не обо мне речь. О Лга’нхи. Я ведь как-то даже и не думал, что пока мы искали этот Амулет, у него был формальный повод оставаться живым и что-то делать. А вот теперь, поставленная цель жизни, фактически выполнена. (Уверен, у него сомнений, что я могу заставить эту хренову непонятину «отрыгнуть» все наше старое племя обратно, в отличии от меня, никаких нет). А вот что дальше?
Тут мне, почему-то впервые пришло в голову взглянуть на все происходящее глазами самого Лга’нхи. И поневоле возникла мысль, а так ли он сильно жаждет этого возвращения, как полтора десятка лет назад, в самом начале нашего приключений?
Лга’нхи ведь уже давно не тот испуганный подросток, впервые в жизни оставшийся в одиночестве, на обломках разрушенного мира. Он теперь крепко стоит на ногах, сумев построить свой собственный мир. Да еще и куда больше, богаче и разнообразнее чем был у предков.
И то что согревало его надеждой первые годы наших скитаний, теперь, вполне возможно… да почти наверняка, должно показаться ему не совсем правильным. Предки на то и предки, чтобы сидя за Кромкой, приглядывать за своими внуками-правнуками, давая при случае советы, но не выхватывая из рук копья, чтобы сражаться вместо них. Вытаскивать их оттуда, это даже как-то не совсем прилично — будто перелагаешь собственную работу на другого.
Да и вряд ли, Великого Вождя Лга’нхи, радуют перспективы вновь получать подзатыльники и указания от отца, многочисленных дядек, и старших братьев.
А самое главное, как их появление впишется в и так непростой мир ирокезов? Это тоже не может его не волновать, ведь он сам создавал этот мир, и не может не беспокоиться о его благополучии.
А ведь для него вся это «возвращение» имеет буквальный смысл. Типа, — открылась нора в Закромье, и оттуда, стройными рядами…
…А патриархальное воспитание не позволяет даже помыслить о том что он будет старше (пусть и по званию), отца, дядьки, или старшего брата. А значит в наш мир ворвется кто-то чужой… Да-да, именно чужой. Тот кто не строил его собственными потом и кровью. Не пестовал и не выращивал словно колосок в пустыне. Не проводил бессонные ночи, словно заботливая мать у колыбельки заболевшего дитя.
…Ворвется, и начнет править мир по собственному разумению и представлениям о «правильном».
А Лга’нхи уже довольно много видел, чтобы понять, что «правильное» его отца, уже никак не соответствует представлениям о «правильном», для его собственных детей.
И вполне возможно, что все эти годы, с тех пор как он стал Вождем огромного народа, Лга’нхи и сам не очень-то жаждал возвращения своего отца и дядек обратно в наш мир. Тем более что их-то, спасать не надо. Там, за Кромкой, им и так живется вполне неплохо, без обычных земных забот и страхов, в вечном тепле и сытости.
Наверное оттого он постоянно меня и торопил, расспрашивая «когда пойдем за Амулетом?», чтобы не дать себе расслабиться и позабыть о долге. …А может, втайне желая услышать «Никогда» от столь авторитетного источника как я. (Мне бы это раньше сообразить, от скольких бы проблем и забот я себя избавил. Вот уж точно — Дебил!)
Но с другой стороны. Ведь было же пророчество! Был долг перед Предками. Была цель, был смыл жизни… В конце концов, было — «Пацан сказал, пацан сделал!». А значит Возвращение неминуемо, и…
Думаю сейчас он, все что касается этого Амулета, воспринимает втройне тоньше и болезненнее чем я. Потому как не обладает моей гибкой совестью, и высокоцивилизованным уровнем лицемерия.
И пусть Лга’нхи уже поднаторел в политике и искусстве управления массами, в некоторых своих аспектах мир для него продолжает оставаться черно-белым, без всяких спасительных сероватых полутонов, куда так удобно прятать все ненужное и пугающее.
Так что это для меня, волнения в Аоэрооэо — лишь следствие ошибочного пиар-хода жрецов. А для него — лишнее подтверждение «волшебности» Амулета. Для меня буря — лишь стихийное бедствие, а для него… Черт его знает, что означает для него теперь каждая пылинка и загогулинка на нашем пути.
Может он думает, что обратно к берегу нас прибило потому, что мы до сих пор не вернули племя Нра’тху обратно, как напоминание о его нерадивости?
Да еще тут хилый, но мудрый брательник, обычно дающий ответы на большинство головоломных вопросов, вдруг начал хмуриться, молчать, и подолгу уединяться наедине с загадочным ящиком. Величайшей загадкой, которую когда либо знал, или будет знать, этот мир.
…И что мне теперь со всем этим пониманием делать? Вот в чем вопрос! После стольких лет болтовни о Волшебном Амулете, я уже не могу просто сказать, «А ну его нафиг, проживем и без Амулета». Пусть даже все будут со мной согласны, (только распоследний дурак, мечтает перевернуть мир с ног на голову, ради собственного любопытства). Но тут слово не просто «не воробей». Тут «слово» обязывает крепче чем ипотека Там. Потому что твое слово, это твоя репутация. …А репутация таких людей как мы с Лга’нхи, это репутация всего народа ирокезов. А значит, до тех пор пока я не выдумаю сверхубойного довода, оставить все на своих местах, от меня будут ждать и требовать Чуда. …Даже если и сами не хотят чтобы оно случилось. Ох чую я, мои проблемы только начинаются!
— Амулет… — Осторожно сказал я. — Штука очень непростая. Она может многое. И потому с ней надо быть очень осторожным… Ну… вроде как наши бритвы… Вздумаешь размахивать ей при бритье будто баба веником. И можешь сам себя без скальпа оставить. Большая сила, большая ответственность! А за сильные чудеса, я тебе говорил, и расплата будет немалая!
— Так что…???? — Задал он мне скомканный вопрос, который я однако прекрасно понял.
— Не будем торопиться. — Твердо ответил я. — Вернемся к себе, будем большие камлания устраивать, с предками советоваться. — Может они и не захотят назад возвращаться. А сами нас там ждут.
(Угу, подумал я про себя. Научим ишака[15] разговаривать и, принеся в жертву, отправим на переговоры к предкам. Когда он оттуда вернется с точными инструкциями, только тогда начнем действовать).
— Правильно говоришь… — Облегченно выдохнул Лга’нхи, и даже вроде как сразу повеселел, в порыве Щастья хлопнув меня свой лапищей по плечу так, что я
