых Фоул не понимает. Я собираюсь втолковать их ему.
Голос его был нежен и добр, но в нем слышалась стальная решимость.
— Втолковать истину? Фоулу? — Сами по себе эти слова звучали как бред, но в устах Ковенанта почему-то не казались безумными. Напротив, в них чувствовалась основательность, заставлявшая вспомнить о краеугольном камне Земли.
Ковенант не мог не видеть ее растерянности, не мог не желать добиться ее понимания. Чуть более настойчиво он продолжал:
— Линден, подумай вот о чем… Фоул не может разрушить Арку Времени, не уничтожив меня. Неужто ты и впрямь думаешь, что он в состоянии совершить это? После того, что я испытал?
Линден не отвечала. Не могла вымолвить ни слова, ибо перед глазами ее вновь предстала ужасная картина: тело Ковенанта, оставленное в лесу за Небесной Фермой. Тело, из которого капля за каплей вытекали остатки жизни. Старик, спасенный ею еще до встречи с Ковенантом, обещал, что она не потерпит поражения, потому что в мире «есть еще любовь». Но он солгал. Она уже потерпела поражение в тот миг, когда Ковенант получил смертельный удар ножом и остался умирать в лесу. А любовь ушла.
Однако Ковенант на этом не успокоился. Облокотившись на стол, он смотрел на нее настоятельно и проникновенно, и, прежде чем заговорил, она поняла, что ему не случайно пришло в голову встретиться с ней именно в этом месте: в обители древнего мудреца, бывшего некогда его другом.
Хриплым от волнения голосом он спросил:
— А как насчет тебя? Что собираешься делать ты?
Он задавал ей подобный вопрос и прежде, но ответ, данный ею тогда, ныне казался беспомощным и нелепым. Линден подняла руки к волосам и тут же уронила. Прикосновение к грязным прядям казалось столь несовместимым с любовью, что ей хотелось плакать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
